Белая Длань

– И что в итоге?! Где же они теперь?! Оставили тебя, своего чемпиона, на растерзание прихвостням пьяного короля! Ха-ха-ха!!! Твоя жизнь принадлежит нам, как и весь твой род!!! – не утихал натиск старухи, что только рассмеялась на его слова.

– Мой род принадлежит только себе самому, как и моя жизнь принадлежит только мне, нечестивое отродье. Прочь! Или…

– Или что?! – издевательски завыла сущность в облике старой знахарки. Второй рукой она схватила Гарденера за подбородок демонической хваткой, насильно приблизив того к себе. – Они не властны под светом солнца! Бог, что был рожден людьми под светом звёзд во время Долгой Ночи, не имеет права творить свои дела при свете дня! Люди так искали света и тепла на краю гибели, что родили в отчаянье бога, что не способен им помочь!

– Пусть так. – буквально выплёвывая слова в лицо старухи, не сдавался Эдмунд, пытаясь свободной рукой пересилить её хватку. – Однако, именно этот бог низверг вас в хладные земли Севера! Именно он властвует на этих землях, а не Старые боги! – эти слова стали спусковым крючком, старуха откинула Гарденера к дальней стене дома.

– Подумай хорошенько, юный Эдмунд. – голос старухи вновь поменял свой тон, став настолько глубоким насколько это было вообще возможным. – Ты носишь обноски слуг, хотя родился в королевских палатах. Твоя сила должна сиять под светом солнца как и было когда-то завещано нами, даровавшими её. Всё что тебе нужно сделать, так это уйти с предначертанного пути. Отринь своих ложных господ и прими правильную веру. За это Долгая Ночь минует тебя. – после чего голова старухи откинулась обратно на свой стул, а ворон, что внимательно наблюдал за всем происходящим с самого начало беседы, выпорхнул обратно в окно.

Взвившиеся волосы опали, белесые глаза закрылись. За окном вновь светило солнце, а ветер был спокоен, снова даруя собой тепло лета, а не холод зимы. Только бардак устроенный в помещении и тлеющие угли в очаге напоминали о том, что всё случившееся не было сном или игрой разума. Да и не стал бы Эдмунд так думать, прекрасно знакомый с мистической стороной мира.

«Похоже я побывал в шкуре Баратеона куда как раньше, чем мне бы этого хотелось». Усмехнулся Эдмунд про себя, чувствуя, как по подбородку и рукам стекает теплая алая жидкость. Раны нанесённые языческими божествами в теле старой знахарки ныли, пожалуй, похлеще сломанных костей во время тренировок у Осгреев.

– Ну и что за бедлам тут твориться? – спросила недовольная разгромом Молли, появившись во внутреннем проёме дома. – Оставила вас буквально на пять минут, а уже успели весь дом разгромить. Мать учудила? – уточнила знахарка у лежащего на полу Гарденера. Тот с удивлением кивнул. – Да, что б её, опять за своё! Каждый раз одно и тоже! – поставив принесенную котомку, та стала приводить мать в порядок, надевая той платок обратно и укутывая в шкуры зверей. – Сильно пугнула?

– Да, кха… не очень. – проговорил Эдмунд, с кряхтением поднимаясь с пола. – И не такое видал.

– Да вижу, что портки не обмочил. Слушай, давай я надбавлю кое-чего по мелочи и ты забудешь фортеля этой старой ведьмы? – предложила Молли, начав наводить порядок в доме.

– Пойдет. – не стал упрямиться Гарденер, не в том он был положении. – Однако, я тоже кое-что спрошу.

– М? – с интересом уставилась на него дочь знахарки.

– Часто у вас так? – задал своей вопрос Эдмунд, потягивая руки, что были покрыты порезами.

– Ай. – махнула знахарка рукой. – Раз на раз не приходится. Ещё в детстве та попала на шабаш ведьм Старых богов, а теперь расплачивается. Меня тоже пыталась затащить, но я поглядела на сестер, да послала каргу в далёкое шествие. Не хватало мне ещё всякой языческой дряни в моей жизни.

– Понимаю. – кивнул Эдмунд, зауважав стоящую перед ним женщину. – Даже более того, всецело поддерживаю это решение.

– Тс. Ладно тебе, малец. Давай говори, чего ещё хочешь, да катись подобру-поздорову.

Глава 7. Случай при Эпплтоне

290 г. от З.Э.

Эдмунд Гарденер.

На дороге Роз в Тёмную Лощину.

Возравтившись от знахарки на перелесок, где Эдмунд оставил Камрита, избранник вздохнул, откидываясь на спину жеребца. Тот так и сидел на своём месте, наслаждаясь отдыхом на дикой природе, дожидаясь того момента как Гарденер вернётся и соизволит вновь выдвинуться в путь. Единственное, что сделал конь по возвращении Эдмунда, так это взмахнул своим хвостом, приветствуя хозяина.

Прежде чем усесться и откинуться на спину верного товарища, Эдмунд скинул весь, выменянный у знахарки Молли, скарб, неподалеку. Это была котомка со съестными припасами, одежда типичного представителя низшего класса Семи Королевств, не самый хороший нож, легкая фляга из глины, наполненная водой, несколько козьих шкур, которые Эдмунд планировала использовать как замену седлу, да и несколько, завернутых в листья аналога папоротника, мазей.

Раны Эдмунда, нанесенные матерью, знахарка Молли обработала на совесть, добавив в дорогу лекарства, которые помогут облегчить боль и заживление. Правда, та предупредила, что от особо крупных порезов на лице и руках могут остаться небольшие шрамы, уж больно глубоко впилась в мясо старуха. Однако, Эдмунд только отмахнулся от неё, т.к. от слишком идеальной внешности, у него, в нынешнем положении, может быть больше вреда, чем пользы.

В числе вещей, что попросил у врачевательницы Гарденер, была также баночка пахучей чёрной краски, которой Эдмунд собирался замаскировать своего коня, да и себя самого. Осталось только сообщить это прениприятнейшое известие Камриту и можно было вновь выдвигаться в дорогу. Зная, как отреагирует горделивый жеребец на его попытки замаскировать его, Эдмунд набирался моральных сил, чтобы выдержать строптивость компаньона. Знахарка же вопросов по поводу краски задавать не стала, только взглянула на него как-то по-другому, но не более.

В общем, хоть и не без неожиданностей, но поход в деревню увенчался успехом. Теперь у Эдмунда были еда, новая одежда и средства маскировки, что позволит ему в случае необходимости посетить город, не боясь быть схваченным или пойманным. В Тёмную Лощину заезжать нужды не было, а вот в последующих городах можно было вполне себе разжиться чем-нибудь ещё. В конце концов, запасы еды у него не бесконечные, да и не мог Эдмунд взять больше – испортилось бы. Благодаря же тому, что Эдмунд уточнил на счёт трав, которые можно было безопасно продать в городе, не опасаясь быть уличенным в обмане, жизнь у него налаживалась. Главное – не отчаиваться, как сказал один мудрец.

– Вставай, дружок, нам пора в путь. – похлопал Эдмунд коня по боку. Камрит, только этого и ждав, поднялся со своего лежбища во весь рост и выжидающе уставился на Гарденера. – Только сначала давай тебя немножечко раскрасим. – произнёс Эдмунд, вытаскивая из-под рясы баночку с краской.

Осознав слова Эдмунда, конь заржал. Немного отойдя, тот склонил голову в угрозе и начал бить передним копытом, готовясь к броску. Тяжело вздохнув, Эдмунд, осторожно ступая по сухой траве, направился на свой, пожалуй, самый тяжёлый бой за этот день.

– Ты же понимаешь, что это необходимо? Понимаешь же? – стараясь говорить ласковым тоном, подбирался Эдмунд всё ближе. Конь попытки не оценил и опасно развернулся, чуть не сбив Гарденера с ног. Затем, привычным отработанным движением Камрит стал забрасывать Эдмунда землей. Поединок между королем и его верным скакуном начался.

Потребовалось ещё около получаса противостояния прежде чем конь, с ярко выраженной на морде обидой, смиренно позволил раскрасить с себя в воронённые пятна. Сам Эдмунд был весь в пыли и грязи, но довольный первой победой над строптивым товарищем. Ему пришлось наглотаться земли, как в попытках подобраться к коню, так и в попытках догнать его. Когда Камрит понял, что закидывание Эдмунда комьями земли уже не приносят существенных результатов, то начал с дикими глазами петлять по подлеску, не давая Гарденеру приблизиться.