Бесконечная любовь

Как бы то ни было, меня отбрасывает в сторону, мой палец нажимает на курок моего пистолета, и пуля попадает в тротуар. Шарлотта кричит, и я слышу топот ее ног, когда она начинает бежать к машине. Антон поворачивается к ней, направляясь прямо, чтобы схватить ее, и я, не задумываясь, разворачиваюсь и всаживаю пулю ему в колено.

Он падает на землю, крича, хватаясь обеими руками за ногу, которую я только что ранил. Я вижу краем глаза, как Ники идет на меня, в одной руке нож, а другой он вытаскивает пистолет из-за пояса, и я размахиваю рукой в его сторону, стреляя не глядя.

Я не хочу убивать его. Я действительно не хочу. Но в этот момент единственное, что имеет значение, — это добраться до Шарлотты. Я слышу крик боли Ники, смешивающийся с криком Антона, и слышу, как он отшатывается и ударяется о тротуар, и я смотрю назад, чтобы увидеть Шарлотту, уже почти подходящую к машине, бросающуюся внутрь.

Я оглядываюсь назад, всего один раз. Ники держится за живот, кровь течет между кончиками его пальцев. Это может убить его, я знаю это, и я также знаю, что могу убить его прямо сейчас.

Я могу убить их обоих. Я могу положить конец одной трети угрозы для Шарлотты и для меня. Лев все еще был бы там, где он сейчас, вероятно, уже в Вегасе, и Брэдли все еще гнался бы за мной, но Ники и Антон были бы мертвы.

Мой палец касается курка. Я должен это сделать. Но я чувствую, как мои внутренности скручиваются при мысли о том, чтобы положить конец их несчастным жизням, которые они провели в качестве не более чем пешек, как ножи моего отца во тьме, и даже не особо острые.

Я мог бы сказать, что это было бы милосердием, но это не особенно похоже на это. И больше всего на свете я эгоистично не хочу, чтобы Шарлотта видела, как я их убиваю. Я не знаю, будет ли она смотреть на меня так же после этого. Сомневаюсь, что она это сделает. Любая искра желания и заботы, которая заставила ее поцеловать меня в ответ прошлой ночью, предложить мне кровать вместо того, чтобы оставить меня спать на полу, погаснет, увидев, как я делаю что-то столь жестокое.

Поэтому вместо этого я поворачиваюсь и бегу к ожидающей машине.

Шарлотта мертвецки молчит, когда я выезжаю со стоянки, оставляя двух мужчин, когда я выезжаю на открытую дорогу. Правда в том, что Ники, скорее всего, умрет к завтрашнему дню. Но, по крайней мере, она не видела, как я всадил в него последнюю пулю.

— Нам придется продолжать. — Я крепко сжимаю губы, глядя вперед на темную дорогу. Мой адреналин высок, поэтому сейчас я не чувствую усталости, но до того, как мы въехали на ту стоянку, я был измотан. Это снова настигнет меня в ближайшее время, и я действительно не знаю, что с этим делать. — Я не хотел просить тебя вести машину, тем более, что всегда есть вероятность, что кто-то будет у нас на хвосте, но это может быть неизбежно. Ники и Антон некоторое время будут не в строю, но Лев все еще может быть там, и они выяснили, в каких мотелях мы останавливаемся.

— Так давай остановимся в более хорошем отеле? С картами-ключами и охраной?

Я качаю головой.

— Во-первых, нам будет трудно найти что-то подобное здесь. Во-вторых, это открывает целый ящик других проблем: людей, которых можно допросить о нас, камеры, все это дерьмо, которое можно использовать, чтобы следить за нами.

— Мы не можем просто продолжать ехать прямо. — Шарлотта проводит рукой по волосам. — Даже если остановиться отдохнуть, мы будем истощены.

— Это возможно. Это будет неприятно, но мы можем это сделать. — Я пожимаю плечами, как будто каждая клеточка моего тела не стремится лечь прямо сейчас. Я бы даже с радостью лег на пол. Дни в бегах настигают меня, и я чертовски измотан.

— Почему бы нам не разбить лагерь? — Внезапно спрашивает Шарлотта, предложение приходит совершенно неожиданно. — Где-нибудь вдали от проторенных дорог. Мы же в Монтане, должны же быть места для этого, верно?

Предложение поражает меня, и я искоса смотрю на нее.

— Больше не боишься медведей?

Шарлотта морщится.

— Они уже в спячке, да? Скоро Хэллоуин.

Я пожимаю плечами.

— Большинство из них, наверное. Но ты серьезно? Ты хочешь этого?

Она опускает взгляд на свои колени, и я тут же жалею, что отнесся к этому легкомысленно.

— Я никогда этого не делала, — наконец говорит она. — Еще одна из тех вещей, которые я всегда хотела сделать, но не сделала. Например, настоящий кемпинг. Я, наверное, могла бы уговорить Джаз, Сару и Зои пожить в глэмпинге, но разбить палатку, собрать дрова и все такое? Они бы все покрылись крапивницей.

Моя грудь сжимается, когда я слышу, как она говорит о них. Я слышу печаль в ее голосе, тоску от осознания того, что она больше никогда не увидит своих друзей. И это моя вина. Эта мысль ощущается как дубина, избивающая меня до тех пор, пока я не чувствую постоянную боль в костях.

— Одно из тех дел из списка желаний, я полагаю. — Говорит Шарлотта, пожимая плечами. — И я понятия не имею, как будет выглядит моя жизнь после того, как я уеду из Вегаса с новым именем, так что…

Она замолкает, и я слышу в ее голосе напускную небрежность, когда она это говорит. Я вижу, что она боится того, какой будет ее жизнь после этого. И я едва ли могу ее за это винить.

— Давай сделаем это. — Говорю я ей и вижу, как она резко смотрит на меня, явно удивленная моим согласием. — Почему бы и нет? Немного холодно, но еще не слишком. — И мы можем обняться, чтобы согреться. Я почти говорю это, но останавливаюсь в последний момент. Я не хочу портить то, как она внезапно начинает улыбаться, с проблеском волнения на ее лице.

— Правда? — Спрашивает она, и я киваю.

— Нам придется остановиться за припасами. Я не думаю, что эта машина была оборудована для кемпинга. — Я ухмыляюсь ей, и она поднимает бровь.

— Мы их тоже украдем? — Лукаво спрашивает она, и я усмехаюсь, качая головой.

— Нет, я думаю, их мы можем просто купить.

Мы останавливаемся в следующем приличном городе, через который проезжаем, и заходим в круглосуточный Walmart, где должны продаваться палатки, фонари и все остальное, что нам может понадобиться. Я собираю все это вместе с едой и бутылкой вина, которые я спрятал среди припасов, и мы возвращаемся в машину, загружая все в багажник, прежде чем я снова заведу ее.

В воздухе определенно чувствуется прохлада. Это не совсем идеальная погода для кемпинга, но я не собираюсь отговаривать Шарлотту. Я смотрю на дорожный атлас в поисках ближайшего кемпинга, который не имеет домика, удобств и камер, а является просто отдаленным местом, где путешественник может остановиться. Я надеюсь, что там больше никого не будет, если есть другие туристы, нам придется продолжать движение. Я не могу рисковать, что нас увидят другие, или подвергать других опасности, находясь поблизости, если нас найдут. Но когда я еду по тропинке, ведущей через деревья к открытому пространству, в округе совершенно пусто.

Все полностью наше, только на сегодня.

Это прекрасный вид. Ровное открытое пространство окаймлено деревьями, озеро видно прямо за ними, мерцающее черным под ночным небом, на котором лишь мерцает лунный свет. Шарлотта немного дрожит, когда мы выходим из машины, и когда я смотрю на нее, она быстро качает головой.

— Мне не так уж холодно. — Говорит она так быстро, что ее слова почти спотыкаются друг о друга. — Не беспокойся об этом.

Ее нетерпение не уходить говорит мне, как она рада, что мы приняли это решение. И я не собираюсь его портить ни за что на свете.