Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941-1945
Шрифт:
Командиром бригады был назначен СС-оберштурмбаннфюрер и подполковник охранной полиции Г. Зиглинг, который до лета 1944 года командовал 57-м полицейским полком. По словам Ф. Кушеля, «это был человек молодой, малоопытный и несдержанный» [646] . Однако, на взгляд немецкого командования, все эти недостатки компенсировались храбростью Зиглинга. Кроме того, он обладал еще одним качеством, которое не часто встречалось у немецких командиров «восточных» формирований. В данном случае речь идет о «более-менее человеческом отношении к персоналу своего батальона» [647] .
646
Кушаль Ф. Указ. соч. С. 105.
647
Акула К. Указ. соч. С. 48.
Одновременно с процессом формирования бригада использовалась в антипартизанских операциях на территории Польши. Следует сказать, что имевшие большой боевой опыт белорусские и украинские полицейские действовали в этих операциях весьма удачно. В результате рейхсфюрер СС Гиммлер решил сформировать
648
Уильямсон Г. СС – инструмент террора. Смоленск, 1999. С. 245 – 246.
Уже само наименование дивизии говорило о том, что в ее составе были не только белорусы и немцы. Так, помимо них, в соединение были включены несколько «восточных» батальонов, укомплектованных русским персоналом. Немного позднее, в июле 1944 года, в состав дивизии были также введены 61, 62 и 63-й украинские батальоны Schuma. Это произошло на том основании, что в период с 1942 по 1944 год эти части несли охранную службу на территории Белоруссии. Кроме того, целый ряд документов свидетельствует о том, что в составе дивизии было также очень много поляков (например, ими почти полностью были укомплектованы 1-й и 2-й батальоны 2-го полка, противотанковая и комендантская роты) и некоторое количество армян, поволжских татар и даже чехов [649] .
649
Дуда А., Старик В. Буковинський Курінь в боях за українську державність. 1918 – 1941 – 1944. К. – Чернівці, 1995. С. 151 – 153; Rein L. Untermenschen in SS Uniforms: 30th Waffen-Grenadier Division of Waffen SS // The Journal of Slavic Military Studies. 2007. Vol. 20. Issue 2. P. 337.
Несмотря на то что состав дивизии был очень пестрым, руководство СС не считало нужным создавать в нем подразделения по национальному признаку. Больше всего это беспокоило лидеров белорусских националистов, которые поначалу полагали, что дивизия будет организована как белорусское формирование. На это у них были свои причины: Кушель писал в своих воспоминаниях, что в сентябре 1944 года из 11 600 человек личного состава дивизии 7 тысяч были белорусами, а бывший солдат этого соединения К. Акула указывал на более чем 80 процентов белорусов и 20 процентов всех остальных [650] .
650
Кушаль Ф. Указ. соч. С. 106; Акула К. Указ. соч. С. 50.
Для того чтобы придать дивизии хотя бы частично «белорусский вид», в ее штаб в конце августа 1944 года было направлено шестнадцать офицеров БКА, чтобы они заняли командные должности в тех частях, где большинство составляли белорусы. Однако командир дивизии Зиглинг отказался принять этих офицеров, сказав, что в его формировании «нет места разделению по национальной принадлежности», так как оно является частью германских вооруженных сил [651] . Со временем такое отношение немцев к белорусским офицерам послужило причиной многочисленных конфликтов. Еще один инцидент произошел 24 июля на конференции командного состава дивизии в городе Эльбинг (Восточная Пруссия). Эта конференция была созвана по инициативе генерального комиссара фон Готтберга. На ней русским, украинским и белорусским офицерам должны были сообщить, что отныне они члены нового воинского формирования, и представить им нового командира. Кроме того, от них требовалось подтвердить свою готовность и дальше сражаться рядом с немцами. В принципе ни один из пунктов повестки дня конференции не вызвал каких-либо разногласий. Однако, после того как Зиглинг произнес новое название дивизии (а именно ту его часть, которая указывала на национальную принадлежность – «2-я русская»), возникла целая дискуссия. Этому дополнению воспротивился заместитель Кушеля капитан БКА В. Микула, который заявил, что он против такого названия, так как белорусских солдат в дивизии большинство, и на этом основании отказывается подчиняться «москалям» (то есть русским офицерам). Протест Микулы ни к чему не привел, и этому есть целый ряд объяснений. Во-первых, почти все офицеры-белорусы не занимали высоких командных должностей и не пользовались большим авторитетом у немецкого руководства. Во-вторых, большинство даже этих офицеров не захотели поддержать своего соотечественника. И наконец, в-третьих, как пишет Акула, Зиглинг находился под большим влиянием русских офицеров (особенно своего бывшего сослуживца по 57-му полку и «правой руки» майора В. Муравьева [652] ), которые убедили его, что не следует принимать во внимание белорусский протест. Этот инцидент закончился в целом для Микулы без серьезных последствий. Его, правда, понизили в должности и отправили командовать одним из взводов дивизии, где он, естественно, не мог оказывать большого влияния на весь белорусский персонал. Однако он напрасно думал, что немцы о нем забыли. Осенью 1944 года они, воспользовавшись тем, что из батальона, где служил Микула, дезертировало несколько солдат, арестовали его и сожгли в крематории Дахау [653] .
651
Кушаль Ф. Указ. соч. С. 106 – 107.
652
Некоторые авторы и мемуаристы утверждают, что Зиглинг находился целиком под влиянием Муравьева – весьма умного и хитрого человека. Познакомились они еще в Белоруссии в ходе формирования 57-го полицейского полка, когда Муравьев, работавший до войны простым учителем в Донецкой области, стал «украинским» командиром этой воинской части. О том, что именно через этого офицера Зиглинг смог наладить нормальные отношения со своими подчиненными, свидетельствует следующий факт. 20 апреля 1944 г. личный состав 57-го
полка приносил присягу, в которой, в частности, была фраза о борьбе «за создание свободных и независимых Украины, Белоруссии и России». Автором этой присяги с такими крамольными словами, скорее всего, был Муравьев – факт для того времени весьма и весьма многозначительный.653
Гардзіенка А. Вайсковец // Наша ніва. 2000. № 15 (172). 10 – 16 красавіка. С. 1; Эмигрантские мемуаристы (Ф. Кушаль, К. Акула и др.) утверждают, что капитан Микула был арестован, депортирован в концлагерь Дахау и там уничтожен. Однако до сих пор нет веских доказательств, которые бы подтверждали этот факт. Известно, что еще в середине октября 1944 г. он был жив и занимал (формально) должность сотрудника Уставной комиссии Главного управления военных дел БЦР. Уже в конце 1944 г. его след теряется, а попытки некоторых белорусских офицеров выяснить его судьбу в январе 1945 г. так ни к чему и не привели (НАРБ. Ф. 383. Оп. 1. Д. 11а. С. 7).
История конференции в Эльбинге является весьма показательной в том плане, что даже на третьем году войны немцы так и не научились разбираться в национальных отношениях среди «восточных» народов. Кроме того, эта конференция дает некоторое представление о национальном составе офицерского корпуса дивизии. Так, можно понять, что он в целом состоял из немцев (в их число входят также «фольксдойче» из Польши), русских, украинцев, белорусов и поляков. Почти половина офицеров были немцами. Следующей по величине группой были русские. Украинцы, в основном сильно русифицированные, были третьей группой. Численно меньшая по сравнению с другими белорусская группа имела также и наименьшее количество офицеров высокого ранга: всего два майора и несколько капитанов. «Еще меньше среди них, – подводил итог Акула, – было белорусских патриотов» [654] .
654
Акула К. Указ. соч. С. 50.
После организации дивизии все командные должности в ней (вплоть до ротного звена) заняли немцы или «фольксдойче», а русские, украинские и белорусские офицеры были при них в качестве заместителей, помощников или командиров более низкого ранга. Зиглинг считал, что так он не нарушит статус дивизии как соединения германских вооруженных сил и не обидит тех, кто поддержал его на конференции в Эльбинге. Только для Муравьева, как близкого друга командира дивизии, было сделано исключение. Более явственно это соотношение между немецким и национальным персоналом можно увидеть на примере 3-го батальона 4-го полка дивизии. Всего в нем по состоянию на 31 июля 1944 года было: 22 офицера (17 немецких и 5 белорусских), 138 белорусских унтер-офицеров и 433 рядовых. Слабым местом кадрового состава дивизии было отсутствие в ней достаточного количества офицеров специальных и технических служб, а также офицеров-переводчиков, что особенно было важно в условиях такого национального разнообразия. Например, в том же 3-м батальоне было всего 3 офицера-инженера, 1 офицер-связист и 3 переводчика (хотя последних требовалось как минимум от 7 до 10 на батальон) [655] .
655
Munoz A.J. Forgotten Legions: Obskure Combat Formations of the Waffen-SS. New York, 1991. P. 261, 262, 263.
Первое время структура дивизии оставалась такой же, как и в бригаде, только ее полки получили другую номенклатуру:
• Штаб дивизии (Stab der Division);
• 1-й гренадерский полк войск СС / 4-й русский (Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 1 / russische Nr. 4);
• 2-й гренадерский полк войск СС / 5-й русский (Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 2 / russische Nr. 5);
• 3-й гренадерский полк войск СС / 6-й русский (Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 3 / russische Nr. 6);
• 4-й гренадерский полк войск СС / 7-й русский (Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 4 / russische Nr. 7);
• 30-й артиллерийский дивизион войск СС / 2-й русский (Waffen-Artillerie-Abteilung Nr. 30 / russische Nr. 2);
• кавалерийский эскадрон (Reiter-Schwadron);
• учебный батальон (Feldersatz-Bataillon).
В этот период в каждом полку дивизии было по два гренадерских (пехотных) батальона [656] .
656
Шунков В.И. Солдаты разрушения. Организация, подготовка, вооружение, униформа ваффен СС. М., 2001. С. 133.
За всю историю своего недолгого существования дивизия, по разным причинам, претерпела целый ряд мелких и крупных реорганизаций. В основном они сводились к следующим изменениям. 12 сентября 1944 года в дивизии был организован так называемый Добровольческий батальон Муравьева (Freiwillige-Bataillon «Murawjew»), который должен был использоваться как часть специального назначения [657] . 28 сентября были организованы практически все основные подразделения дивизии. В дальнейшем их количество либо уменьшалось, либо увеличивалось, тогда как «скелет» соединения оставался уже неизменным. 18 октября в каждом гренадерском полку прибавили еще по одному батальону, а уже 24 октября была проведена очередная реорганизация дивизии. В результате из батальонов всех гренадерских полков сформировали два новых гренадерских полка, а из батальона Муравьева и 654-го «восточного» батальона – третий полк [658] . Эти полки, вместе с остальными частями дивизии, получили новую, двойную номенклатуру, после чего ее структура стала выглядеть следующим образом:
657
BA-MA, RS 3 – 30. 30. Waffen-Grenadier-Division (russische Nr. 2), RS 3 – 30/8, Bl. 1 – 2.
658
Там же. RS 3 – 30/1, Bl. 1.
• Штаб дивизии (Stab der Division);
• 75-й гренадерский полк войск СС (4-й русский) – Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 75 (russische Nr. 4);
• 76-й гренадерский полк войск СС (5-й русский) – Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 76 (russische Nr. 5);
• 77-й гренадерский полк войск СС (6-й русский) – Waffen-Grenadier-Regiment der SS Nr. 77 (russische Nr. 6);