Беспамятство
Шрифт:
Рома никогда не был жарким любовником, и единственная женщина, которую он сильно желал, звалась Лялей. На вынужденную роль наперсника он согласился без церемоний; хотя бы видеть ее постоянно — уже большая удача. Но находиться рядом и ис обнять... Каждый вечер, засыпая на чужом диване, Роман спрашивал себя: «Почему я здесь? Ведь она не любит меня и никогда не любила. По молодости я заблуждался, а сейчас, чтобы терпеть эту чудовищную муку дружеского соседства, нужно избавиться от наплывающих воспоминаний о прошлом наслаждении. Господи, дай мне забвения!»
Роман вставал затемно, когда Ляля еще спала, ехал
– Заодно посмотрю, как вы тут живёте, — защебетала она как ни в чём не бывало.
– А мы не живём, мы сосуществуем, - уточнил Рома, а Ляля подумала: какой же он умница — всё понял, и теперь не надо искать слова, чтобы не пускать его в свою постель. А Светке сказала наедине:
– Пойми, я не держу его.
– Понять можно, простить нельзя, подруга дорогая. Ты ведь, когда звонила, знала, что он к тебе побежит. Простить не получается.
– А я и не прошу. Это твоя совесть корячится - что бы еще такого добренького совершить, чтобы мне совестно стало. А мне не совестно. Мне - никак. Ты зачем приехала? Укорять?
– В глаза посмотреть,
– Ну, смотри. Плохо мне, Семицветик, А Ромка к тебе вернётся. Всякая неестественная ситуация рано или поздно должна разрешиться.
– Лучше рано. Ладно, Живи как живёшь.
– Да не живу я. Не живу! — вдруг закричала Ольга так страшно, что Света зажала уши ладонями, логом обняла подругу.
– Ну, не надо, не надо, успокойся.,.
– Что за шум, а драки нет? — спросил Рома, влетая в комнату,
– Да всё в порядке, — успокоила его Света.
– Ну, я поехала — дел невпроворот,
Рома проводил жену до машины и вернулся, улёгся с книгой на диван в кухне. Покладистый, всё понимающий - как же он раздражал Лялю. Когда по телевидению транслировали футбол или хоккей, он ничего вокруг не слышал, не видел и только непрерывно, почти машинально ел, нервно сметая всё подряд, в основном полуфабрикаты. Готовить он не умел - нужды не было учиться.
– Неужели, хотя бы из уважения ко мне, ты не можешь пользоваться ножом, а не кусать от куска, как делал в детстве, чтобы позлить родителей!
– Детство — великое время формирования привычек, - отвечал Рома в перерыве между таймами, — Если Светка меня не переделала, тебе не справиться.
Опять вечный укор добродетельным Светиком. Он даже не замечает, что мыслями постоянно возвращается к семье. Это становилось невыносимым. «Пора отправить его назад», — всё чаще думала Ольга, но однажды, возвращаясь вечером из института, подняла глаза, увидела свет в своих окнах и расплакалась, В конце концов, не такие уж страшные у Ромки недостатки. Подружка его распустила, а она приберет к рукам. Зато не надо маяться весь вечер, втайне от самой себя ожидая уже почти невозможного звонка от Макса, а потом пить снотворное. Когда старый друг рядом, на душе спокойнее.
Рома, как всегда, встретил ее в прихожей, чмокнул в щёку, снял шубу, стянул сапоги, обул в тапочки. Милый. Жаль, что она к нему ничего не чувствует.
Странная судьба.– Как прошёл день?
– нежно и расслабленно спросила Ляля.
– Отлично. Читал, в магазин сходил, прикупил пошамать — колбаски, сыру, пельменей. Ты забыла, что в холодильнике пусто. Кстати, денег оставь, а то у меня последние. Не у Светика же просить,
– Упаси Господь. Оставлю. Кто-нибудь звонил?
– Нет, - соврал Рома, которому всегда раза два-три в день звонила жена.
– Приходила девица убираться. Я сначала не хотел пускать.
– А, это Лиза приехала - она на каникулы домой в Краснодар моталась. Подрабатывает в трёх квартирах. На учёбу не хватает.
– А помнишь, как мы с тобой поступали в институт: знаешь — не знаешь,
– Ностальгируешь но старым временам?
– Да не очень. Там тоже было мало хорошего, но не такое безумие, в котором мы сейчас живем. Врачи не будут лечить, если нет денег, пенсионеры умирают, потому что слишком дороги лекарства, художник пишет картины, которые продаются, а не те, что ему хочется. Деньги, деньги, деньги. Пусть они останутся, но не вместо души, радости, благодарности, дружбы.
– Что всё зло от денег - думают только бедные. Деньги - это хорошо.
– Когда они есть. Ты замечала, сколько народу роется в помойках?
– Всегда есть другой способ заработать, Не хотят. Попрошайничать проще. Да, раньше в помойках никто не рылся, а на чём всё держалось, запамятовал? Забыл километровые очереди и шмотки из-под полы? Честнее заплатить, чем использовать связи. Я, например, к своему стыду, знаю точно, как много для меня сделал папа, его имя и возможности, С Максом я поступила по-своему усмотрению, И что хорошего?
– Это только кажется, что сама. Сдаётся, Виталий Сергеевич все в твоей жизни разыграл по собственному сценарию. И начало, и тем более конец.
– Почему ты так думаешь?
– Иногда для разнообразия я не думаю, а чувствую.
В Ляле поднялось, задергалось, застучало утихшее было беспокойство. Она схватила Рому за руку.
– Знаешь, Макс вообще исчез! Пропал. Его нет на работе, а мне врут, что он в Ярославле. Но туда он точно не приезжал и уже вторую неделю никому не звонил,
Рома насторожился:
– Кто врёт?
– он всегда смотрел в корень.
Выходило, что врал отец. Почему — Ляля так и не разобралась. Скорее всего, его неправильно информировал Бачелис. А ссылка на прокурора? Нет, непонятно. Пропустив вопрос, сказала:
– В конце концов, какое мне дело? Я Максу никто.
– Не юродствуй.
Ляля отвела глаза,
– У Валентины он тоже не появлялся. А там двое детей без средств остались и сама на сносях,
Роман задумался. Когда же узнал про обыск, лицо его сделалось мрачным.
– Попахивает жареным. Надо бы в милицию позвонить. Если не тебе, то ей.
Разговор заново всколыхнул тревогу, но других последствий не имел. Ляля считала не вправе заявлять о пропаже сотрудника отцовского холдинга, а Валя боялась. Несмотря на то, что стояла зима, она снесла в ломбард свою кроличью шубу, а к букинистам
– дореволюционное издание Библии в кожаном переплёте с золотым тиснением, подарок отца к семнадцатилетию. Оно совпало с окончанием школы, но за это событие Валя не получила ничего