Бес Славы

– Ты бы оделась тогда теплее и кондиционер на ночь выключала.

 Марина вздыхает и снова откидывается на подушки. Взять ее, что ли, за волосы и с пинком под зад выставить из комнаты?

– Слушай, вали отсюда, пока я не разозлился.

– Матвей, почему я так тебе не нравлюсь? Мы же семья…

– Ты обычная шлюха, присосавшаяся к моему отцу. Мы не семья и никогда ею не были, так что вали из моей комнаты и из моего дома.

 Подхожу ближе к кровати и указываю пальцем на дверь. Тут «матушка» неожиданно резко поднимается и садится на самый край, схватив рукой полотенце на моих бедрах. Я держу махровую ткань некрепко, так что от ее движения остаюсь полностью голым. Марина недвусмысленно облизывает губы, глядя на мой член. Только этого, блядь, не хватало!

– Пошла на хуй отсюда!

Подхватываю полотенце и снова обматываюсь им.

– Матвей, ну мы же оба нуждаемся в утешении. Я же видела, как ты все время на меня смотрел. Теперь нас ничего не останавливает.

– У тебя, блядь, белая горячка? Я на тебя вообще не смотрел, потому что ты для меня пустое место. Чтобы завтра твоего духу здесь не было. А чтобы покинуть мою комнату, у тебя минута. Время пошло.

 Марина поднимается и смотрит на меня грустными глазами. Может, я бы и повелся на этот взгляд, но таких шлюх перетрахал в последнее время с сотню. Так что взглядом невинной овцы меня не пробрать. Решила найти себе нового спонсора?

Хрена с два, пусть ищет в другом месте.

Глава 20

Стася

Город меня всегда немного пугал. Тут шумно, многолюдно, и эти люди вечно куда-то спешат. Словно жить торопятся.

 И сейчас, находясь на вокзале областного центра, я опять пугаюсь. Еще бы, почти год я провела практически в заточении. Причем в добровольном. А здесь столько лиц и тел мелькает, что от этого становится дурно – голова начинает кружиться от хаотичности, ноги слегка подкашиваются.

 Но я старательно держу себя на ногах, стою. У лестницы оглядываюсь. Прижимаю сумку, перекинутую через плечо, к животу. Там документы, деньги. Это все, что у меня есть. Ну, еще небольшой лиловый чемодан на колесиках, отданный мне два года назад Наташкой. Она часто, покупая себе что-то новое, отдавала мне старое.

 Мы с ней, кстати, давно не общались. Она перестала приходить ко мне. Бабушка предположила, что она боится осуждения, если продолжит со мной общаться. Но я-то знаю – на это ей плевать. О ней и так поговаривали и шептались, мол, растет распутной. Хотя поймана на этом не была. В деревнях для таких клейм многого не надо, достаточно увидеть ее в том откровенном купальнике. И мне было плевать, я все равно с ней общалась, дружила, сохраняла ее секреты. Она была единственной моей близкой подругой. И вот так Наташа мне ответила. Обидно.

– Такси? – обращается ко мне мужчина в синей кепке, крутя на пальце длинную цепочку с ключами. – Такси, красавица?

 Он говорит с акцентом. С кавказским. Подобных мужчин я всегда стараюсь игнорировать. Столько гадостей про них рассказывают, что лучше не связываться.

 Я качаю головой и отхожу в сторону. Быстрым шагом пересекаю привокзальную площадь и вскоре подхожу к остановке. От нее ходит нужный мне автобус. Мне необходимо добраться из центра города на одну из его окраин. Там живет старая бабушкина знакомая, которая согласилась сдать мне одну из комнат за небольшие деньги.

 Автобус подходит минут через пять. Я, вместе с нахлынувшей как будто из ниоткуда толпой людей, загружаюсь в салон. Оплачиваю проезд и замираю в конце автобуса между рядами сидений. Радуюсь тому, что автобус довольно новый, современный. А не те, что ходят в нашей сельской местности. Тут и просторно, и кондиционер работает.

 Еду минут двадцать. Выхожу на остановке и оглядываюсь в поисках десятого дома по Рябиновой улице. Дом нахожу почти сразу – милая, разноцветная пятиэтажка, видимо, построенная недавно. Подхожу ко второму подъезду и набираю на панели домофона номер квартиры.

– Да, – отвечают мне.

– Добрый день, это Станислава, внучка Агафьи Ильиничны.

– Проходи, третий этаж.

 Пищит сигнал, дверь мне открывают, и я захожу в прохладный подъезд. Поднимаюсь пешком, таща за собой неожиданно ставший неподъемным чемодан, а в общем холле меня уже встречают.

 Женщина, на вид ровесница бабушки. Высокая, немного полноватая, с густой копной рыжих волос. Крашенных, на корнях заметна отросшая седина. На женщине зеленый халат в желтый горошек.

– Здравствуй, – кивает она.

– Здравствуйте, Надежда Ивановна, – отвечаю я с улыбкой.

 Мы заходим в квартиру. В небольшую, но трехкомнатную.

– В той комнате, – кивает женщина на дверь, – живу я. В соседней – семейная пара студентов. Хорошие ребята, уже два года у меня живут. Ну а в этой, – она открывает дверь слева, – будешь жить ты. До тебя тоже студентка жила, вышла замуж на красную горку и съехала к мужу.

 Надежда Ивановна говорит приветливо, ведет себя вполне радушно. И я понимаю вдруг – мне повезло.

– На кухне есть холодильник, плита, микроволновка и чайник. Пользоваться можешь всем, – продолжает она, а я заглядываю в комнату, в которой мне теперь жить. Кровать, шкаф, тумбочка. Чисто, убрано, на застеленной пледом кровати лежит стопка постельного белья. – Я подготовила комнату, прибралась. График дежурства по квартире висит на холодильнике... Как там Агафья? – резко переключается Надежда Ивановна.

– Хорошо.

– Как девочку назвали? – спрашивает вдруг она. Я бросаю на женщину удивленный взгляд, не знала я, что бабушка ей рассказала про правнучку. Однако я не вижу осуждения в карих глазах. Простое любопытство.

– Марта, – отвечаю я.

– Красиво, – кивает женщина. – Ладно, распакуй вещи, осмотрись. А я пока пойду чайник поставлю. У меня такой вкусный пирог есть. Попьем чай и поболтаем.

 Про вещи я благополучно забываю. Просто смотрю в окно. Мне кажется непривычно высоко, хоть только и третий этаж. Внизу люди, машины – жизнь. И теперь я – часть большого города. Вдруг осознание этого так остро врывается в голову… И понимаю – я не несчастна, да и не была никогда, кроме как той ночью, конечно, которая преследовала меня очень долго. Мне просто нравилось быть несчастной, упиваться этим. Но нет… На самом деле есть люди, которым намного хуже, чем мне.

 Когда я выхожу в кухню, на столе уже дымятся две чашки и стоит тарелочка с кусочками пирога. Мы с Надеждой Ивановной друг напротив друга, и она расспрашивает меня о бабушке. Я охотно отвечаю – скрывать нечего.

– А у тебя, Станислава, какие планы?

– Буду поступать, а пока надо работу найти.

– А что делать-то умеешь?

 Я пожимаю плечами. А действительно… Можно устроиться в магазин на фасовку или продавцом, но график торговли я вряд ли смогу совмещаться с учебой.