Беркут

Но звуки… почти ничего, кроме боя. Почти. Тонкое, слабое журчание воды. Грим изначально бежал по направлению к нему, пусть и не знал, зачем.

Сейчас это лучший вариант. По крайней мере, он может поплыть по воде с надеждой, что его запах и кровь растворятся в ней, а монстры потеряют след.

А тем временем Рой и не думал отступать. Гиппогриф все метал свои перья, что разлетались вокруг будто листья в бурю. Монстр отчаянно сопротивлялся — но у него было недостаточно сил. Точнее, у Роя их попросту больше. Несть им числа — и в нем их сила… Но лишь когда рядом командир.

Грим уже хотел выйти из куста и как можно скорее отправиться к воде, но в тот же момент гиппогриф упал. Его внутренности были пожраны, вся мана израсходована, и ему ничего не осталось, кроме как оказаться ужином для своры насекомых, жадно вгрызающихся в него, как хищник вгрызается в плоть.

Больше нет нужды направлять все силы на противника, и Рой должен был начать рассеиваться. Вот только тысячи маленьких телец одновременно повернулись в сторону Грима, словно он и не прятался.

У эльфа замерло сердце. Его уже заметили — а от этого чудовища нет даже смысла прятаться или бежать. Жизнь не стала проноситься перед глазами — но образ той, кого он хотел видеть, все равно всплыл в его памяти.

Ему хотелось извиниться за свои мысли. Даже если он ничего не сделал, он дурно думал, не понимал Нилью и увязал в собственной ревности и зависти. Хотелось обнять ее, прижать к себе и не отпускать. Поцеловать в губы, как ему не хватило смелости сделать в их последнюю встречу.

Он отказывался смириться со смертью. Эльфу и так отведено слишком мало. Несправедливо мало, как он сам считал. И потому просто плыть по течению Судьбы он не планировал.

Собрав всю силу и волю в кулак, он вышел из куста с выражением лица хмурым, решительным, граничащим с яростью перед битвой. Он умрет в первые мгновения, но в бою за свою жизнь и за свое будущее.

И все же Рой не атаковал. Напротив, насекомые будто по чьему-то велению двинулись прочь, не обращая на Грима никакого внимания. Что это, если не чудо?

Сам эльф понятия не имел, почему так происходит, но решил не искушать недавно проклятую Судьбу и принялся ковылять в противоположном монстрам направлении.

Спустя несколько минут он услышал стоны раненых и крикливые команды Друма. Еще немного погодя он дошел до лагеря. В первые мгновения его едва не убили свои же, приняв за призрака или монстра, однако все же одумались. Никто не мог поверить в то, что рассказал юноша — но он стоял там, живой, сам себе доказательство его слов.

Единственный лекарь подлатал ему ногу по мере сил, благо запас зелий лечения еще не кончился. Бегать как раньше уже не сможет, но работе травма не повредит.

На счастье экспедиции, никто из основных защитников не погиб. Умерли гвардейцы, сборщики… Лайла. Но если бы удар пришелся не по ним, сама Империя Стратвар была бы обречена на гибель.

Девы воды

Погибших некогда было вызволять. Чем скорее экспедиция будет продвигаться в сторону места назначения, тем меньше риск попасть в еще одну засаду. Потому тела оставили на тех же местах, где жизнь их покинула. Грим порывался отправиться вызволять Лайлу, но остановили его быстро. Пусть он очень хотел хотя бы почтить ее память, это не отменяло ответственности перед всеми, оставшимися в живых, да и перед Веланом тоже.

Еще с две септимы члены экспедиции пробирались сквозь мрачный лес, разделяющий столицу и Русалочье озеро. Удивительно, как им вообще удалось пройти до него без больших потерь. С той самой ночи не произошло ни одной засады, а монстров стало меньше. Миранда все время была на взводе, и успела измотать даже командира Абири.

— *Мне неспокойно. Это неестественно. Будто кто-то расчистил путь.*

Вечно полупьяный отставной полковник только отмахивался.

— Если нас не пытаются убить, это даже хорошо. Просто смотри, как бы мы не угодили в ловушку. Надеюсь, пока идем, идиоты из алхимиков не призовут на наши головы Шарудота… чтоб этих шарлатанов гроканы задрали.

Пакостники гроканы редко заходили вглубь города, но и так их недолюбливали все в Велане — ведь они обожали ломать что ни попадя и издеваться над бола, докучая им всяческими возможными способами.

Миранда хотела было возразить, но не стала. Ей отдан приказ — она его выполняет. Не в ее полномочиях и правилах перечить старшему по званию. Да и не слишком она этого хотела. Иначе уподобится Лимару в его противном самому Порядку акте непокорности. Зато Мивес как раз возражал.

— Почетный полковник, вы слишком беспечны. Мы и так потеряли пятерых защитников, ваша халатность может стоить нам жизней, а Велану — запасов. Как представитель Великой семьи, я…

Друм даже не дал мужчине договорить.

— Да мне плевать, будь ты хоть представитель самого Горваса Первого или Абсолюта, мать твою за ногу. Я глава экспедиции, как я сказал, так и будет. Засунь себе свои регалии сам знаешь куда. Хочешь ими кичиться — дождись, пока вернемся… Проклятые аристократы.

Ворчливый пожилой человек откупорил флягу с чем-то жидким и глотнул из нее, а затем громогласно обратился к экспедиции.

— Значит так! Мы приближаемся к озеру! Сборщикам — проверить снаряжение. Если хоть один из вас, идиотов, встретит русалку и не доложит — я лично отправлю его кормить их, всем ясно?!

Не раз и не два экспедиции к озеру были на грани провала из-за очарования русалок. Даже если они скорбные, эти прекрасные существа с туловищами чарующих девиц и с переливающимися на свету чешуйчатыми плавниками увлекали сладкими речами и расправлялись со своими жертвами. Насиловали до изнеможения, топили, а затем выгрызали глаза, сердце и расчлененными закапывали у берегов озера.

Так что все понимали, чем чреваты разговоры с этими монстрами. Вот только обычно это не спасало. Стоит промедлить на пару секунд — и ты уже очарован. Если не поднять тревогу сразу — то группа может даже не найти тело.

По прибытии Друм решил ставить лагерь в лесу. Если подойти слишком близко к воде, то русалки ночью начнут петь. Только благодаря одному из пророков лет шестьсот назад — тот был предком Офрессы — стало ясно, что именно так пропадали целые экспедиции. Просто слишком беспечно заснув рядом с озером. С тех пор принялись ставить лагеря дальше, каждый день проходя более долгий путь — но все лучше, чем смерть.

Не прошло и часа, как развернули временную стоянку. Сборщики нервозно точили ножи и обрабатывали корзины специальными зельями для сохранения ингредиентов. Защитники проверяли периметр и готовились к худшему… хотя за пару спокойных ночей немного расслабились.

Грим же был сам не свой. Столько всего произошло, он никак не мог прийти в норму. Иногда он слышал голос Лайлы. Такой по-обыкновенному приветливый и добродушный. А затем приходил ее хрип. Она даже не могла кричать. Грим всегда думал, что уж лучше бы она раздирала горло, чем молча переносила тот страшный ужас.

Кошмары стали только сильнее с той самой ночи. В них юноша сам нападал на Лайлу. Занимал место ложной феи, кромсал плоть небольшим орудием. Но иногда своими руками гнал монстров в сторону эльфийки. Сопротивлялся, хотел свернуть. Вот только чья-то могучая воля вела Грима дальше. Снова и снова заставляла быть причиной гибели той, кто лучше других поняла его душу.