Белый Шанхай. Роман о русских эмигрантах в Китае

Иржи считал, что Нина сошла с ума, связавшись с Даниэлем.

— Вы погубите нас! — орал он на нее. — Чего вы добиваетесь? Чтобы Тамара выгнала нас из дому? Раз Даниэль до сих пор не сделал вам предложение, то и не сделает.

Слова Иржи пугали Нину.

— Да он жить без меня не может!

— Не обольщайтесь! Его тесть служит комиссаром полиции, и мистер Бернар не такой дурак, чтобы ссориться с ним.

«Надо предъявить Даниэлю ультиматум, — в который раз думала Нина. — Так дальше продолжаться не может: пусть либо женится, либо оставит меня в покое».

Но мысль о победе пугала ее. Нину влекла к Даниэлю не страсть, а желание устроить свое будущее. Ее все время что-то раздражало: от него пахло табаком, у него был неприятный смех, а возмущаясь, Даниэль закатывал глаза, и его зрачки совершенно исчезали под верхними веками. В детстве родители стращали Нину «чудью белоглазой», которая может схватить и унести в лес, — именно об этом она вспоминала, глядя на своего «суженого».

А что если брак с ним будет несчастливым? Он вполне мог бросить Нину, если она ему чем-то не угодит или растеряет свое «женское начало». Ждать от Даниэля любви до гроба, как у Олманов, не приходилось — порода была не та.

От переживаний Нина начала болеть: на нее накатывала то слабость, то головные боли, то тошнота, и порой ей было так плохо, что она вовсе не могла выйти из дома.

3

Все разъяснилось в начале сентября — и совсем не так, как ожидала Нина.

Когда в Японии случилось большое землетрясение и Эдна уехала по делам газеты в Токио, Даниэль позвонил Нине и предложил ей отправиться в старый город.

Но прогулка с самого начала не задалась: пошел дождь, и им пришлось укрыться под аркой у входа в магазин специй.

Сняв пиджак, Даниэль накинул его Нине на плечи, и они долго стояли в сыром полумраке, слушая шум ливня и вдыхая терпкие ароматы трав, доносившиеся из дверей магазина.

— Может, все-таки добежим до машины? — предложила Нина.

Ей показалось, что Даниэль смотрит на нее по-новому — с досадой и нетерпением, будто промахнувшись на охоте.

Внезапно он притянул ее к себе.

— Вам не надоело играть в стыдливых школьников? И вы, и я знаем, чем все кончится.

Нина не ожидала, что он будет настолько прямолинеен. Она попыталась вывернуться из его рук.

— Вы хотите погреться об меня? Давайте я верну вам пиджак, а то вы мне все платье изомнете.

Но Даниэль не слушал ее — глаза у него были совершенно пьяные.

— Видит бог, я пытался пресечь это…

Он провел ладонью по ее груди, и Нина — сама не понимая, что делает, — залепила ему пощечину:

— Не смейте!

Даниэль отступил от нее.

— Так какого дьявола?.. — в раздражении начал он и, не договорив, вышел под дождь.

Остолбеневшая Нина смотрела ему в след: «Он что — бросил меня?!»

Через минуту автомобиль Даниэля пронесся мимо и исчез в дождливой мгле.

Нина долго искала рикшу и добралась до дому, только когда уже стемнело. Платье ее насквозь промокло, а зубы стучали от холода.

Что теперь будет? Даниэль наверняка оскорбился — но ведь он сам был виноват! Кто ему сказал, что Нину можно лапать, как какую-нибудь проститутку?

Пока ама готовила горячую ванну, Нина ходила из угла в угол по спальне. Она то бессвязно молилась, то в досаде швыряла на ковер вещи, то выкручивала себе пальцы, нарочно стараясь причинить боль.

А вдруг Даниэль расскажет кому-нибудь о фальшивом консульстве? Нет-нет, он не подлый! Надо успокоиться, взять себя в руки и разработать план действий. Ничего еще не потеряно… Завтра Даниэль позвонит, они помирятся и забудут про этот дурацкий случай.

Ама Чьинь появилась в дверях:

— Мисси, ванна готова!

Раздевшись, Нина опустилась в пахнущую лавандой воду, и Чьинь подала ей шпильку, чтобы повыше заколоть волосы.

— Я сегодня была в храме и зажгла красные свечи и ароматические палочки перед богиней Гуаньинь. Надеюсь она услышала меня и у вас будут удачные роды.

Вздрогнув, Нина посмотрела на нее:

— Какие роды? Ты о чем?

Ама широко улыбнулась:

— Ой, мисси, не надо от меня скрывать! Что я, беременных не видела? Под китайский Новый год у вас будет ребеночек. Вы бы тоже сходили в храм и попросили, чтобы Гуаньинь послала вам сына.

4

Нина примчалась к Тамаре бледная и неприбранная. Та аж обомлела: «Что случилось с нашей модницей?»

Сев на низкую скамеечку, Нина плотно обхватила колени, будто у нее что-то болело внутри.

— Все кончено! — прошептала она, подняв на Тамару заплаканные глаза. — Даниэль бросил меня. Сегодня с утра он прислал мне вот это…

Она передала Тамаре визитную карточку, на обратной стороне которой было написано: «Я уезжаю на несколько месяцев в провинцию Гуандун. Берегите себя».

— Ничего не понимаю! — пробормотала Тамара.

— Это еще не все, — упавшим голосом произнесла Нина. — Я… я беременна.

Некоторое время Тамара молчала, пытаясь осознать случившееся.

— Я не хочу детей! — зарыдала Нина. — Может, у вас есть знакомый врач… ну, который…

Мысли ее разбегались; она то ругала себя, что не догадалась обо всем раньше, то грозилась отравиться.

Тамара сама чуть не расплакалась от жалости к ней.

— Ну, полно, полно… Все будет хорошо. На каком вы месяце?

— На пятом.

М-да, живота у Нины почти не было видно — она только слегка округлилась.

— Рожайте ребенка — другого совета я дать не могу, — твердо сказала Тамара. — Дети — это лучшее, что есть на свете, а после аборта вы заработаете бесплодие или какое-нибудь осложнение.

— Но как я объясню, откуда взялся этот младенец? — простонала Нина.

— Мы что-нибудь придумаем. Но только обещайте, что не будете совершать необдуманных поступков!

— Хорошо, — едва слышно отозвалась Нина.

Вечером Тони принес Тамаре орхидею в пузатом горшке:

— Это тебе! Целуй своего победоносного мужа: сегодня я выиграл в суде, в поло и на бирже!

Тамара обхватила его голову и поцеловала в макушку. У его волос был особый запах — настолько тонкий, что он чувствовался только при первом вдохе.