Белые волки

Старик кивает на поляков.

— Что, хозяева наши?

— Хозяева.

— И кто только теперь нам не хозяин?

Чехи, поляки, Колчак, Анненков, Красиль-

ников.

Дмитрий улыбается.

— Зачем так много! Один хозяин —Кол-

чак.

Старик машет рукой.

— Где там! В том-то и дело, что не один.

Много их. Кто палку в руки взял, тот и

капрал. Беда! Ну, да и дождутся, сами на

себя беду накликают.

— Что?

— Да вот, хошь поляков этих самых

взять. Всю Обь ограбили. Караванами гонют

баржи в Николаевск. И скот там у них, и

птица, и одежда, и всякое добро мужицкое,

всего через край. Все по усмирениям ездят,

вишь, бунтуются кое-где мужики, волостные

земства не хотят, Советы давай. Я и мужи-

ков не хвалю, подождали б малость, не время

еще, ну, да и так тоже нельзя, прямо с кор-

нем деревни вырывают. Весь народ в тайгу

пошел. Пойдет теперь кутерьма надолго.

Большевики опять пс явились.

— Появились?

— Да они тут и не пропадали. В горах

жили, которые по заимкам хоронились.

Под крутым обрывистым берегом, у са-

мой воды жалобно кричит ягненок. К ногам

ягненка подкатываются волны, сверху засы-

пает землей.

Барыня нервничает.

— Ах, боже мой, капитан, где капитан?

Надо просить капитана спустить лодку, по-

гибает ягненочек! Надо спасти его. Бедный

ягненок! Капитан, капитан!

Толпится на палубе народ. Смотрят, жа-

леют.

— Вот она, Россия-то матушка. Снизу

волны хлещут, сверху землей засыпает. Кто

спасет ее?

Рядом с Дмитрием пожилой казак. На

лице глубокое раздумье, в голосе печаль.

Смотрит на берег, вздыхает. Ягненок мечется.

Снизу вода, перед ним крутой обрывистый

берег. Деваться некуда.

Барыня тоскует.

— Капитан, капитан, остановить пароход

надо, засыплет ягненочка!

Официант первого класса Максим заме-

тил, что перед окнами рубки несколько раз

останавливался человек во френче и упорно

всматривался в высокого бритого пассажира

из каюты номер пятый. Раза два человек во

френче прошелся по коридору первого класса.

Лицо френча Максиму не понравилось.

— Что ему надо?

У маленького столика возле своей ка-

юты Максим приготовлял посуду. С па-

лубы входил офицер поляк. Сзади догонял

френч.

— Господин поручик!

Офицер остановился.

— Что вам?

Человек подошел ближе, заговорил ча-

стым шопотом.

— Я из контр-разведки. Высокий бри-

тый пассажир из пятой каюты мне подозри-

телен. Мне кажется, я узнаю его лицо. Это

большевик. Задержите его.

Максим перестал стучать посудой. Напряг

слух.

— А если вы ошибаетесь?

— Нет, не ошибаюсь. Собачье чутье у

меня на это. Ну, отберите у него пока до-

кументы, без документов не уйдет.

— Хорошо.

Время предобеденное. Звонков из рубки

нет. Максиму не терпится. Несколько раз

заходил в рубку, — не закажет ли что пассажир

из пятой каюты. Киселев сидел в углу мягкого

спокойного дивана, перелистывал книгу.

Садятся обедать. Киселев отложил книгу,

вышел на палубу. Вошел опять, взял книжку,

сел за отдельный столик у окна. Иногда

отрывался от книжки, смотрел на зеленею-

щие берега. Максим не выдержал. Подошел

к Киселеву.

— Прикажете подавать обед?

Дмитрий изумленно вскинул на офи-

цианта глаза, улыбнулся каким- то своим мыс-

лям и сказал:

— Хорошо, подавайте!

После обеда Максим подошел к Кисе-

леву со счетом.

— Вот счетец, проверьте, пожалуйста.

Киселев, не глядя на счет, вынул деньги.

Максим не выпускал счета из рук, дер-

жал его перед Киселевым и тихо настаивал:

— Нет, уж вы проверьте, пожалуйста.

Дмитрий нагнулся над счетом.

— Борщ малороссийский... вас хотят аре-

стовать... свиная котлетка... Человек во френ-

че шпион... стакан кофе...

— Верно-с, господин?

— Верно.

Дмитрий уплатил по счету.

Максим взял деньги, счет, собрал посуду

и ушел.

Дмитрий стоит у борта. Снаружи —чело-

век, которому от скуки деваться некуда,

внутри — неустанная напряженная работа

мысли.

— Как уйти?

Снизу поднимается френч. Быстрым

взглядом обшарил палубу. Увидал Дмитрия,

подошел.

— Далече изволите ехать?

— Далеко, за Барнаул.

— По делу?

— По делу,

— Где изволите служить?

— В земстве. Лесные заготовки у нас

в верховьях.

Дмитрий говорит спокойно, скучно по-

зевывает. Плюет за борт, наклоняется и сле-

дит за плевком. Человек во френче тоже

делает равнодушное лицо, склоняется над

бортом, плюет в воду.

— Слыхали, Омск взят?

Дмитрий улыбнулся.

— Чго вы? Кто его возьмет?

— Большевики пришли.

— Откуда вы слышали?

— На пристани телеграмма была.

— Вранье! Откуда быть большевикам!

В газетах пишут, —большевики за Уралом.

С равнодушным скучающим видом отхо-

дит от френча.

Киселев прошел в каюту. Пересмотрел

вещи в чемодане. Вырвал клочок из запис-

ной книжки. На клочке написал:

— Возьмите мой чемодан.

Положил записку в бумажник.

Видел, что человек во френче следит за

каждым шагом. Был спокоен. Только б до

вечера не арестовали! Плана еще не было,

но была твердая уверенность, что сумеет

уйти...