Бесконечное лето: Город в заливе

Все присоединились.

— Итак, — сказал парень, сидя на матрасе через некоторое время и по своему обыкновению ухмыляясь во все тридцать шесть зубов, включая коренные. — Наряду с успешным завершением квеста и получением тонны экспы — не обращайте внимания, это я о своем, о женском — и чудодейственным возвращением Мику в наши стройные ряды… да, они определенно весьма стройны… так вот, имеется и еще один вопрос, который стоит рассмотреть.

— Неужто? — удивилась Алиса.

— Да! И это как раз тот вопрос, который задала мне Ленка, как только мы остались с ней наедине… Нет, что-то это плохо прозвучало. Как только мы оказались вдвоем во влажной темноте там, внизу… хм, это ничем не лучше. Что-то не найду нужных слов. Короче — мне было указано, что среди личного состава отсутствует понимание того, что мы вообще делаем тут, на другом конце мира, и зачем. Есть такое?

— Ну… да, немного, — призадумавшись, решила Славя.

— Сто пудов, — согласилась Алиса и улеглась на матрас, закинув на стену длинные ноги.

— Ну есть такое немножечко, но я, если честно, думала, что там у тебя какой-то тайный план, и мы поэтому не должны ничего знать, хотя вообще-то…

— Очень правильно мыслишь, — похвалил Мику Ружичка. — План действительно имелся, и секретность его не могла быть описана никакими словами. Однако, дорогие друзья, пришел сегодняшний день, и я не могу это больше держать в себе — пора вам открыться.

Он сделал драматическую паузу.

— Мы с вами — тайные агенты влияния виртуального Советского Союза.

***

Глава 23, где уходят и снова возвращаются чувства

— Чего? — Алиса скептически смотрела на меня, лежа вниз головой. — Ты сам-то как, хорошо себя чувствуешь? Головушка не болит? Тянущих ощущений в области неокортекса не испытываешь?

— Тихонечко, — навел я порядок. — Есть предложение не спешить пока с выводами, возможно, товарищ представит веские доказательства, и все это перестанет выглядеть как бред сумасшедшего.

— А они есть? — удивилась Славя. — Доказательства, то есть?

— Мои слова, само собой. Итак, вернемся на несколько месяцев назад, друзья — в тот прекрасный летний день, когда красивая и слегка пугающая женщина по имени Виола выдала нам официальный пропуск за пределы лагеря и отпустила, образно говоря, в свободное плавание.

Девчонки почти синхронно кивнули. Хороший день был, что ни говори.

— До того, как она это сделала, мы имели долгий и предельно конкретный разговор о том, чем мы, среди прочего, будем заниматься на воле. Мне был, скажем так, выдан список целей и локаций, которые нужно посетить — Москва, Амстердам, Лондон, Барселона, Брюссель, и так далее, сами помните.

— Просто посетить? — удивилась Алиса.

— В общем-то, да. Видимо, Виола, или кто там стоял за ее спиной, совершенно верно предположила, что само наше появление в той или иной точке земного шара спровоцирует определенные события. И так все и вышло, если помните — хоть площадь Дам вспомните, хоть наши приключения на острове…

— А я думала, там все случайно вышло, — протянула Лена.

— Случайности не случайны, — оборвал я эти оппортунистские речи. — Судя по всему, целью наших посещений была. как это… «реморализация криминогенных точек, форсированная культивация ключевых моральных ценностей»… ну, вы знаете, что после приснопамятного мега-концерта в «Совенке» тамошний излучатель полностью зарядился и накрыл полем то ли весь мир, то ли около того, а наше пребывание в той или иной части света резко снижает там уровень насилия и преступности… Ну вот, последним пунктом этих непростых гастролей оказался Роанапур. И, что самое характерное, это уже произошло по личной просьбе Виолы.

— Почему?

— Именно это я и сказал, — энергично кивнул я. — Что за использование служебного положения и пятерых толковых подростков в корыстных целях? В ответ она рассказала мне длинную, но поучительную притчу. Жили когда-то два старика — ну, то есть, на тот момент просто крепких пожилых человека. Одного звали Зигфрид Гюнтнер, а другого — ну, скажем, Корней Марининский. Они не то чтобы дружили, но часто общались, а учитывая, что работали в одном и том же ведомстве под названием Группа Ребят-Умельцев, и крепко ненавидели другую контору, которую мы искусно зашифруем, как Команда Горячих Бунтарей, то общие темы для разговора находились сами собой.

— Это шпионский роман, я поняла, — зевнула Алиса.

— Тишина в библиотеке, — снова очертил я границы дозволенного. — У герра Зигфрида, простого немца, оставшегося после войны в стране, была внучка Виолетта. У товарища Марининского тоже имелась внучка, по имени София. Через какое-то время София выросла в комсомолку, спортсменку и просто красавицу, поучаствовала в афганской кампании СССР, дослужилась до капитана, получила сильные ожоги и комиссовалась по ранению.

В глазах девчонок забрезжило понимание.

— Насколько я понимаю, Виола с Балалайкой дружили, и когда последняя отправилась в Юго-Восточную Азию, наша славная «медсестра» решила по-свойски приглядывать за ней. И помогать, при необходимости. Сама она так решила, или ее кто-то попросил, я не знаю, и это уже неважно. Мы и есть эта помощь. Общее снижение криминогенной обстановки в славном граде Роанапуре должно ей помочь — правда, Балалайка, в смысле, Владилена, то есть, я хотел сказать, София, ничего об этом не знает. Я ответил на ваши потаенные мысли и незаданные вопросы?

— Наверное, да, — сказала Алиска и потянулась. — Правда, я думала, тут будут зловещие тайны и секретные шпионы, а оказалась всего-навсего помощь друзьям… неинтересно.

— Это да, — согласился я, помолчав. — Неинтересно и скучно. Кроме тех случаев, когда без нее — никуда.

***

За общей суматохой с нашим с Ленкой погружением и находкой золота — на подъемные работы нужно будет целый флот высылать, не иначе — равно как и с чудесным возвращением Мику, как-то совершенно забылся тот факт, что у нас на борту имелись пленные. Толстый парень Рейхардт, обретший после нашего краткого общения спокойствие и улыбку Будды, и мрачный хмырь в неизменной панаме, которого, как выяснилось, звали Билл Хойт. Что с ними делать, собрались решать коллективно, но без экипажа — пленные были нашими.