Берлин - Париж: игра на вылет

Пообщавшись с Рудневым в Берлине, разворотистый русский немец нутром почуял, что глава МТК неспроста придает редукторам особое значение. Однако, прецизионная обработка больших зубчатых колес – технология новая. И на его фирме никогда ранее не применявшаяся. Поэтому нельзя было исключать вероятность субподряда, который, само собой, потребует дополнительных расходов…

***

Для Василия Карл Александрович оказался именно тем человеком, который смог исчерпывающим образом удовлетворить его интерес к «Новику». Причем, не к будущему легкому крейсеру, аванпроект которого Цизе вез с собой. И даже не к его знаменитому предшественнику – погибшему герою дальневосточных баталий, рожденному на стапеле «Шихау». А к кораблику, ныне существующему. Пребывающему в статусе самой дорогой и любимой игрушки Кронпринца Вильгельма и его нареченной. К той изящной яхточке, которая с феерическим успехом сыграла роль настоящего крейсера позавчера ночью на Святом озере в Потсдаме…

Как выяснилось, история немецкого Nowik’a началась вскоре после битвы у мыса Шантунг, в которой со славой почил в бозе «Новик» русский, своей дерзкой атакой на «Микасу» превративший японское поражение в полный и окончательный разгром. По оценкам нашего ГМШ, именно она привела к гибели Камимуры, к ранению Того и потере флотом Микадо единого командования. А в результате, к потоплению трех эскадренных броненосцев и одного броненосного крейсера, как минимум.

Император Николай, ознакомившись с отчетом Алексеева и Руднева о ходе боя, а также прочитав письмо от Макарова, где комфлот указывал на боевое маневрирование авангарда, как важнейший фактор победы наряду с беспримерной доблестью командиров «Новика», «Баяна» и «Рюрика», задумал отблагодарить Петровича «ценным подарком». Иконка или нательный крестик в данном случае смотрелись бы откровенно убого, и наш самодержец решил поступить оригинально. И не скупясь.

Сам решил, или с кем-то посоветовался, об этом история умалчивает. Однако Карлу Александровичу со слов адмирала Мюллера было известно, что кайзер знал про задумку кузена с самого начала. Так что – делайте выводы.

Празднования Шантунгской виктории были в самом разгаре, когда слегка оробевший директор фирмы «Шихау» переступил порог рабочего кабинета русского Императора в Зимнем дворце. Пригнал его в Питер личной телеграммой лично кайзер, а встречал на вокзале фон Гинце. Так что – делайте выводы еще раз…

Царь очаровал Цизе сразу. Что, вообще-то, логично: не он первый, не он последний. Хотя главным здесь оказалось не столько обаяние и сердечность русского самодержца, сколько с порога данное им обещание непременно заказать верфи в Данциге постройку нового легкого крейсера с революционной силовой установкой.

Николай, распросив Карла Александровича о планах, об интересе к работе в России, о московской родне, в завершение аудиенции попросил его как можно скорее дать ответ о возможности постройки катерной яхты, внешне схожей с геройским «Новиком». Он хотел презентавать ее кому-то из дорогих для него людей. Необходимо было предусмотреть комфортабельную каюту со всеми удобствами для пары вип-персон, и - обязательное условие - два двигателя Дизеля-Тринклера. Цизе оставалось лишь «взять под козырек».

Проект был согласован на удивление быстро. Несмотря на то, что инженеры фирмы «Шихау» существенно скорректировали теоретический чертеж, увеличив относительную ширину в полтора раза, а также выбрали несколько более «полные» обводы. При длине в двадцать семь метров, яхточка должна была развить двадцать узлов. Это августейшего заказчика устроило вполне.

Аванс на постройку был внесен бароном Фредериксом, лично приезжавшим для этого в Данциг, а двигатели пришли с завода Нобеля на две недели раньше контрактного срока и прекрасно отработали положенные часы на стенде. Поэтому, когда в апреле из Морского кабинета кайзера пришел запрос о дате готовности «царского» заказа, Цизе спокойно отрапортавал, что яхта будет закончена постройкой досрочно и спущена на воду к третьей декаде мая. После чего за месяц-два должны пройти испытания, и устранены все выявленные недоработки.

Вот тут-то и закрутилось…

Через два дня на завод прибыл контр-адмирал Мюллер и поставил обалдевшего Цизе в известность, что яхта в Россию не отправится. Экселенц перекупил ее у кузена, и теперь она должна стать его подарком старшему сыну-престолонаследнику в день объявления о его помолвке. Предстояла перепланировка кают и их убранства. Все шильдики и надписи, сделанные на русском языке и уже закрепленные на штатных местах, надо было срочно менять. Под требования германского флота необходимо было внести изменения в состав радиооборудования. И еще – милая изюминка на торте – Его величество категорически потребовал, чтобы сигнальная сирена на кораблике звучала «точь-в-точь также», как и на выстроенном ранее для России крейсере. Было от чего схватиться за голову.

Сказать, что в Германии авралов не любят, значит – ничего не сказать. Орднунг на производстве даже не закон. Это - святое. И в одночасье планы и календарные графики всех уровней, от завода до участков мастерских и цехов, сводная таблица сроков поставок покупных и полуфабрикатов, - все улетело в мусорку. Вдобавок к таким непредвиденным хлопотам, колоссальная ответственность: одно дело строить личный заказ иностранного монарха, и совсем иное - своего собственного. Требовательного и въедливого до чертиков во всем, что становилось объектом его интереса. А означенный заказ интересовал кайзера Вильгельма весьма и весьма. Правда, не только он один.

В этом Карл Александрович убедился через неделю, когда Экселенц внезапно решил собрать в Данциге руководителей крупнейших частных верфей Германии. На совещание «особой важности» - так значилось в конфиденциальной телеграмме Мюллера.

Кроме самого Цизе и его главного конструктора Боркштеде, на встречу с кайзером, Тирпицем, Зендан-Бирбаном и прикатившим вместе с ними начальством казенных верфей Вильгельмсхафена и Киля, прибыли директор-главный конструктор «Германии» Раухфус, управляющий директор «Вулкана» Бауэр, Германн Блом и Эрнст Фосс, а также Бернгард Ховальдт. Все они прихватили двоих-троих главных специалистов своих заводов. Так что торжественный ужин Цизе пришлось заказывать на пятьдесят семь персон.

Смысл выступлений кайзера и главы Маринеамт на совещании свелся, по большому счету, к четырем ключевым моментам, уже в скором времени сулящим промышленности Рейха новый кораблестроительный бум.

Во-первых, флот и его августейший вождь намерены впредь строить боевые суда, не уступающие британским ни в чем. Поэтому на кораблестроителей Германской империи ложится ответственность за скорейшую подготовку их верфей к строительству линкоров водоизмещением… в двадцать пять тысяч тонн! С учетом того, что это далеко не предел.

Во-вторых, после того, как программа расширения производственных мощностей, включая общее увеличение стапельных площадей, новое крановое хозяйство, углубление и расширение рабочих акваторий, постройку плавучих доков и т.п. будет утверждена, правительство окажет частным компаниям содействие для скорейшего ее исполнения. Помощь эта будет адресной и комплексной. Это и налоговые льготы, и малопроцентные кредиты под госгарантии, или даже прямое инвестирование. Например, для постройки плавдоков с грузоподъемностью свыше сорока пяти тысяч тонн, или строительных док-бассейнов. Кроме того, государство гарантирует 100-процентную загрузку для всех вновь вводимых мощностей в течение срока окупаемости их инвестпроектов.

В-третьих, поскольку Россия, которую отныне можно считать союзником Германии в борьбе с мировой гегемонией англосаксов, не располагает всем комплексом передовых технологий в сфере судостроения, германские частные компании получают «зеленый свет» на участие в реконструкции русских верфей. Царь Николай предоставит немецким инвесторам значительные доли в своих лучших заводах. А со своей стороны, германское правительство негласно установит льготы по привлечению национального банковского капитала для облегчения промышленникам Рейха вхождения в русский судпром.