Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Белые Мыши на Белом Снегу
Шрифт:

Я чудом удержался от того, чтобы не провести после этих слов ладонями по своим щекам, но все-таки этого не сделал, даже руки не дернулись. Еще одно побочное действие "пелены" - теперь при составлении словесного портрета преступника этот человек будет инстинктивно описывать кого-то, на меня принципиально непохожего. Я был в этом уверен. "Папа" рассказал мне столько подобных случаев, что сомневаться не приходилось. Человеческая психология - очень интересная штука.

– Я считаю, - прервал мои мысли Голес, - что тут действует хорошо организованная банда, и ваша куртка - это не единичный случай, а только часть общей

картины. Завтра я походатайствую, чтобы эти два дела были слиты в одно. Привлечем новых людей... И мы поймаем этих выродков.

Обворованный кивнул и снова повернулся ко мне. Его привлекало мое лицо с белой марлевой заплаткой на месте глаза, и я видел, что он хочет отблагодарить, но не знает, как. Не исключено, что никогда в жизни он не сталкивался с проявлениями чужого благородства, и неважно, что и теперь благородство оказалось фальшивкой. Главное, он в эту фальшивку свято верит.

– Давайте, уйдем, - неуверенно предложил он.
– Все равно до завтра ничего не выяснится... Как вы считаете, товарищ дознаватель?

– Да!
– Голес буквально просиял.
– До завтра, конечно, вряд ли. Приходите к девяти тридцати, я уже успею допросить продавщицу. Может, и вы что-то вспомните. А вот вас, - он посмотрел на меня, - я бы попросил задержаться. Хочу прямо сейчас составить описание вора, пока, так сказать, горячо.

– Но почему ему тоже нельзя подойти завтра?
– неожиданно возмутился обворованный.
– Допустим, вместе со мной?

– Он забудет подробности!
– дознаватель отпер массивный коричневый сейф, достал пачку каких-то листков и сел писать.

Я решил подыграть - просто потому, что так подсказывал мой внутренний голос.

– Товарищ дознаватель, там было практически темно. Я увидел, как он выбегает из магазина с курткой, и погнался за ним. В том районе фонари стоят редко, поэтому получилось, что я схватил его на неосвещенном участке... Помню только - пальто серое или черное, меховая шапка... Что касается лица - увы.

Голес тяжело вздохнул и убрал бумаги обратно:

Хорошо. Уговорили. Приходите утром, можете и вместе, если хотите. Я распоряжусь, чтобы вас пропустили на вахте.

Мы, все трое, двинулись к двери, и тут я остановился, вспомнив:

– Ох... а я не могу завтра, мне в санчасть надо, на комиссию записаться...

– Прекратите, товарищ!
– обворованный с дружеской досадой дернул меня за рукав свитера.
– О комиссии можете не думать, я все устрою. Знаете, где я работаю?

– Где?
– спросили мы хором с Полиной.

– В спецгородке, - чуть улыбнувшись, ответил он.

Полина понимающе кивнула и сделала движение к двери. Я переспросил:

– В спецгородке? Ну и что?..

И он, и дознаватель засмеялись. Это было как-то раздражающе непонятно, поэтому я решился уточнить:

– Ну, у вас есть связи на комиссии, вы хотите сказать?

Обворованный похлопал меня по плечу:

– Вы удивительно наивны, и это говорит только о том, что вы - хороший человек. Не смущайтесь. То, что вы не слышали слухов и сплетен о спецгородке и не знаете, что там происходит - замечательно. Ведь люди, не зараженные проказой, ничего не знают о лепрозориях, и никто их за это не осуждает... А что касается комиссии - то она просто находится у нас, мы - это и есть комиссия. Так что завтра же зеленая карточка у вас будет.

Я

обрадовался, и все это заметили. Не люблю очередей, записей, толкотни и прочего, связанного с санчастью. В детстве меня так часто водили в это унылое, затхлое, провонявшее медикаментами учреждение, что любая возможность не идти туда казалась счастьем.

Дверь кабинета закрылась за нами, и Полина сказала:

– Ну, мне пора. Спасибо, Эрик, с вами было замечательно. И вы, бедняжка, даже не сказали мне про вора, сочинили зачем-то всю эту историю с проволокой... Никогда не надо скрывать правду. Даже хорошо, что вы пришли сюда со мной, теперь, может быть, они скорее поймают бандитов.

Обворованный улыбнулся:

– Вас зовут Эрик? Очень приятно. Трубин, - он поклонился, - Иосиф Трубин. А вас, милая, как звать?

– Полина, - сказала девушка.

– Куда же вы собрались?

– У меня пропала... ммм... родственница. Она старая. В магазин пошла и не вернулась. Утром я приду сюда писать заявление, а сейчас похожу еще, поищу, может, где-то и...

– Ночью? Фактически ночью?
– удивился Трубин.
– И это после того, как вы узнали о банде?.. Нет, деточка, давайте уж без самодеятельности, - он твердо взял девушку под руку.
– Какие у нас все-таки самоотверженные люди, я просто диву даюсь! Что Эрик, что - вы. Пойдемте. Никаких сегодня поисков, я вам не разрешаю.

Полина хотела было вырваться, но сразу обмякла:

– Ладно.

– Я предлагаю, - Трубин немного заискивающе посмотрел на меня, - пойти и поужинать в кафе. Можно сказать, в честь знакомства. А после я провожу вас обоих по домам, чтобы с вами ничего не случилось. Это недолго. Ну, как? Согласны?

Полина кивнула, и я, подумав, согласился тоже. В конце концов, мне было что отметить, кроме знакомства. Но уже на площадке между этажами, когда Полина притормозила перед высоченным зеркалом поправить прическу, меня как хлестнуло: к у р т к а!!! Мне же сейчас выдадут ее в гардеробе, и Трубин, конечно, узнает свой сверток!..

О куртке никто не спрашивал, подразумевалось, что бандиту удалось-таки удрать с добычей. Сам я тоже ничего не сказал. Как же я буду объяснять?..

– Стойте, - странно, но голос мой прозвучал вполне нормально, - я ведь совсем забыл! Мне надо на секундочку вернуться, вы пока идите, я сейчас.

– Да мы подождем, - Трубин с готовностью кивнул.

– Нет, нет, - я заторопился, - наоборот, пока одевайтесь, это буквально одна минута!

– Что-то вспомнили?

– Да, мне надо сказать...
– я побежал по ступенькам вверх.
– Идите, я вас догоню!

Они пожали плечами и стали спускаться, а я, взлетев на второй этаж, остановился, кусая губы. Ну и положение!.. Даже если мне удастся взять свои вещи, когда эти двое уже выйдут на улицу, и спрятать куда-нибудь куртку, девчонка обязательно спросит: "А где ваш сверток?". Не похожа она на рассеянного человека, уж больно толково рассказывала Голесу о своей старушке.

Я подошел к перилам, свесился вниз и прислушался. Полина и Трубин разговаривали возле гардероба, шуршали одеждой, рассмеялись над чем-то. Потом Полина явственно произнесла: "Давайте, на улице его подождем - жарко", и их шаги зазвучали по направлению к выходу. У меня чуть отлегло от сердца. Короткий разговор с дежурным, и высокая дверь стукнула, закрывшись.

Поделиться с друзьями: