Белая королева для Наследника костей

Конечно, я здоровый мужчина, и меня возбуждает то, что я вижу, но это… пустые чувства. Физиология. То, что никогда не тронет моего сердца и не оставит памяти, не затронет ни одного органа выше ремня. К счастью, мы оба это знаем, и оба наслаждаемся возможностью использовать тела друг друга.

— Ты сделал слишком много для человека, чья судьба тебя не волнует. — Кэли приподнимает лицо, смотрит на меня горячим взглядом. Погружает пальцы внутрь себя, второй рукой собирая покрывало в кулак. — Мне неприятно знать, что в идеальной защите моего господина может появится брешь.

— Тебе не о чем волноваться. — Я слежу за ее пальцами, за тем, какими влажными они становятся.

— Так и будешь там сидеть? — Она раздвигает нижние губы, играет с комочком чувствительной плоти и подрагивает от первых волн удовольствия. — Так и будешь сидеть в своей крепости, моя принцесса-недотрога?

Она стала называть меня так с тех пор, как я впервые пресек ее попытки залезть на меня. А когда признался, что еще не знал женщину, то долго смеялась. Наверное, многие мужчины посчитали бы тот смех оскорблением, но мне было все равно. И сейчас все равно. И насмешки Кэли меня не задевают.

— Не начинай, — предлагаю я. — Или лучше сразу убирайся, если не собираешься держать язык за зубами.

Она хитро скалится, встает, посасывая собственные пальцы и грациозной походкой пантеры идет ко мне через всю комнату.

— Прости, мой господин, но я никак не смогу держать язык за зубами, потому что он мне определенно понадобиться для… некоторых вещей. — Кэли опускается передо мной на колени, протискивается между моими ногами. — Ты все еще желаешь выставить меня вон?

Нет, определенно не желаю.

Мне нужна эта чертова физиология. Нужно немного простых и понятных чувств.

Она знает, что мне нужно в эту минуту. А я знаю, что она готова пойти до конца без всяких обязательств. Мы никогда не будем чем-то большим, чем мужчина и женщина, связанные прошлым, но без будущего. И никогда не будет этого «мы», потому что ее любовь так же смертоносна, как и мои ладони, наполненные теургией.

Я приподнимаюсь, помогаю Кэли меня раздеть, хоть в ответ вижу ее неодобрительный взгляд. Она все любит делать сама, контролировать каждую секунду нашей близости. Уверен, тенерожденная знала, чем все закончится еще по ту сторону двери.

— Сегодня — до конца, — говорит она с кошачьим урчаньем. — Будешь меня останавливать — перережу тебе глотку, господин.

Пустая угроза, но ей нравится быть этакой роковой красоткой, которая не разменивает свою ласку лишь бы на кого, а потому имеет право устанавливать правила. Пусть так, сейчас я не хочу ни о чем думать. Слишком много образов прошлого будоражит мое сознание, слишком много картинок прошлой ночи без спроса вторгаются в мою душу, напоминают мне давно забытое желание — жить.

Кэли умела в мастерстве владения языком и губами. И меня невероятно заводят те голодные влажные звуки, которые она издает в процессе. Обычно делает это медленно, никуда не торопясь, но сегодня она раззадорена. Набрасывается на мой член, словно страстная любовница после долго разлуки. Говоря по правде, я не помню, когда мы делали это последний раз.

Ее язык сводит с ума: поглаживает, лижет острым кончиком, словно я величайшая сладость в мире и принадлежу ей всего на несколько минут. Кэли торопится, берет меня глубоко, жестко, так, что я начинаю задыхаться, когда упираюсь в ее горло. Мне не хочется причинять ей неудобства, но она это любит. Буквально вспыхивает от самого факта обладания мной. И нет в этом никакой привязанности, просто для нее я — что-то вроде бога, которого можно поиметь в свое удовольствие.

— Не сдерживайся, — шепчет она и снова пускает в ход язык.

Я прикрываю глаза, руки безвольно падают вдоль подлокотников. Перед глазами вспыхивают рассеянные образы, но я разламываю их усилием воли. Нет, Кровь богов, ты больше не проникнешь в мою голову и не отравишь недоступностью. Только не теперь.

— Мой господин… — шепчет Кэли, обхватывает меня губами и насаживается ртом до самого моего живота.

Я вздрагиваю, стону и задерживаю дыхание, пока она медленно скользит ртом вверх. И только потом выдыхаю.

— Ты слишком хорош, чтобы до сих пор не знать женщины, — подразнивает она, помогая себе рукой. Подушечкой большого пальца поглаживает вену, прикусывает, пока я не начинаю шипеть — и тут же зализывает, как нашкодившая кошка. — Раслер… Раслер…

И что-то рвется во мне. Предательски ломается как раз в тот момент, когда я беспомощно расслаблен и подчинен самым низменным инстинктам.

Я пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом, но ничего не получается.

Раслер… Эхо минувшей ночи просыпается во мне, колотит в виски знакомым тихим голосом моей королевы: Раслер, Раслер. Мое имя будто создано для ее губ и ее голоса. Я пытаюсь отстраниться, но Кэли яростно вонзает ногти мне в бедра и продолжает свою игру.

Проклятье!

«Раслер… Раслер…»

Мьёль торчит в моей голове, словно заноза под ногтем: ее не вытолкать, не выдернуть, можно лишь попытаться игнорировать боль, но я не могу. И понимание того, что на самом деле кроется за этим «не могу», опустошает меня в тот момент, когда тело, наконец, получает желаемое расслабление.

Кэли довольно мурлычет, стонет и облизывает губы. А мне противно от того, что в момент нашей, пусть и лишенной любви близости, в моих мыслях была другая женщина. Та, которую я никак не ожидал там увидеть.

— Твоя очередь, мой господин. — В два счета тенерожденная оказывается на мне, спускает с плеч нижнюю сорочку и чуть привстает на коленях, поигрывая с собственными возбужденными сосками. В этот момент она, вероятно, одна из самых соблазнительных женщин, что я видел за свою не такую уж и короткую жизнь. — Уверен, что…

— Уверен, — перебиваю я, предвидя ее вопрос, пытаюсь сосредоточиться на зрелище гибкого женского тела, но мысли снова тянет в сторону навязчивого шепота. Он словно застрял в моих ушах, утаскивает туда, где темно, пахнет ее морозными волосами и горячим шепотом в наш дикий поцелуй. Я знал, что она сломает меня. — Не молчи, Кэли.

Она принимает это за сигнал, наклоняется к моему уху и начинает шептать похотливые непристойности. Несколько долгих мгновений, пока я осторожно поглаживаю ее между ног, мне кажется, что наваждение развеялось, но тщетно. Стоит пальцам нырнуть в ее влажность, как в голове, словно взрыв, вспыхивает образ Мьёль. Я почти чувствую шелк ее волос у себя между пальцами, откидывая голову и позволяю Кэли танцевать на моей руке.

К дьяволу!

Катись оно все в огненную пропасть!

Я позволяю Кэли тереться о мою ладонь, потому что лишь она одна знает, как сделать так, чтобы мои отравленные касания не поранили ее нежную плоть.