Белый павлин. Терзание плоти

— Эмили… сыграй нам вальс… не возражаешь, Джордж, ну что же ты? Ты тоже не танцуешь, Том? О, Мэри!

— Нет, нет, Летти, — запротестовала Мэри.

— Потанцуй со мной, Алиса, — попросил Джордж с улыбкой, — а Сирил пригласит мисс Темпест.

— Сирил… Давай… танцуй или умри! — приказала Алиса.

Мы начали танцевать. Я заметил, что Летти куда-то внимательно смотрит, и оглянулся. Джордж танцевал вальс с Алисой, легко, весело, то и дело смеясь над ее замечаниями. Летти даже не слушала того, что говорил ее возлюбленный. Она смотрела на задорную, шумную пару. В конце концов она не выдержала и подошла к Джорджу.

— Вот как! — сказала она. — А ты, оказывается, можешь…

— Значит, ты думала, я не могу? — сказал он. — Ты же обещала танцевать менуэт и валету со мной… помнишь?

— Да.

— Обещала или нет?

— Да. Но…

— Я побывал в Ноттингеме и там научился.

— Это… из-за меня?.. Очень мило. Лесли, мазурку, пожалуйста. Ты можешь сыграть для нас, Эмили?

— Да, это довольно просто. Том, когда ты беседуешь с мамой, то выглядишь таким счастливым.

Мы танцевали мазурку с теми же партнерами. У Джорджа это получалось лучше, чем я ожидал… без всякой неуклюжести… правда, немного скованно. Однако он ни разу не сбился, хотя постоянно хохотал и болтал с Алисой.

Потом Летти призвала всех поменять партнеров, и они с Джорджем начали танцевать свою валету. На губах его сияла победная улыбка.

— Ты поздравишь меня? — спросил он.

— Я удивлена, — ответила она.

— Я тоже. И я сам себя поздравляю.

— Неужели? Ну, тогда и я присоединяюсь.

— Спасибо. Наконец-то ты начинаешь…

— Что? — быстро прервала его она.

— Верить в меня.

— Давай не будем начинать этот разговор снова, — попросила она.

— Тебе нравится танцевать со мной? — поинтересовался он.

— На этот счет будь спокоен, — ответила она.

— Господи, Летти, ты заставляешь меня смеяться!

— Я? — спросила она. — А что если вы поженитесь с Алисой… и притом скоро?

— Я… с Алисой!! Но ведь у меня всего какая-то сотня фунтов за душой и никаких перспектив. Вот почему… ну… одним словом, я не женюсь ни на ком… кроме, конечно, той, у кого будут деньги.

— У меня есть две тысячи фунтов, принадлежащих лично мне…

— У тебя? Это очень мило, — сказал он, улыбаясь.

— Ты сегодня какой-то другой, — сказала она, близко наклоняясь к нему.

— Я? — откликнулся он. — Это потому, что все уже другое. Все изменилось, наконец.

— Не забывай вовремя делать шаги, — многозначительно произнесла она и уже серьезно добавила: — Понимаешь, я ничего не могу поделать с собой.

— Почему?

— Я не властна в своих поступках. Никто не властен. Нам приходится делать только то, чего ждут от нас другие. Мы лишены выбора. Потому что мы всего лишь фигуры на шахматной доске.

— Ага, — согласился он с сомнением в голосе.

— Хотелось бы знать, когда все это кончится, — сказала она.

— Летти! — воскликнул он, сжав ей руку.

— Не надо… не говори ничего… это нехорошо. Уже поздно. Если ты скажешь еще что-нибудь, я объявлю, что устала, и прекращу танец. Не говори больше ни слова.

Он послушно последовал ее просьбе. Их танец подходил к концу. Затем он пригласил Мэри, которая все время весело щебетала с ним. Пока он танцевал с Мэри, успел снова восстановить в себе бодрость духа, чтобы казаться приятным и милым. Он был весьма оживлен в течение всего вечера. За ужином позволил себе поесть и выпить вина.

— Попробуйте кофе по-турецки, мистер Сакстон.

— Спасибо… но лучше дайте мне это в виде коричневого желе, а? Это для меня что-то новое.

— Отведай это блюдо, Джордж.

— А, давай… да оно прямо как драгоценный камень.

— Ты тоже станешь таким завтра… желтым, как топаз.

— Ах! Завтра будет завтра.

В конце ужина Алиса крикнула:

— Джордж, дорогуша… ты закончил трапезу?.. Только не умирай смертью короля… короля Джона… я этого не перенесу.

— Ты так меня обожаешь?

— Я? Да… О! Ради тебя я готова выбросить мою лучшую воскресную шляпу, готова швырнуть ее под твою повозку с молоком, точно!

— Нет, лучше сама бросься ко мне в повозку воскресным днем, когда я поеду мимо.

— Да… и вообще приходи к нам в гости, — сказала Эмили.

— Как здорово! Завтра я тебе буду уже не нужна, Джордж-дорогуша, поэтому я, возможно, приду. А ты женишься на мне?

— Да, — сказал он.

Когда приехала повозка и Алиса, Мейди, Том и Уилли собрались уезжать, Алиса долго прощалась с Летти… послала Джорджу множество воздушных поцелуев… обещала любить его верно и искренне… и уехала.

Джордж с Эмили задержались еще ненадолго. Теперь комната казалась пустой и тихой, все веселье куда-то улетучилось. Разговоры прекратились. Осталась лишь какая-то неловкость.

— Ну, — произнес Джордж наконец, — сегодняшний день почти завершен, скоро наступит завтра. Я вроде несколько опьянел! Мы славно провели вечер.

— Я рада, — сказала Летти.

Они надели ботинки, натянули гетры, надели пальто и стояли в холле.

— Нам пора, — сказал Джордж, — а то скоро пробьют часы, и Золушке… взгляните на мои хрустальные туфельки… — он указал на ботинки. — Полночь, лохмотья, побег. Очень подходящий образ. Я назовусь Золушкой, которую отвергли. Думаю, я немного пьян… мир кажется мне забавным.

Мы вышли их проводить и поглядели на дальние холмы.

— До свидания, Летти, до свидания.

Они ушли и затерялись среди снегов, нырнув в глубину леса.

— До свидания, — крикнул он из темноты.

Лесли захлопнул дверь и увел Летти в гостиную. Мы слышали, как он возбужденно что-то нашептывал ей и тихо смеялся. Потом толкнул ногой дверь в закрытую комнату.

Летти начала смеяться, шутить, громко говорить. Раскаты ее смеха казались какими-то странными. Потом внезапно ее голос умер.

Мэри сидела за маленьким пианино в столовой… и что-то фальшиво играла. Это действовало на меня угнетающе, жалкие остатки завершившегося праздника, но у девушки было сентиментальное настроение, и она наслаждалась игрой.

Это был промежуток между сегодняшним и завтрашним днем, когда комедия вот-вот обернется трагедией.

Повозка вернулась.

— Лесли, Лесли, Джон приехал за нами! — позвала Мэри.

Никакого ответа.

— Лесли, Джон ждет на холоде.

— Ладно, сейчас.