Белый Шанхай. Роман о русских эмигрантах в Китае

3

Клим задержался в редакции, и Ада истомилась в ожидании: ей не терпелось рассказать ему новость о Нининой беременности.

Наконец в двери повернулся ключ, послышались шаги и движение по полу чего-то тяжелого. Ада выскочила в прихожую и увидела Клима, который затаскивал в квартиру большую коробку.

— Ой, что это?

— Граммофон «Виктрола»! — весело отозвался Клим. — Так, давай думать, куда мы его поставим… Хочешь, в твою комнату?

Он перенес коробку к Аде и вытащил из нее сверкающий полированный ящик.

— Ты посмотри, какая красота! Рупор спрятан внутри, а все детали сделаны из никеля.

— Сколько ж стоит ваш граммофон? — спросила Ада.

Беспечно отмахнувшись, Клим достал из конверта новенькую пластинку и завел мотор.

— Сеньорита танцует?

Из глубины шкафчика послышались звуки танго, и Ада положила руку Климу на плечо.

— Вам что, деньги некуда девать? Небось все жалованье потратили на свои игрушки.

— Если в жизни есть танго, то можно обойтись и без денег, — рассмеялся Клим.

Ада прильнула к нему: все-таки это было счастье, что он приходил домой, приносил всякие диковинки и танцевал с ней!

Потом они сидели на кухне и ужинали. Ада испекла пирог с яблоками, и в первый раз он получился так, как надо. Клим пил чай из недавно купленной расписной чашки и рассказывал о войне между двумя дансингами во Французской концессии. В один из них конкуренты принесли мешок со змеями и в разгар танцев выпустили их под ноги посетителям. А в другом заведении специально нанятые молодые люди заплевали весь пол жеваным табаком.

— А вы знаете, что у вашей жены будет ребенок от мистера Бернара? — спросила Ада. — Причем, как только она забеременела, он ее бросил.

Ада ждала, что Клим возмутится или расстроится, но он сказал, что об этом давно известно всей редакции.

— Многие завидуют Эдне и теперь моют ей косточки: мол, такова участь всех женщин, которые слишком много думают о работе и слишком мало — о семье.

Клима куда больше заботила репутация Эдны, чем своя собственная, и он долго рассуждал о сплетниках, которые зря обижают коллегу.

— Ну а вы-то что скажете? — не вытерпела Ада. — Все-таки Нина вам изменила.

— А мне какое дело? — пожал плечами Клим. — Я с ней год как не живу.

Он сослался на то, что ему завтра рано вставать, и, не допив чай, вышел из-за стола.

— Никому не говори, что мы с Ниной были женаты, — попросил он Аду. — Эдне необязательно об этом знать.

4

Записная книжка «Доходы и расходы»

Наверное, мне было бы легче, если бы я не знал, кто такой Даниэль Бернар. Но я много раз приходил к Эдне и обменивался с ним рукопожатием. Вот так встречаешь человека и не догадываешься, что однажды он станет любовником твоей жены. Все-таки мир белого Шанхая невыносимо тесен.

Я плохо понимаю, почему мне так совестно за Нину. Я-то тут при чем? Наверное, схожее ощущение бывает у человека, который отдал последние деньги на храм, а потом выяснил, что его пожертвования пропили.

Я пытаюсь не думать о случившемся, но мой рабочий стол стоит у двери, и мне слышно все, что обсуждают не только в коридоре, но и в курилке.

Со стыда я начал избегать Эдну — женщину, которой я обязан всем. Она чувствует это и не понимает, в чем дело. А ей и так трудно: когда тебя предают, всегда кажется, что окружающие отвернулись от тебя и только потешаются над твоим несчастьем.

Но я не могу переступить через себя: вид Эдны, надломленной и посеревшей, вызывает у меня совсем уж дикие мысли. Я до мельчайших подробностей помню скандалы, которые закатывал мой отец, стоило маме улыбнуться кому-нибудь поприятнее и помоложе. Дурная папашина кровь начинает бурлить во мне, и я с превеликим трудом удерживаюсь от того, чтобы… Впрочем, не буду описывать то, что приходит мне в голову.

Я все-таки решил поставить точку в этой гнусной истории и, узнав адрес Нины, отправился договариваться о разводе.

Оказалось, что моя супруга живет в белом особняке с зеленой лужайкой перед крыльцом. Она получила все, о чем мечтала, хотя жаль, что она так быстро забеременела и потеряла всякую ценность в глазах любовника. Но тут ничего не поделаешь: век даже самых блистательных куртизанок не долог.

Интересно, что теперь будет с моей «поющей девой»? Кому она теперь будет нужна?

Пока я рассматривал Нинин дом, из ворот выехал черный «Форд» с желтыми фарами и колесами, и в окошке я разглядел Нину. Она меня то ли не заметила, то ли не захотела узнать, и наша встреча не состоялась.

В течение долгих месяцев я пытался угадать, что привело Нину в Линьчэн. Теперь, по крайней мере, все ясно: она поехала туда из-за Даниэля Бернара. Но как она могла зазвать меня в купе? Что случилось с моей девочкой? Какой дьявол вселился в нее? Боюсь, что на эти вопросы я уже никогда не найдут ответа.

Я пытаюсь осознать, что у Нины будет ребенок от другого… И хотя я уже давно не имею на нее никаких прав, для меня это какое-то святотатство, попрание самых главных законов бытия. Невозможно представить, что когда-то мы сидели в обнимку и придумывали имена для наших будущих детей. Мне хотелось назвать девочку Екатериной, как маму, а мальчика…

Впрочем, об этом тоже не стоит писать. По-моему, я сейчас занимаюсь тем, что ковыряю в ране ржавым гвоздем.

5

Душа просит драк и безрассудства, и я подрядился вести колонку «Уголовная хроника».

В Шанхае торговлей оружием, людьми и наркотиками занимаются несколько преступных организаций, самая влиятельная из которых называется «Зеленая банда».

История ее возникновения довольно любопытна:

Несколько столетий назад лодочники, живущие вдоль Янцзы, создали гильдию, члены которой давали друг другу пищу и кров на время стоянок. В середине прошлого века в Китае началось восстание религиозных фанатиков тайпинов, приведшее к невиданным человеческим жертвам: торговля замерла, лодочники остались не у дел и, чтобы прокормиться, занялись контрабандой соли, продажа которой являлась императорской монополией.