Белые искры снега

– Пришел попить энергию сна из моего Ярочки?
– покачала головой девочка.
– Ай-ай-ай. Какой нехороший дибук. Знаешь, что я с тобой сделаю?

Дибук не стал ждать приговора, а ловко цапнул подростка за палец и смылся, пулей пролетев сквозь окно.

– Э!
– заорала призрак, вмиг оказываясь на подоконнике и потрясая укушенным пальцем в воздухе.
– Я тебя поймаю и в сортир спущу!!

Покричав что-то еще вслед наглому дибуку, девочка, заправив за уши надоедливые пряди, вернулась к спящему Ярославу. Сон его стал спокойнее, лицо разгладилось, а губы, в свете луны кажущиеся почти белыми, больше ничего не шептали.

– Бедный, - погладила его рукой по волосам Дарёна - ее ладонь, конечно же, прошла сквозь его голову.
– Он опять к тебе пришел. А ведь тебе никто не верил.
– Она вдруг тепло улыбнулась, вспомнив что-то забавное.

– Спи, дубина. Надеюсь, с Настей у вас все получится. И ты не будешь вести себя, как кретин на последней стадии развития. Знаешь, чего мне стоило устроить Настю именно в твою школу? Знаешь, как трудно было сделать так, чтобы училка из другой школы выиграла путевку? Конечно, не знаешь, - с сожалением проговорила девочка.
– Ты вообще ничего не знаешь. Дурачок потому что, - Дарёна проговорила эти слова с нежностью и, нагнувшись, поцеловала Яра в висок - конечно же, спящий парень ничего не почувствовал.

– Побуду с тобой до утра, вдруг дибук опять к тебе придет, - великодушно решила призрак и устроилась рядом со спящим Ярославом.

А утром он едва не проспал и на занятия его повез Егор, которому как раз было по пути.

Я проснулась совершенно разбитая и с огромным трудом разлепила глаза, хотя легла вчера довольно рано - как обычно, напечатала статью с интервью одного местного районного начальника департамента образования, к которому вчера же и ездила после практики в школе, сделала новый план урока о русскому языку со своим очаровательным 11 "Г", почитала немного перед сном популярный детектив одного норвежского писателя, по которому не так давно сняли фильм, и спокойно себе отошла в объятья Морфея в начале двенадцатого. А после мне стали сниться совершенно кошмарные сны, которые совершенно меня обессилили. Нет, они не были страшными и леденящими кровь. Они были странными и изматывающими. Тоска, злость, отчаяние, грусть, боль, страх - весь спектр отрицательных эмоций был сегодня прочувствован мною во сне. Снов было много, и все они сплелись в одно большое и неприятное сновидение. Прямо как одеяло, сшитое из кучи разноцветных лоскутов. Самым неприятным кошмаром, который мне пришлось пережить, был пожар. Мне снилось, что я была в каком-то деревянном доме, объятом пламенем, и, кажется, медленно умирала, задыхаясь и пряча руки от языков огня. Это было ужасно, действительно, очень ужасно - осознавать, что сейчас все закончится и никто не поможет, хотя я звала на помощь - изо всех сил.

Дан, увидевший меня утром, когда я плелась на кухню, сочувственно поцокал языком.

– Такое чувство, что ночью тебя били, Наська. Или ты сама кого-то била и замучилась. Или, - тут сосед позволил себя покровительственно усмехнуться, - как будто бы у тебя была очень бурная ночь. С кем-то очень активным.

– Доброе утро, - пробурчала я и, как зомби, направилась к шкафчику, в котором лежал кофе. У меня действительно, была бурная ночь - с активным кошмаром.

– Доброе, доброе. Сядь, я тебе кофе сварю, - приказал мне добрый Даниил, который собирался в универ.

– Спасибо, - бессильно опустилась я на табуретку и прислонилась к стене. Ничего не болело, но я чувствовала себя уставшей. И еще почему-то потерянной. У кого-то ноет сердце, у кого-то - живот, а у меня - душа. Мне даже говорить не хотелось - все то время, пока мой добрый друг готовил самый лучший в мире утренний напиток, я молчала.

– Ты, правда, как, в порядке?
– поставил передо мной кружку с дымящимся кофе Даня.
– Температуры нет? Бледная вся.
– Он приложил широкую теплую ладонь к моему лбу и покачал головой.
– Ты какая-то холодная.

– У меня утром температура низкая, - отмахнулась я, жадно потянувшись к кружке - большой, с толстыми стенками и изображением радостного кота Тома, готовящегося прибить нарисованной мощной кружкой наглого мышонка Джерри. Эту кружку я купила только из-за этой сценки. Хоть я и любила с детства всем известный мультик про войну кота и мыши, я всегда болела за глуповатого Тома, а Джерри считала садистом и идиотом.

– Смотри, не заболей, - наставительно сказал Дан, наливая кофе и себе.
– Ты много переживаешь?

Я удивленно взглянула на него, снимающего с себя фартук. Даниил, будучи очень аккуратным парнем, всегда боялся запачкать одежду, тем более, он уже был одет в новые серые джинсы и теплый свитер со снежинками, которыми мне вчера хвастался.

– Не очень. А что?

– Нет, правда, что-то случилось?

– Да ничего не случилось. К чему такие вопросы?

– Ты сегодня разговаривала во сне. Я же чутко сплю. Потому услышал. Проснулся от того, что ты брыкалась в постели и бормотала что-то неясное. У тебя все в порядке?

– Все, - кивнула я хмуро, хотя не замечала ранее за собой способность разговаривать во сне.
– Просто мне сегодня сны плохие снились всю ночь, - призналась я, хотя вообще никому не хотела говорить о ночных сведениях.

– Плохие?
– переспросил Даня и сел рядом, жестом предлагая мне печенье.
– Кошмары?

– Не то, чтобы кошмары. Нет, не кошмар.
– Я потерла руками заспанное лицо и почему-то уставилась в окно, за которым первые лучи позднего декабрьского солнца разгоняли густую темноту. Небо на востоке было розовым и приятным глазу.
– Просто какие-то очень реалистичные сны, - медленно произнесла я, - где мне нужно было найти какого-то человека. А я не могла его найти. Бегала по какому-то полю, в какой-то странной одежде, пыталась приблизиться к нему и не могла. А потом он пропал. И я пропала. Оказалась в каком-то сарае с соломой, в котором пахло чем-то горелым. И люди за стенками дрались. Я слышала, как мечи друг по друга звенят. Или не мечи... Не знаю, кто чем там дрался. Сон, но было страшно. И еще пожар там был. Дан, я никогда не задумывалась о том, как страшно умирать.
– Я усмехнулась, касаясь кончиков распущенных волос, а друг удивленно взглянул на меня.
– А потом я оказалась в сплошной темноте. И опять хотела найти кого-то. Но не могла. И от этого становилось очень плохо, как будто бы я потеряла самого дорогого на свете че...
– Я резко закрыла рот, боясь наболтать лишнего. Чувство давней и какой-то неразрешимой боли опять копьем вонзилось мне куда-то под лопатку, даря мурашки всему телу.

– Самого дорогого на свете человека, - без какого-либо труда догадался друг и вдруг печально улыбнулся, как будто бы знал об этом все.
– Мне тоже снятся такие сны. Очень редко, но я их ненавижу. Так что понимаю тебя, Наська. Но ты крепись! Твой самый дорогой человек, - он постучал себя в грудь, - с тобой! Твой повелитель не оставит тебя одну!

А после Дан издевательски захохотал. И его звонкий смех разрядил атмосферу. Мне стало чуть легче.

– Повелитель, - фыркнула я, жуя печеньку.
– А что я говорила во сне?

– Я плохо разобрал, - честно признался мой темноволосый сосед.
– Я хорошо слышал лишь слова: "Ты где, ты где?", - отлично передразнил мой голос он.

– Может, я и правда, перенервничала, - согласилась я.
– У меня много раздражителей в жизни. Только этот идиот из клуба, который у меня теперь в классе учится, ужасно раздражает.

Даня опять засмеялся - он, вообще, узнав, что у меня ходит в ученичках, очень долго смеялся и грозился прийти посмотреть, как у нас проходят уроки. А я вздохнула, вновь отпивая из кружки большой глоток свежесваренного горячего кофе. Даниил уставился на мою кружку.

– Она никогда мне не нравилась, - заявил он и ткнул пальцем в Джерри.

– Кто она?
– не поняла я.

– Мышь.

– Джерри - мальчик.

– Да ладно?
– изумился сосед.
– А я всегда считал, что девочка.

Я покрутила пальцем у виска, с разговором потихоньку освобождаясь от оков странного сна.

В школу на урок русского языка я приехала вновь без опозданий - на десять минут раньше положенного, и опять сидела в лаборантской Светланы Викторовны, правда, без нее самой - учительница вела занятие у каких-то шумных шестиклашек. Когда же начался мой урок, я почти даже и не беспокоилась за его ход - умудрилась привыкнуть к ученикам, да и в себе стала более уверена: к занятию я подготовилась хорошо, материал тоже знала отлично, да и задания нашла интересные. О господине Зарецком я не то, чтобы забыла, но не держала его в постоянном фокусе своего внимания, подумав, что раз он уже парень взрослый, то не будет заниматься ерундой. И оставит свои личные обидки в стороне. Однако я ошибалась. Енот с королевскими замашками затаил на меня обиду, хотя я искренне не понимала, как это я умудрилась поссорить его с другом. И хотя я, как человек здравомыслящий и взрослый, хотела забыть его фокусы, ничего не получилось - Ярослав решил объявить мне войну, о чем и заявил в смс-сообщении, пришедшем ко мне прямо перед уроком.