Белый крест

Он протащил ребенка мимо человека с тростью. Иностранный подданный сделал вид, что улыбается детской непосредственности. Потом камера заднего наблюдения показала, как гражданин турист внезапно изменил маршрут и повернул в обратную сторону, двинувшись за Мурманцевым и Стефаном.

За полквартала от их дома он исчез.

Через пару часов Мурманцев получил информацию.

– Рэндольф Коулмен, тридцать один год, гражданин Соединенных Штатов Урантии. По легенде – живет в НьюХайфе, женат, имеет сына четырех лет, цель приезда – туризм. Кроме того, сообщил, что его прадедушка, который был летчиком, погиб во время Великой войны на территории Ру. Господин Коулмен хотел почтить своим визитом память дедушки. Не исключено, что не соврал.

– Не исключено. Но к делу это не относится, даже если бы тут погибли все его дедушки и бабушки. Что там насчет жены и сына, по легенде которые?

– Как ни странно, приехали с ним.

– Да уж, очень странно.

– Правда, фамилия у нее всетаки другая. Кейт Янг. Я вообщето слышал, их феминистки добились запрета на то, чтобы муж давал жене свою фамилию.

– А разве их феминистки выходят замуж?

– Нуу, они скорей выходят друг за дружку. А мужние фамилии запретили брать нефеминисткам. Свободная страна. Извращенцам можно все. Нормальным нельзя ничего.

– Ладно, философию в сторону, – посерьезнел Мурманцев. – Что еще по этой парочке?

– Прибыли неделю назад прямым рейсом на Москву из Урантийской Палестины. Виза на месяц. Четыре дня назад с экскурсией по Золотому Кольцу приехали в N. Поселились в отеле «Империал», номер шестьсот тринадцать, полулюкс. Оплата посуточная. Пока все.

– Хорошо. Что сказал координатор?

– Координатор сказал: «Будем работать».

– Работайте. Нужно нащупать их пути отступления. Желательно до того, как они ими воспользуются.

– Не волнуйтесь, господин капитан. Нащупаем. Подстрахуем. Убережем. На то мы и группа сопровождения.

– Полагаю, они не станут ждать месяц, пока истечет срок визы. Так?

– Они же туристы. Долго на одном месте – выглядит подозрительно. Значит, будут стараться.

– Мое предложение согласовано? Насчет птичьего рынка?

– Координатору не нравятся коекакие детали. Встречное предложение – «Благотворительный базар» или «Пассаж».

Мурманцев подумал.

– «Пассаж».

– Я тоже так считаю. Да, еще. Завтра с утра к вам подъедет человек с докторским чемоданчиком. Вообщето он и есть доктор. По аппаратуре. Он поставит ребенку метку.

– Маяк? Это бессмысленно. Они сразу обнаружат его.

– Это особенный маяк. Его изобрел наш волшебный доктор Айболит. Вживляется под кожу, а сигнал фиксирует исключительно Айболитов пеленгатор, ничем другим его не возьмешь. К тому же совмещен с «ухом».

– Ну, если вы так уверены в вашем волшебнике…

– Завтра он вас сам уверит, будьте спокойны.

– До связи, – попрощался Мурманцев.

Доктор Айболит пожаловал со своим чемоданчиком еще до завтрака и даже до рассвета. Он был в потертом костюмчике, в очках, имел пышные седые усы и веселые глаза. Мурманцев внимательно и с сомнением наблюдал, как была проведена операция: местный наркоз, имплантатор микродатчиков, едва заметная ранка на предплечье ребенка, с внутренней стороны руки.

– Вижу у вас на лице скепсис, – поделился доктор наблюдением. – Вы не верите в чудеса технологий?

– Отчего же, верю. Даже знаком с одним… чудоизобретателем. – Он пропустил слово «монахом».

– Хотите сказать, он шарлатан? – весело спросил доктор, укладывая свои инструменты в саквояж.

– Отнюдь. Но даже церковь рекомендует любое чудо подвергать трезвому сомнению.

– Вот это правильно.

Айболит достал из саквояжа плоскую коробочку, похожую на телефон, и вручил Мурманцеву.

– Подвергайте. Это пеленгатор. Включите и закодируйте доступ пятизначной комбинацией… Теперь никто, кроме вас, не сможет им пользоваться.

И доктор бодро умаршировал прочь.

В этот день Мурманцев провел генеральную репетицию в «Благотворительном базаре». Чтобы не вызвать подозрение, взял с собой жену. А за ней увязался и неуемный Триколор, хотя в здание «Базара» его все равно не пустили, и он просидел два часа на привязи в компании еще двух благородномолчаливых псов.

«Благотворительный базар» был очень дорогим и очень большим четырехэтажным универсальным магазином. Каждый, кто чтолибо покупал здесь, знал – треть заплаченных денег идет на благотворительные цели. Чрезвычайно удобно для тех, кто хочет быть милосердным, но не знает как.

«Хвост» тоже был там. Мурманцеву он не показывался, обо всех его телодвижениях сообщал голос в наушнике. Стаси не отпускала от себя Стефана, даже когда примеряла шубу из меха арктической лисицы.

Шубу они так и не купили. Зато господин Коулмен приобрел в отделе сувениров модель американского бомбардировщика времен Великой войны. Того самого, который в двух экземплярах упал на старую Японию вместе с грузом – атомными бомбами. Цена модельки была запредельной, вероятно, похвальные чувства к дедушкелетчику действительно имели место.

Вечером Мурманцев разговаривал с координатором операции, главой группы технической поддержки – как это скромно называлось. На послезавтра была назначена первая проба.

– Мы выяснили, что женщина обзванивала все частные аэропорты губернии.

– Почему частные? Там слабее контроль?

– Нет. Просто в имперских авиалиниях нет прямого рейса до Палестины из Nской губернии. Только с пересадкой. Их это, очевидно, не устраивает. С американскими штатами у нашего региона тоже нет прямого авиасообщения. Поэтому они будут возвращаться в урантийскую Палестину, через ТельАвив.

– Так что, нашла она прямой рейс?

– Имеется такой. Частная компания «Эммаус», специализируется на организации паломничеств на Святую Землю. Госпожа Янг забронировала три места с правом срочного выкупа брони на любой рейс в течение трех недель. Аэропорт в восьмидесяти километрах от N, под Ковровом. Для вас место уже забронировано на тех же условиях.

– А про грим вы не забыли?

– Найдете в машине. Сами справитесь или дать гримера?

– Не надо, я сам.