Беркутов-Туманный

Звонить Веретенниковой не пришлось — как выяснилось чуть позже, ей на телефон пришло уведомление о чрезвычайно ситуации, и женщина, прервав медитацию, сначала подключилась к камерам, а затем забежала в кабинет напротив своего и высунулась в окно. В общем, я смог поставить ей боевую задачу не по телефону:

— Ксения Станиславовна, этот тип, вероятнее всего, тот самый Призрак, который вчера пытался убить мою родственницу. В данный момент он при смерти, а мне нужна информация. Реанимируйте его, пожалуйста…

Женщина кивнула и исчезла. А от силы через минуту-полторы выбежала из центрального входа, шустренько добралась до нового пациента, опустилась рядом с ним на колени, провела диагностику, изумленно хмыкнула, кинула на меня нечитаемый взгляд и принялась шарашить целительскими навыками на скорости, которая мне даже не снилась. Следующие секунд двадцать-двадцать пять не отвлекалась ни на что, а когда стабилизировала состояние Призрака, с кем-то созвонилась и вызвала помощников.

Двое мужчин лет сорока и женщина чуть помоложе вынеслись из здания следом за мобильным реанимационным комплексом, подкатили его к нам, подобрали тело незваного гостя, выслушали серию команд Веретенниковой и дисциплинированно выполнили все до единой. Хотя добрая треть резанула ухо даже мне. Впрочем, мысль о том, что с этим «пациентом» можно обращаться и погуманнее, пропала из моего сознания чуть ли не раньше, чем появилась. Так что я поймал взгляд супруги, жестом разрешил убрать оглушение, которым она продолжала «давить» ублюдка, и мягко улыбнулся:

— Дуйте к Наде. Успокаивать, приглядывать и все такое. А я пообщаюсь с Призраком…

…По дороге в реанимацию Ксения Станиславовна не дала помощникам ни единого шанса провести диагностику «пациента», а когда его подключили к оборудованию посерьезнее, отослала эту троицу заниматься своими делами, собственноручно закрыла дверь, отправила Призрака в медикаментозный сон, повернулась ко мне и… исправилась.

В смысле, сообразила, что у нее с собой телефон, и вынесла его в соседнее помещение. Зато после того, как вернулась, поймала мой взгляд и криво усмехнулась:

— Игнат Данилович, я при всем желании не смогу вернуть в более-менее нормальное состояние ту кашу, в которую вы превратили внутренние органы этого урода. А показывать его следователям каких-либо спецслужб в таком состоянии — это полный и законченный идиотизм: умений, оказывающих подобное воздействие, не существует, значит, вас гарантированно вывернут наизнанку и заставят поделиться этим Знанием! Что будем делать?

Я озадаченно почесал затылок и, видимо, как-то не так усмехнулся, ибо женщина поспешила обозначить свою позицию предельно понятно:

— От меня это знание на сторону не уйдет: я должна вам по гроб жизни и за избавление от ярма работы на ИСБ, и за прорыв во второй ранг, и за Искры, которые уже начали возвращать мне молодость, и за дружбу без второго дна. Могу поручиться за четверых Слуг. А остальные наверняка выложили в Сеть видеозапись боя на территории моей клиники. Так что принимать какое-либо решение надо уже сейчас, то есть, до приезда группы быстрого реагирования полиции.

— В вашем молчании я не сомневаюсь… — заявил я, достал из кармана телефон, набрал государыню и, услышав ее голос, повторил предложение, которое озвучила Дайна: — Прошу прощения за то, что беспокою снова, но мы, судя по всему, взяли Призрака, и мне нужна ваша помощь.

— Призрака?! — изумленно переспросила Воронецкая.

— Богатыря, явившегося в клинику Ксении Станиславовны под пеленой теневика, заскочившего на карниз третьего этажа с помощью стремительного рывка и атаковавшего Надежду Олеговну воздушным лезвием… — уточнил я и добавил: — В данный момент он находится в медикаментозном сне, но скоро будет допро— …

— Все, поняла! — перебила меня Императрица и спросила, помощь какого рода мне требуется.

— Устраивать полноценный бой с Богатырем возле клиники я не рискнул. Поэтому нейтрализовал убийцу с помощью личных наработок, которые очень не хочу светить…

— Игнат Данилович, могу я задать один чрезвычайно неприятный вопрос?

Я вслушался в комментарий БИУС-а, повторявший мою догадку слово в слово, и мрачно вздохнул:

— Да, Людмила Евгеньевна, можете. Но будет лучше, если вы приедете и лично убедитесь в том, что Искра Призрака, хоть и изуродована одним из моих умений, но находится на законном месте. Чтобы подобные вопросы перестали вас тревожить раз и навсегда.

— Вы правы: лучше один раз увидеть, чем слышать, но сомневаться! — твердо сказала она. — Так что буду… максимум в течение часа. Все остальное решим на месте. И если вдруг за это время в клинику заявятся какие-нибудь особо инициативные сотрудники полиции или спецслужб, то демонстрируйте им удостоверение моего личного порученца и шлите по известному адресу…

Козырять удостоверением не пришлось — судя по тому, что бойцы ГБР полиции, прибывшей по чьему-то вызову, остановили машину возле КПП и даже не вышли из салона, а ИСБ-шники вообще не появились, по силовым структурам столицы прошел приказ не лезть, куда не следует. Поэтому мы с Ксенией Станиславовной расслаблялись порядка пятидесяти минут. Хотя вру: полностью расслабился только я, а Веретенникова вывела на служебный монитор картинку с камеры, установленной на въездных воротах, и постоянно косилась на экран. Кроме того, то и дело терроризировала особо важными ценными указаниями начальника смены службы безопасности, помощниц и кого-то там еще, каждые восемь-десять минут не давала Призраку умереть «пачкой» целительских заклинаний и пыталась подбадривать меня. Хотя я, вроде бы, и не вибрировал. Слава богу, в какой-то момент на экране появился лидер кортежа Императрицы, и Веретенникова собралась — проконтролировала процесс въезда автомобилей на территорию клиники, их размещение в гараже, выгрузку особо важной персоны с телохранителями и перемещение всей этой толпы по зданию. Так что из реанимации мы вышли за считанные мгновения до появления в коридоре Людмилы Евгеньевны и ее свиты.

Увидев нас, государыня одарила меня виноватой улыбкой, очень тепло поздоровалась с хозяйкой клиники, спросила, где находится задержанный, отдала всю электронику Северцеву и оставила охрану перед дверью. А после того, как собственноручно закрыла за нами массивную створку, ответила на вопрос, который я задавать не собирался:

— Игнат Данилович, по дороге сюда я пробовала посчитать, сколько раз вы могли меня убить, причем как действием, так и бездействием, но не убили. Считала просто так, из интереса. Но не смогла. Я вам доверяю и на уровне ощущений, поэтому оставила телохранителей снаружи. Но разум и, к сожалению, крайне негативный жизненный опыт требуют хоть раз в жизни осмотреть какого-либо высокорангового Одаренного, павшего от вашей руки, и убедиться в том, что вы не сектант.

Я поблагодарил ее за откровенность, подвел к Призраку, прикрытому простыней, и счел возможным пошутить:

— Кстати, только что сообразил, что ваше желание не осуществится и в этот раз. Ведь убийца пока еще жив.

Воронецкая фыркнула, сорвала с тушки простыню, оглядела с головы до ног, заметила дыру напротив ядра, попросила у Веретенниковой скальпель и одноразовые перчатки. Натянув последние, деловито разрезала сначала всю одежду, а затем плоть, уверенно развела края «раны», озадаченно хмыкнула, удлинила разрез до лобковой кости, изучила содержимое брюшной полости и повернулась к Ксении Станиславовне:

— Как я понимаю, этот бедолага все еще жив только благодаря вливаниям Силы?

— Да, Людмила Евгеньевна.

— А как вы собираетесь его допрашивать?

— Легкие, сердце и крупные кровеносные сосуды верхней части корпуса пострадали значительно меньше. Поэтому их удалось подлатать.

— Отлично! — удовлетворенно кивнула государыня и поймала мой взгляд: — Игнат Данилович, от всей души прошу прощения за проявленное недоверие. Даю слово, что подобное больше не повторится, и что информация об умении, которым вы превратили внутренности этого человека в кисель, умрет вместе со мной.