Белые искры снега

– Не могу. Я спешу. Завтра ко мне на уроке подойди. И решим твою проблему.
– Продолжила спускаться я.

– Это у тебя проблема, а не у меня.
– Ему пришлось спускаться следом за мной, что, кажется, Яра, раздражало.

– У меня?

– У тебя. Серьезно - пошли, поговорим. Или я сделаю так, что следующий урок ты проведешь во дворе для снеговиков.
– В это время мы спустились на первый этаж и проходили мимо окон, за которыми какие-то первоклашки, действительно лепили косых-кривых снеговиков, вместо носов у которых были ветки.

– Скажи: "Пожалуйста", - решила поглумиться я над парнем.

– На каком языке?
– уточнил он.

– Ярослав, приве-е-ет!

– игриво помахали ему какие-то девчонки в спортивной форме. Он поздоровался с ними с миленькой улыбочкой, которая тут же спряталась, стоило ему перевести взгляд на меня.

– На корейском, - продолжала я издеваться. И тут Яр что-то сказал на каком-то восточном языке. То ли и правда, сказал "пожалуйста", то ли как-то изысканно обозвал.

– Анастасия Геннадьевна, нам, серьезно, нужно поговорить, - продолжил он зло.
– Это в твоих интересах.

– Да говори уже, достал.
– Остановилась я под одной из лестниц, коих в школе N 8 было, аки в Хогвартсе.
– У тебя минута. И запомни - мое отчество - Владимировна.

– Значит, так, Владимировна, - продолжил ледяным тоном Ярослав.
– У тебя есть два варианта. Или ты уходишь из этой школы, Владимировна. Или ты идешь к Вану и все объясняешь.
– Он не сдержался и снова добавил.
– Владимировна.

Это он так пытается намекнуть на мой возраст? Милаш, однако. По поводу своего возраста я никогда не парилась.

– Что-что?
– не поняла я.
– Ты вообще о чем, Зарецкий?

Ах, какое же удовольствие я получила, называя его по фамилии. Это словно напоминало ему, кто он, а кто я. Учитель и ученик.

– Все о том же, - тихо, но с явной угрозой проговорил парень.
– Иди к Вану и объясни ему про цветы и записку про Женю.

– Да ты, Зарецкий, наверное, наркоман?
– предположила я.

– Объяснишь Вану, что это ты тогда в клубе прикольнулась насчет Жени, поняла?
– грозно спросил Ярослав. Впрочем, говорил он достаточно тихо - зорко следил, чтобы этого никто не расслышал.

– Какой Жени?
– устало спросила я.
– Иди на урок, сейчас звонок уже будет. И не забудь по русскому сделать домашнее задание. Буду тебя спрашивать.

– Издеваешься?
– почти прорычал он. Кулаки его сжались, кадык дернулся.

– Нет. Ты все не можешь забыть клуб?
– спросила я.
– Злишься из-за маркера? Ничего, маркер спиртовой, а спиртом прыщи прижигают. Так что, считай, я тебе бесплатно спиртовую маску сделала. Чтобы прыщей на носу не было. Или ты из-за случая в Торговом центре негодуешь? Так не надо было брелки воровать.

Он вдруг засмеялся: негромко, но весело.

– Какая ты, а?
– почти с умилением сказал Зарецкий, резко остановив смех.
– Косишь под стерву? Или ты все объясняешь моему другу, или проваливаешь из этой школы.

– Привет, бро!
– подлетел к Яру какой-то старшеклассник и горячо пожал руку.

– Здорово.
– Лицо только что до невозможности злющего Яра теперь стало улыбчивым и дружелюбным. Вот змей, а!

Перекинувшись с президентом школы (Боже, ну и смехота!), мальчишка куда-то смылся, а утонченное благородное лицо Ярослава вновь исказила плебейская злость. Актер, ничего не скажешь.

– Знаешь, - внимательно поглядела я на парня, - первая из тысячи твоих проблем - это глупость. Избавься от нее и автоматически избавишься от множества других проблем в своей жизни.

– Глупость? Я умный, - он хмыкнул - А умные часто привлекают идиотов. Догадываешься, к чему я виду?

– Вокруг тебя ходят стада придурков, с восхищением глазея на тебя и пуская слюнки?

– И это тоже, но я имею в виду тебя. Может быть, ты специально нашла меня и решила стать моей учительницей?
– в голосе Зарецкого послышалось отвращение.
– Может быть, я так тебе в душу запал?

Теперь рассмеялась я. Но не так заразительно, как он, а, скорее, угрожающе.

– Это у тебя мозг в голове запал, - покровительственно произнесла я и похлопала дурака по предплечью. В это время раздался звонок.
– Иди на урок, малыш. Надеюсь, ты сделал домашнее задание?

– Или ты расскажешь правду Вану, или практику здесь ты проходить не будешь, милая моя.
– Зеленые глаза явно не шутили.

– Какую правду, Зарецкий?

– Шутница чертова. Помни, - он наставил на меня указательный палец.
– Практику ты в моей школе не сдашь.

– А давно ли она твоя?
– сощурилась я.
– А-а-а, ты же президент.

Кажется, мой голос был полон издевательского яда.

– Запомни, я давал тебе шанс, - ухмыльнулась эта моль.
– Теперь не плачь.

– Иди на урок, Зарецкий. И учись, как полагается прилежному мальчику, - сказала я и, не желая больше тратить время на Ярослава, пошла прочь, ни разу не оглянувшись. У меня было полно дел.

Яр почти с ненавистью посмотрел вслед удаляющейся женской фигурке с длинными темно-пшеничными волосами, забранными в низкий хвост, забавно подпрыгивающими при быстрой ходьбе на невысоких каблуках. Ему прямо мечталось взять эту курицу за волосы, хорошенько раскрутить и бросить, куда подальше от школы, чтобы в реку улетела. Однако Ярослав был мальчиком культурным и очень приличным - по крайней мере, в глазах почтенной общественности, и портить с трудом созданный имидж в меру крутого парня с отличной репутацией, которого уважают сверстники, любят сверстницы и обожают старшие, ему не улыбалось.

Яр с раздражением откинул русые волосы назад с высокого лба. Эта девица в очередной раз вывела его из себя, не пожелав сознаться в содеянном, то есть, в том, что розы и записочка про Женю были делом ее рук. А Ярослав был уверен, что во всем виновата именно Настя, даже и не помышляя о том, что вообще-то вина лежит на официанте, который перепутал все на свете и от испуга сказал Яру, что цветы были посланы из той самой комнаты, где сидела компания Анастасии.

– Я покажу тебе прилежного мальчика, девочка, - с некоторым запозданием пробурчал Зарецкий злобно, которому претила мысль о том, что Настя - старше его, да еще и типа учитель. Ха! Она - учитель! Смешно, черт возьми!

Постояв в коридоре и побуравив взглядом гордо расправленную спину нахалки, посмевшей открыть свой прелестный ротик и вякать всякие глупости, молодой человек все же решил вернуться в класс, на урок биологии. Усевшись рядом с Ваном, который после субботнего происшествия вел себя, по мнению Ярослава, крайне странно, Зарецкий на автомате открыл общую, наполовину исписанную тонким, наклоненным влево почерком, тетрадь и учебник по биологии и, не слушая учителя, погрузился в свои думы, машинально вертя в руке тонкую синюю ручку. Изредка он косился на неподвижного Ивана, привалившегося к стене, около которой находилось его место, и глядевшего в раскрытый учебник, явно не понимая, что там написано и что за схемы нарисованы. Ван взглядов своего соседа по парте и по совместительству, лучшего друга, не замечал. Или не хотел замечать.