Белый крест

– Удачной охоты, господин капитан.

– Удачной работы, господин координатор.

В «Пассаж» они отправились вдвоем – Мурманцев и Стефан. Путь был выбран окольный, прогулочный, поэтому добрались до торгового «городка» не скоро. «Пассаж» по размаху превосходил даже «Благотворительный базар». Он состоял из нескольких корпусов, соединенных галереями, в которых можно было заблудиться, как в лабиринте.

Стефана Мурманцев сразу отвел на детскую площадку, сдав на попечение клоуна с зелеными волосами. Там резвилось еще с десяток малышей разных лет, и клоун заверил «папашу», что его отпрыск будет под очень надежным присмотром.

– Не сомневаюсь, – сказал Мурманцев. Голос клоуна был ему хорошо знаком – не раз звучал в наушнике за последние несколько недель.

Площадка располагалась на втором этаже. Мурманцев поднялся на третий, в секцию готовой мужской одежды. Пробыл там с полчаса. Нервное напряжение разрядилось с однимединственным словом, раздавшимся в наушнике:

– Есть!

Мурманцев на миг расслабился и только теперь почувствовал, как свело долгим ожиданием мышцы шеи. Он торопливо вышел из секции и направился к эскалатору.

– Спокойнее, – посоветовал голос в наушнике. – Мы ведем его. Вам не нужно спешить.

– Где он?

– Выходит из бокового портика, на Качаловскую. Там у него арендованная машина, синий «Кавказ»семерка.

– Как ведет себя ребенок?

– Нормально. Помоему, ему все равно, кто его тащит и куда.

Мурманцев спустился на первый этаж, к главному входу.

– До «Империала» ему ехать десять минут… Он звонит напарнице… Сообщает…Будет ждать ее у входа в отель.

Мурманцев вышел на улицу, к нему тотчас подкатил фургончик – белая «Нева». Он забрался в салон. Машина неспешно тронулась с места.

– Гримерная коробка на сиденье перед вами, – сказал водитель.

Мурманцев открыл коробку и принялся за работу.

Через пятнадцать минут из водительского зеркала на него глянул потасканный жизнью соломенный блондин с мешками под глазами и пошлыми донжуанскими усиками.

– На кого я похож?

– На дружка провинциальных актерок, – хмыкнул водитель. – Переодевайтесь.

Мурманцев вытащил из большого пакета с одеждой брюки спортивного покроя, свитер, тонкую куртку с подогревом – все неброского цвета.

Водитель остановил машину и повернулся к пассажиру.

– Снимок для паспорта.

Неяркая вспышка, и они снова едут. Фото Мурманцева в новом обличье ушло на мобильную базу операции, где ему уже готовят документы.

– Они направляются в аэропорт, – раздалось одновременно и в наушнике Мурманцев и по рации водителя. – Рейс на ТельАвив номер тридцать два бэ в шестнадцать сорок. Три места в первом классе. Господин капитан, вы тоже летите первым классом. Мы уже связались с тельавивским отделом. В тамошнем аэропорту к вам подойдет человек и передаст необходимое снаряжение.

– Я понял.

– Оба малыша едут с ними. От одного они решили избавиться по дороге, предположительно в зоне лесополосы, между пятьдесят первым и пятьдесят третьим километром. Другого такого удобного места на трассе нет. «Грибники» скоро будут на месте.

– Где вы сейчас?

– Следуем за ними на выезде из города. Будем ждать вас на пятнадцатом километре. Конец связи.

Мурманцев порылся в карманах своей одежды, сваленной в кучу, достал пеленгатор доктора Айболита и телефон. Подслушивать разговоры похитителей ему сейчас совсем не хотелось – этим занимались другие. А хотелось ему совсем иного – услышать милый голос, сказать несколько нежных слов. Он позвонил домой.

– Родная моя…

Водитель включил музыку.

На пятнадцатом километре они остановились на минуту. Мурманцеву вручили паспорт на имя Алексея Федоровича Морозова, двадцати восьми лет, неженатого, загранпаспорт с фальшивой визой урантийского консульства, кредитную урантийскую карту и маленькую туристическую сумку с обычными вещами путешественника. Он снял с себя всю переговорную аппаратуру.

Похитители ехали впереди, опережая их на десять километров. Мурманцев рассеянно смотрел в окно, на встречные машины и столбы, отмеряющие расстояние.

На сорок втором километре снова заработала рация. Немного возбужденный голос сообщил:

– Работаем план «а». Женщина и ребенок номер один направились в лес. Один из «грибников» вышел на них.

Водитель фургона сбавил скорость. Через пять минут они проехали мимо неприметной серой «Альвы», припаркованной у обочины. Мурманцев переместился к окну с правой стороны, но ничего и никого не увидел.

– Женщина вернулась к машине одна, – проинформировал тот же голос. – «Грибник» сообщил, что с ребенком все в порядке, только похоже, чемто одурманен. Она просто оставила его в лесу. Конец связи.

Мурманцев выдохнул.

– Вот гуманоиды, – покачал головой водитель.

Еще полчаса езды, и фургон въехал на стоянку частного аэропорта компании с библейским названием «Эммаус». Мурманцев направился к кассам, просунул в окошко фальшивый паспорт. Билет был уже оплачен. Посадка на самолет через сорок минут.

Эти сорок минут он провел в кресле, за несколько рядов от урантийских агентов, похитивших ребенка. Мужчина и женщина изображали дружное семейство и нежную заботу о малыше, который, по своему обычаю, не обращал на окружающих никакого внимания. При себе у них были два больших чемодана и сумка. Они ничем не отличались от остальных пассажиров, собиравшихся в зале ожидания.

Мурманцев наконец включил прослушку. Коулмен и Янг говорили поанглийски – ничего существенного. Потом он услышал, как женщина пытается порусски узнать у Стефана, хочет ли он есть. Разумеется, она ничего не добилась.

– Что ты спрашиваешь, – немного раздраженно сказал мужчина, – просто дай ему чтонибудь в руки и пусть ест, если хочет.

– Странный мальчишка. Никогда не видела таких детей.

– А много ты вообще видела детей? Конечно, он странный. Если б не был странным, мы бы ему тут сопли не утирали. – Он говорил недовольным голосом, но со стороны казалось, что супруги воркуют над своим малышом.

Женщина протянула ребенку крендель. Стефан равнодушно проигнорировал подношение.

– Не берет. А если он в самолете начнет от голода орать порусски?

– Не начнет. Он же немой, не видишь? Успокойся в конце концов и его тоже оставь в покое. Через десять минут посадка.

– Я всетаки дам ему снотворное. Меньше проблем будет.

– Все проблемы только у тебя в голове. Квохчешь над ним как курица.

– Я выполняю задание, Рэнди, – процедила женщина. – Этот ребенок нужен Мозесу, значит, он нужен бен Шарафу. Это значит мы должны пылинки с него сдувать. Ты меня понял, Рэнди?