Белое на голубом
Шрифт:
– Ну-ну, понятно, замочек на крови... Неплохое заклинание.
Она уколола палец, капелька крови впиталась в металл, зашипела, и только после этого серебряные застежки щелкнули и открылись. Царица погрузилась в чтение.
– А Мелисандра-то тоже злым колдовством баловалась... Умммм, как интересно.
Спать ей совершенно не хотелось, выспалась за прошедшие сутки.
Глава 26.
Нириель приходил с утра навещать Евтихию. Говорил обо всем, о рыбах, о птицах, о погоде, о пиратах, о чем угодно. Обо всем, только бы она не стала спрашивать,
Но Евтихия не стала его об этом спрашивать. Она спросила о другом.
– Нириель, я очень волнуюсь за маму и за брата, за ребят, за всех наших. Как они?
Да уж... Спросила, так спросила...
– Ты...
– Что?
– ей и так было тревожно, а теперь и вовсе.
– Ты знаешь... Слушай, а твои видения, они как, по желанию приходят?
– Нет. Просто приходят и все.
Нириель пытался увильнуть от ответа, но, увы, придется рассказывать все самому.
– В общем так... Царь очень плох, без сознания. Теперь царица Онхельма заправляет всем. Ну, про то, что Алексиора с ее подачи приговорили к смертной казни, ты знаешь. Должны были повесить на дворцовой площади через три дня.
Голубка кивнула головой. Это она и видела.
– Ребята ходили к Нильде, просить договориться с контрабандистами, чтобы те помогли вызволить наследника.
И это Евтихии было известно.
– В ту ночь, когда они устроили побег твоему Алексиору, их повязала стража. Царица сама заявилась в застенок, пытала и приказала казнить.
– А Нильда...?
– прошептала Евтихия.
– Нильда с Алекиором ушли, ребята прикрыли их. Дед Нильды той же ночью тайно вывез Алексиора в Рахсаранарт.
Нириель замолчал.
– Говори, не молчи.
– Вот... А ребят казнили, повесили на дворцовой площади.
– Всех?
– голубка опустила голову низко-низко, голос ее был едва слышен.
– Нет. Нильда взяла одного из них в мужья. Голена.
– Слава Богу, спасла хоть одного...
– Он был очень плох...
– Нириель вздохнул, - Чуть не умер. Ноги переломаны, началось заражение.
– Он жив?
– Жив. Помог Сафор. Выпросил, чтобы позволили Семнорфу, Эфроту и брату твоему передать Голену свои дары.
– Дары?
– Да. У них ведь у каждого был дар, и у Маврила, и у Семнорфа и у Голена с Эфротом. Ну, в зачаточном состоянии, но после смерти... Эххх... Не знаю, как уж там это произошло, но... В общем, теперь они передали силу свою Голену.
– Получается, что и Голен умер?
– В какой-то момент, да. Но он выжил, вернулся.
– Хорошо. Прошу, узнай, как там мама... и остальные...
Нириель только кивнул. Оба замолчали надолго. Через некоторое время водный, видя, что голубка погружена в свои мысли, попрощался и ушел.
***
Морфос наблюдал за обоими почти с самого начала. Хотелось утешить девочку. И как ее утешишь? Если бы билась, рыдала, все было б проще. Но голубка тихо посеменила к выходу из пещеры, на полдороги прислонилась головкой к стене и затихла, прикрыв глаза. Да уж, удар держать она умеет, подумалось древнему духу земли.
– Кхмммм...
– подал он голос.
– Добрый день, уважаемый Морфос, - ответила, но голосок безжизненный.
Морфос обратил внимание на то, что сегодня птица практически в разговоре не участвовала. Но сейчас, видя,
что девушка не в состоянии вести беседу, она взяла инициативу на себя.– Рады видеть Вас дедушка. А к нам тут Нириель приходил.
– Да?
– Морфос сделал вид, что удивлен, - Ягод хотите?
– Хотим!
– тут же выпалила птица, девушка же прошептала, - Спасибо Вам, что заботитесь...
Дух земли посмотрел на нее внимательно, пошевелил бровями и проговорил:
– Евтихия, не надо, не вини себя. Все происходит так, как должно. А о парнях не плачь. Им добрая доля досталась, Создатель взял их к себе.
Голубка подняла голову, вслушиваясь в слова древнего духа, надежда блеснула в ее глазах.
– А мы когда-нибудь встретимся?
– Когда-нибудь все встретятся. Творец поднимет всех мертвых, и станут они снова живы.
– И когда?
– теперь уже живой интерес сквозил в ее взгляде.
– Этого никто не знает.
– Что ж, если есть надежда встретиться вновь, можно подождать.
– А пока ждешь, надо подкрепиться!
– птица имела гораздо меньше терпения и куда более прагматичный характер.
Морфос расхохотался и смеялся еще долго после того, как голубка вылетела из пещеры. Вернулась она минут через двадцать, сытая, округлившаяся и измазанная соком. Но уже снова довольная жизнью. Птице на сытый желудок не сиделось, она так и приплясывала, шепча девушке, чтобы та напомнила деду про обещание. Евтихия вскинула умоляющий взгляд на Морфоса и проговорила:
– Уважаемый Морфос, простите, Вы не расскажете нам ту историю?
– она сделала уморительную гримаску, - А то эта любопытная птица совсем меня доконает.
– Историю?
– старый хитрец сделал вид, что не помнит о чем речь.
– Про морских драконов!
– выпалила птица, а потом, спохватившись, смущенно чирикнула, - Пожалуйста.
– Про морских драконов...
– Морфос повел бровями и устроился поудобнее.
На самом деле, древнейший был несказанно рад, что у него появилась благодарная слушательница. Потому что старики обожают рассказывать молодежи всякие истории из своего прошлого, но обычно, стоит им открыть рот и начать: 'А вот когда я был молодым...', как эта ветреная молодежь мгновенно испаряется. Так что рассказ свой он начал издалека.
– А вы вообще знаете, как появились драконы?
Обе Евтихия не знали.
– О, ну это долгая история...
– Но мы же никуда не торопимся?
– спросила девушка Евтихия, а голубка поддакнула.
– Тогда слушайте. Драконы, а я говорю не о тех мифических существах, которые олицетворяют зло и коварство, я говорю о тварях земных...
– Морфос затих, погрузившись в воспоминания, потому что он еще помнил, когда появились эти существа. Он тогда был совсем молод, вот как мальчишка водный сейчас...
– Кхмммм...
– подала голос птица, видя, что древнейший прикрыл глаза и принял отсутствующие выражение.
– Ах, да, о чем это я?
– О драконах, - чирикнула Евтихия.
– Вообще-то это легенда. Так вот... Жил некогда белый Змей, он был царем всех змей на нашем берегу. И был Змей великим колдуном.
– Колдуном?
– В те времена гады земные и животные царили на земле. Они были сильны и непобедимы, и могли разговаривать, потому что людей еще не было.
– Не было...