Берлин - Париж: игра на вылет

Короче, поделом мусью астериксы огребли. А то: дескать, это коварный Бисмарк их несчастного императора спровоцировал. Если сами повелись, значит, сами себе и «злые буратины». После драки кулаками не машут, а на обиженых, как известно, воду возят…

Но, все-таки, почему именно дойчи? Не галлы? Не бритты? В чем главный профит России от добрососедства и военного союза с Германским Рейхом? С этим еще молодым, взвинченным гормональным взрывом от ощущения собственной силы и потенций хищником? И в чём наши прочие, побочные выгоды? Не только по пунктам известного «Меморандума Дурново», но и с учетом более обширного послезнания? Особая тема, а во что нам это обойдется? Чем, ради такого развития событий, мы можем, а точнее, - должны будем пожертвовать? Пусть временно, пока индустриализация и интенсификация сельхоза не выведут страну на курс к достижению промышленной и пищевой автаркии. А реформа системы образования - общего и профессионального - не покроет потребность отраслей в отечественных специалистах…

Есть, о чем поспорить. Только сначала желательно осознать, что сам успех этих трех стартовых великих начинаний критически зависит от активного участия в них… немцев! Участия научного, технического, финансового, даже кадрового. Ибо тотальная отсталость экономики России очевидна. А путь энтузиазма сталинских пятилеток, с их колхозными трудоднями, социалистической собственностью на средства производства и ГУЛагом, безотказным генератором дармовой рабочей силы, мы сознательно отбросили.

Давайте разбираться по порядку, господа хорошие. Разложим резоны по полочкам. Причем, начнем старым добрым методом «от противного». От того, чем и почему для России неизбежно оборачивается ее союзничество с Великобританией и Францией, равно как их финансовая и прочая «помощь». Не зря сказано: повторение – мать учения…

***

Собственно говоря, с ментальностью великобританцев, как и с мировосприятием их «модернизированной копии» - североамериканских янки - Василию все было ясно еще со времен самой первой его войны. С Афгана. Там он, к своему удивлению, узнал, что если русские - шурави - и оказались по вине цэковского идиотизма врагами для значительной части афганцев, муджахеды не испытывали к нам той глубокой и стойкой ненависти, что живет в их гордом, свободолюбивом народе к англичанам со времен попыток Лондона колонизировать их Родину.

Почему? А ларчик открывается легко: для Истинного великобританца представители всех других народов и рас – существа низшие, неполноценные люди. Будь то ирландцы, испанцы, галлы, немцы, русские, индусы, афганцы, китайцы, индейцы или разные прочие ниггеры. И горе тому, кто не осознаёт, что за деликатным спокойствием, учтивостью и обходительностью «белого человека» в его отношении, стоят лишь глубокое презрение и меркантильный расчет: как выгоднее использовать «партнера» в своих интересах. И что с него можно поиметь по схеме «килограмм стеклянных бус за килограмм золота».

Конечно, среди британцев попадаются вполне вменяемые люди. Но таковые никогда не попадают там во власть. Система отбора и воспитания лондонской элиты работает как часы, оставаясь почти неизменной с последних лет правления Королевы-девственницы. Как незыблемо и понимание истеблишментом государственных интересов своей страны. В результате, в основу этих самых интересов, положен банальный диагноз обитателя психлечебницы: Истинный великобританец абсолютно искренне убежден, что лично ему, посредством его державы, должен принадлежать весь наш Мир. Мания величия в самом ее незамутненном, дистилированном виде, короче. Крылатое выражение «хуже, чем иметь англичанина во врагах, только иметь его в друзьях» не на голом месте родилось…

Но почему? Неужели все так страшно? К сожалению, да. Поскольку кроме имперско-националистического эгоизма их элиты, от которого до классического нацизма меньше полушага, англосаксы, как нация, имеют несколько весьма положительных черт. Если рассматривать их самих по себе, конечно.

Во-первых, это упорство, причем, ничего общего не имеющее с тупым упрямством. Упорство в драке. В достижении поставленной цели. В отстаивании своих идеалов. Во-вторых, блестящий ум. Рациональный и холодный. В-третьих, организаторский талант. И, наконец, в-четвертых, - мертвая хватка и изворотливость прирожденного менеджера по продажам. Не зря говорится: где англичанин прошел, там еврею делать нечего…

Нация, щедро наделенная столь выдающимися качествами, просто обречена была стать великой. Но возникает закономерный вопрос: с каким знаком? С собственной точки зрения британцев, это, понятно, жирный плюс. Ведь их Империя – «Локомотив мирового прогресса»! А как с нашей? С учетом их к нам, ко всем, истинного отношения?

Кстати, чтобы портрет наших визави с берегов Туманного Альбиона был полным, - один пикантный момент. Но крайне важный. Если внимательно посмотреть на перечень положительных черт осредненного англичанина, как вы считаете, а для какой именно профессии все они определяющее важны? Задумались? Думаете, что для многих?

Несомненно, вы правы. Но, все-таки, в первую очередь – для работы разведчика.

И почему-то не удивляет, что выезжая за рубеж, представители английского высшего общества, равно как и более скромных его слоев: финансисты и торговцы, инженеры и промышленники, деятели науки и культуры, путешественники и натуралисты, пасторы и миссионеры, военные и моряки, учителя и гувернантки, врачи и аптекари, в массе своей старались, по мере собственных сил и талантов, оказывать информационную поддержку скромным чиновникам лондонского Форрин Офиса, оформлявших для них выездные…

До легализации и централизации будущей британской SIS в 1909-м году в форме разведуправления при Комитете национальной обороны, которому по распоряжению Эдуарда VII были оперативно подчинены профильные подразделения МИДа, военного министерства и Адмиралтейства, именно Особый департамент Форрин Офиса полтора столетия полновластно вел координацию разведдеятельности империи.

Применительно к очевидным результатам - итогам многочисленных войн, захвату и систематическому ограблению множества колоний с сопутствующим ростом богатства и влияния Британии в мире до уровня «почти гегемона» - велась эта работа впечатляюще успешно. Притом, что кроме обязательных отчетов по линии дипкорпуса и нелегалов, там обобщалась и обрабатывалась информация, поступавшая по различным частным каналам, вплоть до доверительных клубных бесед.

Среди агентов английской разведки много людей с известными на весь мир именами, блещущими в иных областях человеческого бытия, нежели ристалище рыцарей плаща и кинжала. Например: Сомерсет Моэм, Артур Конан-Дойль, Герберт Уэллс, Бернард Шоу – маститые писатели, трудившиеся на тайном поприще. Кто - сбором и распространением информации. Кто - аналитикой, вплоть до использования в этих целях спиритизма. Кто - приобретением персон влияния и информаторов за границей через дружбу или любовь.

Уместно ли на фоне столь знаковых фигур говорить о каких-то ученых-этнографах или путешественниках-авантюристах, вроде Иоганна Буркхардта, Александра Кинглейка, Эдмунда Спенсера, Ричарда Бёртона или Гертруды Белл?

Суть явления в том, что для истинно высококультурного и морально безупречного джентльмена, как, между прочим, и для подлинной леди, шпионаж в пользу отечества - дело чести. Как по этому поводу однажды горько посетовал адмирал Канарис: «Немцы считают, что шпионажем занимаются лишь преступники, авантюристы и разнообоазные отбросы общества. В то время, как каждый путешествующий англичанин – это агент. И истинный патриот своей страны…»

Создатель Абвера хорошо знал, о чем говорил. Нам же нужно просто воспринимать такую черту англосаксонского национального характера, как данность. А уж как к этому относиться, - отдельный вопрос.