Белорусские народные сказки
Шрифт:
— Батюшка, помилуй меня! — просит она мужика.
— Отдай мою скатерть, отдай моего барашка.
— Возьми, батюшка, возьми, отпусти только мою душу на покаяние: вот тебе барашек, вот тебе скатерть.
Мужик кричит:
— Свернись, черемшинка!
Отдала ему старуха скатерть и барашка. Приходит он до^ой, приносит и скатерть, и барашка, и черемшинку.
— Жива ли ты, хозяйка?
— Жива. Замучил ты меня, мучитель мой!
— Ну, садись, хозяйка! Теперь уж будем пить-гулять да погуливать.
Сели за стол.
— Скатерть
Скатерть раскатилась-развернулась. Появились напитки и разные кушанья, чего только душа пожелает.
— Хочешь, денег тебе дам?
А она говорит:
— Если бы нам еще и денег, вовсе беды не знали бы.
Поставил он барашка. «Барашек, тряхнись!» Барашек тряхнулся раз — посыпалось золото, тряхнулся в другой раз — посыпалось серебро, в третий раз тряхнулся — посыпались бумажки.
— Ну, хозяйка, довольна ли ты мною?
— Довольна!
Доносят барину об этом.
— Ваш мужик гуляет-пирует, а вас уже и знать не желает.
— Иди-ка, староста, дай ему хорошенько!—говорит барин. Обступили мужичка кругом.
— Выходи, Иван, на барщину.
— Зачем мне ходить? Не пойду я щ барщину.
А сам пьет чай да вино, за столом посиживает. Староста приказывает:
— Мужики, вяжите его, скрутите в бараний рог!
А мужичок кричит: «Черемшинка, развернись!» Выскочили двенадцать молодцев, стали дворню трепать: кому руку, кому ногу сломали. А мужик командует:
— Старосте поддайте!
Как стали старосту бучить! Староста просит:
— Батюшка, помилуй ты меня, грешника! Не погоню я тебя
вовек на барщину.
Мужик велит:
— Черемшинка, свернись! Ступай, староста, садись со мной рядом, будем пить и есть.
Дворню уж не приглашает, всех черемшинка покалечила.
— Не пойду, мужичок: боюсь я у тебя обедать.
— А не пойдешь ко мне, еще подсыплют.
Приезжает староста домой. Барин его спрашивает:
— Выгнал ты Ивана на барщину?
А староста отвечает:
— Вы, барин, сами попробуйте выгнать, а я нездоров: избили до смерти.
Барин кучеру кричит:
— Запрягай!
Приезжает к мужику сам барин.
— Иван, выходи на барщину!
— 'Зачем мне ходить?
— Как ты смеешь мне так отвечать?
— Барин, не боюсь я тебя!
— Ты меня не боишься? Да я тебя в колодки закую и в Сибирь отправлю.
Не посмеешь, барин.
— Мужики, бери его, вяжи!
Только подступили к нему мужики, а Иван как закричит:
— Черемшинка моя, развернись-раскатись!
Выскочили тут двенадцать молодцев, стали дворню биты кому голову, кому руку оторвали.
— Барин,— говорит мужик,— иди ко мне обедать!
— Нет, Иван, боюсь я к тебе идти.
— Ее бойся, барин, я тебя бить не буду, только ты мне вольную дай.
Пришел к нему барин.
— Откуда у тебя столько питья-еды?
А мужик ему:
— Пиши, барин, вольную!
Написал. Велел Иван скатерти накормить барина
и говорит:— Барин, не дать ли тебе за вольную денег?
— Возьму, если дашь.
Взял мужик барашка, поставил на стол. Тряхнулся барашек— вокруг золото, выше его самого. Барин взял деньги.
— Не надо ли тебе серебра?
— Не откажусь, коли дашь.
— Дай серебра барину, тряхнись!
Тряхнулся барашек — вокруг серебро.
—- Забирай, барин! Ну, доволен ли ты, барин?
— Благодарю тебя, Иван.
— Еще прибавлю! Дай, барашек, барину бумажек!
Барашек тряхнулся — вокруг гора денежных бумажек.
— Что, барин, довольно ли тебе денег?
— Благодарю тебя, Иван, за деньги трижды. Кучер, подавай лошадей, поедем домой.
А мужик ему:
— Нет, барин, будем еще гулять, потом уж лошадей потребуешь.
И гулял там барин с мужиком трое суток. Попрощался потом он с Иваном и поехал домой.
И я там был, и мне на табак попало.
КАТИГОРОШИНКА
Жили купец с купчихой, и было у них два сына да красавица дочка.
Накупил купец на все свои деньги разного товару и поплыл Торговать за море. Вдруг откуда ни возьмись налетела буря, и купец потонул со всем своим добром.
Сильно печалилась и убивалась по мужу купчиха. Но не успела она оправиться от одной беды, а уж у ворот стучалась другая.
Как-то раз, среди бела дня, когда дети ее бегали в своем саду за каменной стеною, нежданно-негаданно прилетел лютый змей Шкурупей; не успели братья опомниться, как он унес в темные облака их милую сестрицу.
Все глаза выплакала купчиха, чуть не ослепла с горя. А братья пустились в путь-дорогу за сестрой.
Плохо жила без сыновей купчиха, совсем обеднела, сама по воду ходила.
Три года минуло, как уехали сыновья, а о них ни слуху ни духу.
Вот как-то раз идет купчиха с полными ведрами, сильно притомилась, остановилась дух перевести.
«Вот до чего дожила!» — И глаза ее от горя и кручины наполнились слезами.
Выкатилась тут из глаза одна слезинка, канула в ведро и в ту же минуту превратилась в белую отборную горошину. Так приглянулась эта горошина купчихе, что та проглотила ее и тут же забеременела, сама не зная, как и почему.
Родился у купчихи мальчик, всем на диво здоровый и красивый.
Принесли его к попу крестить, а тот упирается.
— Не поверю,— говорит,— чтобы такой здоровенный малец народился у старухи.
Через несколько дней поп сам наведался к купчихе. Та ему все рассказала, ничего не утаила.
Поп мальчика окрестил и назвал его Катигорошинкой.
Не по дням, а по часам, даже, вернее сказать, по минутам, рос Катигорошинка, хорошо учился и вскоре стал читать и писать не только лучше всех учеников, но и лучше самих учителей. Товарищам стало завидно. Вот один из них возьми да и назови Катигорошинку ублюдком.