Белый змей Конохи

Чакра. Я ее прекрасно видел. Сравнить разрешающую способность с другими додзюцу не могу, но при попытке разглядеть тенкецу единственное, чего я добился — это кровь из глаз. Занятно еще и то, что кроме чакры я увидел еще что-то. Ток энергии в дереве, скопление света в образцах ткани Сенджу и Узумаки, все еще растущих в термостате, призрачные линии в искусственно выращенных клонах. Что это? Природная энергия или телесная? Что примечательно, Мицуко ее не видит. То есть чакру в тканях людей и «немагических» клонах замечает, но очень блеклую. Еще интереснее то, что на цельном живом экземпляре человека или животного для нее видна кровеносная система или ток жизненной энергии, а вот труп с какого-то момента уже становится просто куском плоти с пятью граммами железа на шестьдесят килограмм прочих элементов. И выращенные мной клоны для нее все равно, что мертвые тела, хотя так-то кровь в них циркулирует и сердце бьется.

И это все очень странно! У нас с ней получился… Скажем, разной чистоты кецурьюган. Допустим. Но какая связь между глазами, видящими жизнь, кровью и управлением железосодержащими жидкостями? Тут мои научные знания начинают грубо сквернословить, поминая какую-то «магию». Но если хорошенько подумать, то я могу вспомнить очень похожий на додзюцу кецурьгана улучшенный геном.

Шикоцумьяку. Управление костями. Этот кеккей генкай позволяет выращивать кости, управлять ими, но главное для меня — он может перераспределять отложения соединений кальция костной ткани. Параллель есть — управление металлом в собственном теле. Правда, такой нюанс: кальция в человеке раз в триста пятьдесят больше, чем железа. Калия — в пятьдесят, натрия — в четырнадцать, магния — в восемь. А в самой крови того железа всего три с половиной грамма на пять литров. Опять эта чертова магия! Почему кости и кровь?!

Ладно, допустим. Лучше продолжим аналогию. У шикоцумьяку есть улучшенная версия — кеккей мора — обращающие в прах кости. Тут ведь тоже абсолютно непонятно, что за связь между управлением костями и их способностью, собственно, в прах обращать. Так может, у меня тоже кеккей мора пробудилось?

Улучшенная версия кецурьюгана. Хорошо звучит, но что это счастье дает?

Деактивировав додзюцу, снова осмотрелся по сторонам, задумчиво потирая едва заметную морщинку на лбу.

— Того и гляди, это у меня не лишняя дырка в голове, а настоящий убер-глаз, — озадаченно сказал сам себе. — Как бы мне самого себя препарировать?

Взгляд сам собой зацепился за болтающихся в физрастворе клонов, а именно на своей личной копии. Затратные игрушки, но расходный материал всегда лучше иметь под рукой. И хотя я уже досконально изучил себя самого, вскрыв несколько собственных клонов, но может, что-то упустил? Не использовал исконно местные технологии, основанные на чакре? Может, попробовать…

— Рюсэй-сама! Шинкенкайджо!

Да твою ж мать!

— Иду, мамочка! — в самых расстроенных чувствах язвительно крикнул я в ответ.

Как всегда, какая-нибудь ерунда мешает. Ладно, мир сам себя не спасет, ему нужен герой… И я готов начать геройствовать прямо сейчас, встав и явившись на этот глупый экзамен.

— Съешь омлет перед выходом, — крикнула с кухни Мицуко, когда я, недовольно топая, поднимался по лестнице из лаборатории. — Эти несчастные бои двенадцати неучей опять на весь день растянут, чтоб дайме развлечь.

— Так там и кормить будут.

— Всякие пройдохи с данго и яки-имо, чьей продукцией даже шиноби отравить можно!

Кисло глянув на внезапно разбушевавшуюся Мицуко, вспомнившую, что она, вроде как, мать мне, а не горничная. А вот когда я только тело поменял, она совсем другого мнения была.

Я поспешно сел за стол, за которым уже сидела моя приемная Юки, и уткнулся в тарелку с выложенными аккуратными горячими рулетиками омлета. Стыдно вспоминать. Дочь Мицуко еще обещал. Вот же жесть! Гормоны — это чистейшее зло. Все время так некстати в голову ударяют, да и бьют сильнее всякого алкоголя.

— Вот видишь, Сора-тян, я страшный и ужасный шиноби, а мной все равно помыкают обычные людишки. И как это называть? — обратился я к беззаботно уплетающей свой завтрак Юки.

— Это называется справедливость, Орочимару-сама, — наставительно сказала девочка, быстро проглотив рисовую запеканку.

— Мне кажется, Микото плохо на тебя влияет, Сора, — уныло произнес я. — Ничего вы не понимаете. Все, что я делаю для вас, это от большой любви и заботы. Учиха еще благодарить меня будет.

А Хируко, гада такого, даже винить мне не в чем. Он ведь просто прилежно исполнял мой приказ подготовить учеников к большой войне. И даже согласно моим планам, только чуткости не хватило. Не там он предел у детей видел, не мог вовремя остановиться. Что было, на самом деле, ожидаемо, зная, на что он сам готов пойти ради того, чтобы стать шиноби.

— Рюсэй-сама правильно говорит, Сора-тян. Жизнь воина сложна. Но если у него было тяжелое обучение, то бои становятся легче, — убирая опустевшие тарелки перед Юки, поведала Мицуко.

— Я знаю, — легко согласилась девочка. — Поэтому не хочу быть шиноби. Но Микото моя подруга, поэтому я должна ее поддерживать.

— А я твой приемный отец, — напомнил я.

— И именно поэтому я буду ее поддерживать с безмерным уважением к вам, Орочимару-сама, — изобразила поклон Сора. — И давайте пойдем уже на экзамен!

— Могла бы уже давно уйти, теперь там и места, наверно, все заняты.

— Вы давно не были дома, Орочимару-сама, — немного обиженно сказала Сора. — Все время то в лабораториях своих, то на тренировках. А я хочу сегодня с вами пойти! У вас же все равно место будет, как у наставника команды-участника. И как у ученика Хокаге.

— Ладно… Мицуко, а ты не хочешь сходить?

— Не люблю смотреть, как дерутся дети, — безапелляционно заявила девушка, только закончив перемывать посуду и вытирая руки о передник. — Лучше уборку проведу.

— Ну, как хочешь. Тогда пошли, Сора.

Улица встретила нас стандартным весенним деньком для Конохи: ясное небо, теплое солнце. Здесь, вообще, осадков маловато летом бывает.

— Сора, а как у тебя с учебой? — спросил я на выходе из дома. — Сможешь по крышам до арены добраться?

— Наконец-то вы, Орочимару-сама, поинтересовались моими успехами! Конечно смогу! Я уже год занимаюсь с Микото контролем чакры, вот!

— Это хорошо, а то мы, кажется, опаздываем, и я уж думал тебя на себе нести.

— Орочимару-сама! Знаете, я очень неуверенно еще себя чувствую, пользуясь верхними тропами, — внезапно выпалила Юки, чем меня немного удивила.

Взглянув на нее, увидел, что девчонка смотрит на меня горящими от восторга глазами. Ну, все понятно…

— Ладно, забирайся, — вздохнув, разрешил я.

Довольная Сора мгновенно вскарабкалась мне на спину, вжавшись всем телом и шумно дыша прямо в ухо.

— Полетели! Ух-ху!!! — восторженно воскликнула Юки, оказавшись в воздухе.

Сколько радости от поездки на приемном папе-то.