Беркут

— Спасибо большое, ты лучше всех, — девушка поднялась с подушек и поцеловала мать в щеку, после чего обняла ее так крепко, как могла, пусть и вышло весьма несильно.

Офресса вернула объятия и поцеловала свое дитя в ответ, но четырежды — в щеки, лоб и нос. Такой поцелуй был выражением глубочайшей любви в семье, помимо уже интимного поцелуя в губы.

— Тогда я скоро пойду. Отдыхай, красавица, свободного полета, — после этих слов демонесса быстро приготовила Федре поесть, затем собралась и также ушла на работу.

А юная девушка держала образ милой дочки до тех пор, пока с момента ухода ее матери не прошло около получаса.

«Попробую еще раз.»

Откинувшись на кровать, болезненная бола открыла все свои тринадцать глаз и направила в одну точку. Цвет ее радужки с голубого сменился на серый, что было в целом нехарактерно ни для какой расы. Да и вообще, ни один цвет Доменов магии среди окраса глаз бола не встречался.

Руки девушки, улегшись на колени, образовали подобие круга, пальцы соприкоснулись самыми кончиками, и каждый взор был обращен в центр собранной фигуры.

– … пора?

— Нет…

– … Почему…

Слова захлестнули разум девушки, и среди прочих были и те, которые она искала. Пять голосов, столь могучих и величественных, несмотря на свои различия, что не обратить на них внимание было невозможно. Впрочем, этого Федра и хотела. Всякий раз звучали лишь обрывки, но каждому голосу она дала имя. Женский, бывший нежным и добрым по натуре своей, даже в коротких отзвуках, дарованных демонессе, она назвала «Матерью». Образно, конечно. Мужской голос, не слишком напористый, но тем не менее требовательный и строгий, она запомнила как «Судью». Были и два голоса, у которых Федра не могла определить пол владельца. Один из них звучал насмешливо, взбалмошно, но в то же время властно, и демонесса назвала его «Шутом», думая о том, кто несмотря на свой стиль, знает и говорит о важном. Второй из этой пары был спокойным и рассудительным, даже сочувственным. Возможно из-за характера, а может из-за сквозящего глубокого понимания всего вокруг. Этот голос — «Старейшина». И последний из всех — мужской, немногословный, грозный и мощный, но на деле самый опасливый и закостенелый среди прочих голосов, она нарекла «Советником».

И сейчас в разговоре участвовали все. Обрывки даже короче обычного, неясно из-за чего. Понятно было лишь то, что начала эту беседу Мать. Судья ей недоволен, а прочие вели себя как обычно.

Дар демонессы не был для нее до конца понятен. Она скрывала талант от родителей, боясь, будто они посчитают его причиной болезни своего сокровища — и не могла испросить совета. Но проблема заключалась в том, что несмотря на пользование даром, девушка даже не знала, как он работает и какие двери открывает. Чаще всего многоглазая бола слышала голоса, иногда — будто смотрела от чьего-то лица, а иногда и вовсе вспоминала то, чего в жизни не знала. Такой опыт и ее саму пугал, что бы подумали родители?

Но и не пользоваться им Федра тоже не могла. И стремление девушки овладеть своим даром часто оборачивалось для нее кошмаром. Так и сейчас, стоило сконцентрироваться на разговоре пяти, как она их звала, главных голосов, еe сердце тут же стало нестерпимо жаться. Круг, поддерживаемый с начала «ритуала», не был необходим — он лишь концентрировал внимание, и потому прервался первым.

Рука демонессы легла ей на грудь, дыхание стало тяжелым, хрипловатым. Ночью, когда наступит время платить за силу, она снова пожалеет, что родилась на свет.

Тяжелый вечер

После случая с пойманными эльфами-подростками Декстер Альваро, человек-стражник, не славившийся никакими особенностями вроде крыльев, дара или чего-то в том же духе, но просто умелый боец ближнего боя и обладающий странной удачей, провел время от ночи до ночи в мучительном ожидании своей смены в качестве сопровождающего группу сбора за стену. Подготовка как стражников, так и самих сборщиков, происходила вечером, чтобы за ночь собрать все, что успело вырасти — и потому вплоть до захода солнца он думал о том, зачем позволил Лите отвести детей самой. Гвардеец знал ее весьма близко, и не хотел, чтобы девушка попала в неприятности. Несмотря на уже зрелые двадцать три года, у него все еще не было ни жены, ни детей, а напарница казалась неплохим выбором. Пусть сам он не блистал красотой, но был вполне ухожен и миловиден, чем не вариант?

Конечно же стражник пытался оказывать внимание партнерше, но в силу своего ужасного ощущения подтекстов не был уверен, принимает ли она его ухаживания. И все же не прекращал их.

На самом деле гвардейцы, идущие вечером за стену, получали выходной с утра и до момента подготовки. Лишь чтобы не утопать в мыслях о судьбе детей, которым не повезло наткнуться на вшивого Барка Нейворда, чья семейка получила дурную славу неприятных, упивающихся страданиями людей, юноша решил работать. Потому он с самого утра проверил выданный ему на смену комплект усиленной брони, заточил меч и справился у старшего по званию, что ничего не перепутал.

— Декстер, ты бы хоть отдохнул. Знаю, ты трудяга, но не все же работать, — капитан его караула глядел на невысокого блондинистого парня перед ним так, будто собственный ребенок снова собрался делать глупость.

— Спасибо, сэр, и все я же хочу отправиться в дозор сегодня днем, — взор карих глаз парня был направлен на начальника, не выражая ничего, кроме сдержанности, пока рядом находился старший по званию.

— Ладно, как скажешь. Запишу все, иди давай. Ровно в семь, помнишь? — капитан строго зыркнул на подчиненного, зная, что тот не раз опаздывал к необходимому времени из-за своей не то удачи, не то невезения на случаи.

— Да, сэр. Благодарю, — на правильном, приятном лице, промелькнуло облегчение.

Декстер облегченно потер шрам — три полосы, проходящие по щеке и подбородку справа. На самом деле он боялся приказа начальника сходить в баню, или того хуже, просто бездельничать. Отдав честь, юноша покинул кабинет и отправился патрулировать город.

За день не случилось ничего необычного — то нашел игрушку какого-то ребенка и вернул владельцу, то смерил строгим взглядом мальчишку-демона, что хотел принизить эльфийку, то подобрал чей-то серебряный, тут же найдя его обладателя. Многие назвали бы Декстера невероятно везучим.

Хотя также он успел наткнуться на заброшенный дом, в котором кто-то укрывал провиант, предотвратить стычку на раздаче и усмирить дерущихся юношей, явно повздоривших из-за дамы. Везение? Как знать.

И вот уже наступает вечер, Солнце клонится в сторону Русалочьего озера, а значит пора идти на смену. Декстер оделся в нужную форму, как и было положено — за стеной опасностей в тысячи раз больше, нежели в городе. Потому из обработанных шкур монстров создаются для таких целей более крепкие доспехи, зачастую даже лучше стальных благодаря специальным алхимическим смесям, способным пропитывать кожу, но не металлы. Да и всяческую руду добыть крайне трудно ввиду обилия монстров в лесах, где находятся шахты.

— Эй, Декс! Ты смотри, не оплошай! Твоя удача сегодня нужна как никогда! — чуть насмешливый, но неизменно улыбающийся, Фред Мавари с его веснушчатым лицом всегда находил повод для шуток. Вот только сегодня надоеда прицепился к Декстеру, чего тот не слишком жаловал.

— Отвянь, Фред. Ты меч хоть заточил?

— Да ладно тебе, конечно заточил. Однако он мне не понадобится, правда, Мистер Фортуна? — это прозвище тянулось за стражником вот уже несколько лет, несмотря на все попытки его забыть, искоренить и осудить. Декстер не знал, с чего оно ему не нравится, но совсем не хотел, чтобы его так звали.