Белая Длань

Лин также не терял формы и бдительности, проводя тренировочные поединки как с Мерном Кидвеллом, так и с воинами замка. Не было ничего удивительного в том, что самый искусный рыцарь Долины, так и не испытал горести поражения, гоняя защитников крепости и в хвост и в гриву по всему ристалищу. В библиотеке рыцарь не бывал, уповая на то, что его дело махать мечом и защищать короля, но желание уединения Эдмунда тот уважал, предпочитая нести свой дозор снаружи обители знаний.

Корбрей вообще старался не спускать с Гарденера глаз, добросовестно выполняя возложенные на самого себя обязательства по охране наследника Дубового трона. Только во время его отлучек в город рыцарь Долины скрепя зубами соглашался оставаться в замке, после чего, естественно отыгрывался на бедных гвардейцах Плющевого чертога. Как объяснил сам Корбрей свою повышенную активность:

– В последний раз, когда я отпустил вас одного, вы привели за собой хвост из стражи. Уж лучше я буду приглядывать за вами, чем вас найдут очередные неприятности.

С одной стороны Эдмунд был возмущен подобным мнением Лина, а с другой понимал, что лучше порой перестраховаться, чем в действительности найти те самые неприятности. Естественно, до фанатизма Гарденер старался не доводить, буквально в приказном тоне заставляя рыцаря Долины заниматься своими делами время от времени. Всё-таки в замке союзников, которыми отныне позиционировались Кидвеллы, ему вряд ли могло что-то угрожать, но на будущее им всё же не стоит разделяться.

Корбрей также не оставлял Эдмунда во время конных прогулок на Камрите по владениям Кидвеллов. Хвостатый товарищ не переставал напоминать о своем характере и благородном происхождении конюхам, что после недельного пребывания коня на их попечении стали боятся того, как огня. Порой королевскому жеребцу доставляло несравнимое удовольствие лягнуть кого-нибудь из них, чтобы напомнить о времени кормления или прогулке, в чём Гарденер был уверен на все сто процентов. Товарищ, конечно, об этом прямо не говорил, но во время их совместного времяпровождения ярко демонстрировал своё недовольство их столь долгим нахождением в гостях. Вольная порода, что тут ещё сказать.

Сейчас Эдмунд находился во внутреннем дворе Плющевого чертога, где расположился сад и объёмное чардрево, слегка иссохшее, но всё ещё живое. Кидвеллы относились к нему, как к некой диковинке прошлого и дани традициям их древнего, хотя и небогатого, дома. Гарденер часто коротал здесь вечера, чувствуя, как его силы усиливаются и быстрее восстанавливаются в этом месте, однако, при всем при этом, было смутное ощущение шепота на грани сознания, который он пытался разобрать изо дня в день. С одной стороны ему, как избраннику Семерых, заниматься подобным не стоило, но любопытство брало верх над осторожностью, да и было это место превосходным для его практики.

Сидел Эдмунд на скамейке, расположенной в небольшом углублении под сводами замка, и вдыхал прохладный вечерний воздух, наблюдая за убывающим с небосвода солнцем. Здесь было хорошо слышно различные голоса слуг и разговоры стражи, периодически, мимоходом, посещающих данное место. Естественно, нарушить его покой в этом месте могли только хозяева замка или же Корбрей, но тот сейчас умостился за одной из арок, неся свой дозор из-за угла. Слуги и так старались не беспокоить гостя без причины, а тут, видя его одухотворенное лицо, пытались как можно скорее покинуть его поле зрения.

Однако в этот раз покой Эдмунда всё же был нарушен, но расстройства Гарденер не питал. Амаллия Кидвелл периодически приходила в это место, наблюдая за магией, что творил просторский принц под светом звезд. Для людей, да даже для самого Эдмунда, это таинство магии было поистине завораживающим, так что винить в этом хозяйку замка не было нужды. Тем более, как правило, та не старалась заводить разговор или мешать ему, тихонько наблюдая за манипуляциями наследника Дубового трона.

Впрочем, этот раз определенно отличался от предыдущих, ибо вместо того, чтобы стоять в стороне, леди Кидвелл присела рядом с ним, слегка прикрыв глаза от солнечных лучей заката, так и норовящих ослепить её. После чего, посидев так ещё немного, обратился напрямую к Гарденеру, что постарался не обращать вниманием на неожиданное появление хозяйки, наслаждаясь дивным моментом, что простерся перед его глазами.

– Сир Эдмунд? – позвала она его, как, собственно, и было условлено.

Обращение к нему, как королю, естественно происходило только за закрытыми дверями. Как уже было сказано, лишь малая часть доверенных слуг могла подозревать о том, кто он такой на самом деле. Остальные же довольствовались только его важным статусом в глазах хозяев, что старались потакать всем его немногочисленным капризам. Секретность в деле, в которое ввязались Кидвеллы, было жизненно необходимо, потому Эдмунд не винил хозяев Плюща в неподобающем обращении, скорее напротив, потворствовал.

– Чем могу помочь, леди Амаллия? – отозвался Гарденер.

– Роллен сказал, что вы отбываете завтрашним днем. Могу ли я узнать причину? Мне казалось, вам понравилось в наших краях. Неужели вы не можете остаться чуть дольше? – с некой долей грусти ответила она.

– Мне действительно понравилось здесь. – сложил Эдмунд перед собой руки, склонившись над полом и устремив свой взгляд вниз. – У вас спокойно, кажется, что нет никакого трона и людей, желающих моей смерти или забвения. Что это просто уютный дом, в котором можно сколько угодно пережидать непогоду.

– Ну так… - обрадовалась хозяйка Плюща, положив руку на плечо Гарденера.

– Вот почему я должен покинуть это место. Это ощущение опасно и губительно в моих обстоятельствах. Моя слабость, что может привести меня и немногочисленных людей, следующих за мной, к гибели. Я и так потерял много времени остановившись здесь. Вряд ли то, к чему я стремлюсь, станет ожидать меня вечность. Казалось бы, стоит остановиться и оглянуться, многое обдумать, но, по правде говоря, необходимо спешить и как можно скорее. – терпеливо объяснял Эдмунд, больше для себя, нежели для леди Кидвелл.

– Я понимаю. – с достоинством кивнула Амаллия Кидвелл, устремив свой взгляд на иссохшее чардрево. – Вы исполняете волю Семерых, какой бы она не была. То, для чего вы были призваны на этот свет, невзирая на смерть. От того мне ещё более странно видеть вас здесь, в компании этого языческого идола, которому покланяются северяне. – будто бы обвиняла она во лжи его.

– Гарт Зеленорукий поклонялся Старым богам. – парировал Гарденер, также устремив свой взор на красную листву и жуткую гримасу, которые были неотъемлемой частью древнего растения. – Как и многие короли Простора после него. Им пришлось пойти на компромисс с хозяевами этих земель, чтобы жить свободно от гнета валирийцев на своей исконной родине, за что нельзя их винить. Потому, когда появилась альтернатива в виде Семерых, они охотно приняли её, понимая, что под светом звезд живётся куда охотнее, чем под сенью идолов и предрассудков.

– Многие молодые люди говорят, что вера Семерых также полна предрассудков. – неодобрительно высказалась леди Кидвелл. Солнце уже практически полностью скрылось за горизонтом.

– В этом они правы. – удивил хозяйку Плюща Гарденер, заставив ту, изумленно уставиться на него, ожидая продолжения. – Каждая религия полнится ими за многие годы существования. Вера Семерых не исключение, как бы странно это не звучало из моих уст. У богов свои требования и замыслы в отношении людей, как и у самих людей. Потому, когда человеческая воля сталкивается с божественной получается совсем иной результат нежели тот, что представляли себе обе стороны. Потому я и здесь. Пытаюсь понять, какая и чья воля является меньшей из двух зол.