Белый павлин. Терзание плоти

— Желаю ей счастья! — сказала Летти. — Она тебе нравилась?

— Не больше, чем все другие, — ответил он, улыбаясь. — Как тебе известно, ты тоже была в их числе.

— Что за шутки! — воскликнула Летти, — мы вместе ходили в питомник в обеденное время. Ты отстал на пол-осени. Помнишь, мы давали концерт, ты да я, да еще Фрэнк Уишоу, в маленьком театрике после лекций?

— Тебе тогда нравился Принни, старый щеголь, — продолжал донимать ее Уилли. — В тот вечер Уишоу отвез тебя на станцию… послал старого Геттима за такси… такого до этого не случалось. Старина Уишоу покорил тебя этим поступком, не так ли?

— О, как я важничала! — воскликнула Летти. — А ты стоял на ступенях и смотрел на меня с восхищением! Но Фрэнк Уишоу не был таким уж прекрасным парнем, хотя на скрипке играл превосходно. Мне никогда не нравились его глаза…

— Нет, — сказал Уилли. — Он долго не продержался в кавалерах, правда?.. Хотя мне казалось это долгим сроком. Мы хорошо проводили время в колледже, верно?

— Да, там было неплохо, — согласилась Летти. — Хотя и много глупостей. Боюсь, я потратила зря там целых три года.

— Я думаю, — сказал Лесли, улыбаясь, — ты готовила себя для великой цели. И оттачивала свое кокетство.

Ему было приятно слышать о ее победах, поскольку флирт безопасен и только увеличивает славу. Джордж во время всего разговора не проронил ни слова, только смотрел отсутствующим взглядом.

* * *

Закончив чаепитие, мы перешли в гостиную. Было довольно темно. Комнату освещал только огонь в камине. Тут все увидели омелу и были страшно довольны.

— Джорджи, Сирил, Сирил, Джорджи, идите поцелуйте меня, — воскликнула вдруг Алиса.

Мы подошли к ней, чтобы удостоиться этой чести. Она подбежала ко мне со словами:

— Иди отсюда, жирный дурак… береги свои консервы. А теперь ты, Джорджи-дорогуша, подойди поцелуй меня, потому что у тебя никого не осталось, кроме меня, никого. Ты хочешь убежать, Джорджи-Порджи, яблочный пирог? Нет, я не заплачу, точно не заплачу, раз ты такой урод.

Она схватила его, поцеловала в щеку, ласково приговаривая:

— Ну, не будь таким серьезным, старина… не робей, будь смелее, ты отличный парень.

Мы зажгли лампу и начали изображать шарады. Актерами были Лесли, Летти, Уилли, Мейди и Алиса. Первая сцена изображала что-то из Гретны Грин: Алиса играла роль служанки, откровенно шаржированно.

Было шумно и весело. Лесли находился в прекрасном расположении духа. Весьма примечательно: чем воодушевленней и энергичней становился он, тем тише вела себя Летти.

Во второй сцене, когда они сыграли мелодраму, она у нее неожиданно превратилась в трагедию. Они вышли, и Лесли послал нам воздушные поцелуи из дверей.

— Правда, она хорошо играет? — воскликнула Мэри, обращаясь к Тому.

— Вполне реалистично, — ответил он.

— Она всегда хорошо играет, — подтвердила мама.

— Думаю, — сказала Эмили, — она могла бы отлично сыграть свою роль и в жизни.

— Просто убеждена, что смогла бы, — ответила мама. — Только понадобились бы длинные перерывы, чтобы она успела посмотреться в зеркало.

— А потом? — спросила Мэри.

— Ну, пожалуй, она бы почувствовала отчаяние, разочарование, стала бы ждать, пока все это пройдет, — ответила мама, многозначительно улыбаясь.

Актеры появились снова. Летти играла довольно неплохо. А Лесли играл просто блестяще. Он привлекал к себе внимание. Аплодисменты были громкими… только мы никак не могли угадать слово, загаданное в шараде. Тогда они наконец засмеялись и сказали нам его. Мы шумно запротестовали.

— Ступай, дорогой, — сказала Летти, обращаясь к Лесли, — а я помогу подготовить комнату для танцев. Я немного устала… все это так будоражит… Эмили займет мое место.

Они ушли. Мэри, Том, мама и я играли в бридж в уголке. Летти сказала, что хочет показать Джорджу несколько новых картин, и они на какое-то время склонились над альбомом. Потом она попросила его помочь освободить комнату для танцев.

— Ну, у тебя было время подумать, — сказала она ему. — Я жду.

— Слишком мало времени, — ответил он. — И что я должен сказать?

— Скажи то, что думаешь.

— Ну… значит, о тебе… — ответил он, глупо улыбаясь.

— Что обо мне? — спросила она настороженно.

— Ну, о том, какой ты была в колледже, — ответил он.

— О! Это было хорошее время. У меня было много друзей. Они все мне нравились, пока я не обнаружила, что в них нет ничего особенного, и они мне надоели.

— Бедные ребята! — сказал он, смеясь. — Какие они были из себя?

— Всякие, — ответила она. — Такие же, как и сейчас.

— Жаль, — сказал он, улыбаясь. — Ты, оказывается, жестокая.

— Почему? — спросила она.

— Тебя не заботят другие люди, — ответил он.

— Ты слишком категоричен. Считай, что существует исключение.

— Неужели я? — спросил он с улыбкой. — Ты стреляла в воздух, а потом вдруг заявила, что все патроны холостые… кроме одного, конечно.

— Ты так считаешь? — спросила она с грустной иронией. — О, ты был всегда под прицелом.

— Остывший обед, — процитировал он с горечью. — Но ты же знала, что я люблю тебя. Тебе было это известно давным-давно.

— Прошедшее время, — ответила она. — Спасибо. Следующий раз делай это лучше.

— Раз я всегда под прицелом… ты меня и сделала таким нерешительным, — сказал он.

— От случайной остроты к прямой атаке, — сказала она, улыбаясь.

— Видишь ли… ты же сама и дала мне отставку, — настаивал он, приходя в возбуждение. Вместо ответа она протянула руку и показала ему кольцо. Она улыбалась очень ласково. Он смотрел на нее с гневом.

— Не мог бы ты собрать все коврики и стулья и отнести вон в тот угол? — попросила она.

Он отправился выполнять ее просьбу, но, оглянувшись, обронил тихо и страстно:

— Ты никогда не брала меня в расчет. Я всегда был для тебя ничем.

— Видишь, стул стоит прямо на дороге, — оборвала она неприятный разговор, покраснела и наклонила голову.

Она отвернулась, а он потащил коврики в угол.

Когда актеры вошли, Летти как раз переносила вазу с цветами. Когда они играли, она сидела и смотрела на них, улыбаясь, хлопая в ладоши. Когда они закончили, Лесли подошел, что-то прошептал ей на ухо, она незаметно поцеловала его, восхищаясь им все больше и больше. Потом они ушли готовиться к следующей сцене.