Белая река. Гримерша

— Мне нравятся песни твоего мужа, — сказала ей Марина Далакян, инстинктивно расправляя плечи и втягивая живот. — Пожалуй, я как-нибудь напишу его портрет. Правда, это будет дорого стоить — я беру за портрет не меньше пяти тысяч долларов. Но, думаю, дело того стоит. Недаром, журнал «Талант» назвал меня многообещающим художником,

— Да, я читал про тебя, — вступил в беседу Витя Веденеев. — Мне, кстати, тоже приложили выступить в этом журнале. Скорее всего, это будет интервью на развороте. Сейчас у меня, правда, совсем нет времени на журналистов. Но вот вернусь из Принстона, тогда посмотрим.

— Журнал «Талант»? Никогда о таком не слышала, — высказалась Надя Кошкина, одетая в оранжевое мини-платье, щедро оголявшее ее складчатую плоть. — Про меня вот писали в журнале «Богема». И в журнале «Афиша». Еще показывала по НТВ, ОРТ и РТР. А еще я поеду на гастроли и Рим!

«Сейчас передерутся. Прямо убить друг друга готовы из-за того, кто из них самый успешный и знаменитый», — подумала Даша.

— Просто цирк уродов какой-то, ты согласна, Громова? — услышала Даша мелодичный, подзабытый голос.

Она обернулась и увидела звезду рекламного ролика про собачий корм Машу Кравченко. Маша выглядела потрясающе — золотистый загар, едва заметно подведенные зеленые глаза, ухоженные блондинистые кудри — ну просто ожившая Барби! А вот одета она была так же просто, как и Даша, — в синие джинсы и серый пуловер. Правда, эта одежда была приобретена скорее в дорогом бутике, чем на дешевой толкучке.

— Что же ты не идешь туда, к ним? — ехидно улыбнулась Даша. — Ты же у нас тоже вроде как звезда. Актриса.

Маша посмотрела на нее так, как породистая собака, употребляющая только «Догги-чипс», посмотрела бы на вчерашнюю котлетку.

— Ну а ты-то сама, Даш, как живешь?

«Надо наврать про любовника-француза!» — решила Даша, а вслух сказала:

— Да так… Если честно, не очень. Не замужем. Не работаю. Похвастаться мне нечем.

— Да, в общем-то, мне тоже, — смягчилась Маша, — пока нечем. Я мечтала стать русской Шарон Стоун. Но после ВГИКа меня не позвали ни на один приличный кастинг. Если и снималась, то только в эпизодах. Причем в большинстве случаев эти эпизоды вообще вырезали из фильма… Правда, сейчас мне предложили один проект. Буду играть главную роль в новом фильме.

— Ну вот, а ты говоришь, не сложилось.

— Так это первая главная роль за столько лет! И потом — фильм малобюджетный. Звездой он меня явно не сделает, но, может, меня хоть кто-нибудь заметит… А ты почему не работаешь? Ты, кстати, что закончила, я не помню, — нахмурилась Маша, — вроде ты собиралась стать учительницей?

— Да так, — Даша неопределенно пожала плечами, — я никуда не поступила, окончила курсы гримеров при «Мосфильме». Но устроиться на работу мне так и не удалось. В итоге меня приняли в рекламное агентство секретаршей. А потом генеральный директор решил, что для этой должности я недостаточно сексапильна. И вместо меня взяли пустоголовую красотку — сейчас модно, чтобы в приемной сидела порнозвезда. Не представляю, как она справляется, — вздохнула девушка.

— Интересно… — Маша задумчиво изучала бывшую подругу, — значит, сейчас ищешь работу?

— Вроде того. Только как ее найти? — усмехнулась Дарья. — Образования-то у меня нет. Не в ларек же идти торговать!

— Вообще я тут подумала… — замялась звезда рекламы, — короче, я могла бы тебе помочь. Хочешь, работать в нашем фильме?

— Ты что? — испугалась Даша. — Какая из меня актриса? У меня и дикция плохая. И вообще — я нефотогеничная.

— Никто и не предлагает тебе роль, — снисходительно улыбнулась Маша, — нам нужен гример. Правда, большая часть съемок будет проходить не в Москве. Ты сможешь надолго уехать?

— А где?… То есть… Смогла бы, наверное… А у меня получится?… Что делать-то надо? — растерялась Даша.

— Всё то же самое, — усмехнулась будущая звезда, — пудрить морды, румянить щеки.

— А почему это ты вдруг пригласила меня? — подозрительно спросила Даша. — Это что, гуманитарная помощь приятельнице-неудачнице?

— Брось, — усмехнулась Маша, — мы же с тобой никогда особенно не дружили. Я помню, ты всегда была такой серой мышкой.

— Не надо напоминать, кем я была, — нахмурилась Даша, — ты, помнится, тоже носила длинные юбки и не выщипывала брови.

— Ну не хватало нам еще поссориться, — смягчилась Маша, — в общем, я же говорила тебе, наш фильм — малобюджетный. Это значит, мы на всем экономим. А ты знаешь, сколько стоит дорогой стилист? Сто долларов в день! Ну а тебе мы будем платить долларов четыреста в месяц. Тебя это устроит?

— Четыреста? — выдохнула Даша. В рекламном агентстве ей платили сто пятьдесят. — Что ж… четыреста — это вполне! — Она попыталась не выдать своего внутреннего ликования. — А что, прямо завтра приходить?

— Нет, придешь в пятницу на летучку, на студию Горького. Я закажу тебе пропуск. А двенадцатого апреля мы уезжаем.

— А куда?

— В Адыгею, на натуру. В маленькую горную деревушку. Фильм будет называться «Белая река». Какая-то философская нудятина, в конце которой кто-то бросится в реку — наш сценарист еще нс решил, кто именно. Пошло, конечно, но зато у меня главная роль. Ну, так что, едем?

— Едем! — И Даша отсалютовала ей пластиковым стаканчиком.

Домой Даша возвращалась с Веркой. Слегка подвыпившая подруга всю дорогу загадочно посматривала на Дашу.

— Агеева, я же вижу, ты мне что-то хочешь сказать, — наконец не вытерпела та.

— Вообще хочу, — призналась Вера, — но боюсь, а вдруг ты будешь ревновать?

— Что, кто-то предложил тебе руку и сердце? — оживилась Дарья.

— Ну, почти, — замялась Вера, — в общем, Веденеев дал мне номер своего мобильника.

— И что?

— И тo, балда, — разозлилась Верка, ожидавшая явно другой реакции на это сообщение, — мы договорились, что я как-нибудь позвоню и мы куда-нибудь сходим.

— А сам он не может позвонить?

— Нет, ну я так и знала! Лучше бы я тебе вообще ничего не рассказывала. Ну, какая разница, кто из нас кому позвонит? Я, между прочим, феминистка и могу сама проявить инициативу, — важно сказала Вера. — Главное то, что я ему понравилась!

— Он тебе это сказал?

— Ну что ты пристала? — занервничала подруга. — Ничего он мне не сказал. Зато так посмотрел! — Ее взгляд стал туманным, словно у разнежившейся на солнышке коровы.

— Здорово… А мне, представляешь, предложили работу.