Беспокойные боги

"Чего ты хочешь от меня?" спросил я.

Чудовище посмотрело на меня исподлобья, и на его лицо вернулась прежняя улыбка. "Ты принадлежишь ему", - сказало оно.

Я сразу же почувствовал чье-то присутствие.

Тот, другой, не входил в дверь. Дверь все это время была у меня перед глазами. Я почувствовал ветер за спиной, дыхание на своей шее. Моя рука лежала на рукояти меча, но я не двигался. Я знал, что любое движение чревато насилием и что, если я был прав - если я буду на своем месте в шаттле, а не под куполом белого трона, - то насилие может оказаться фатальным.

Для меня. Для Эдуарда. Для всех на моем шаттле.

В поле зрения появилась женщина. Украшенные драгоценными камнями лодыжки позвякивали при каждом шаге.

Она была высока, как любая королева, высока, холодна и ужасна. Ее тяжелые белые груди покачивались, когда она кружила вокруг Дораяики и меня, а волосы - скорее черный занавес, чем плащ из тонких нитей, тень, которая скрывала и все же не скрывала ее наготы, - развевались в воздухе позади нее, движимые ветром, которого здесь не было. Золотые браслеты были на ее запястьях, золотые - на бицепсах. Тонкие золотые цепочки украшали ее волосы цвета паслена, золотые цепочки лежали на ее вздымающихся грудях и между ними.

Она ничего не сказала, остановившись позади Дораяики, и наклонившись, обняла Пророка, как будто они были любовниками.

Тогда я понял, зачем я здесь, зачем меня вызвали.

Все было так, как я и боялся.

Ушара нашла свой путь.

Это было объявление войны. Не против Империи, не против человечества, а против Тихого, против самого Абсолюта.

Я подошел слишком близко, убаюканный ложным чувством безопасности, вызванным каменным состоянием Пророка.

Одна нечеловеческая рука - рука, лишенная первого пальца, - вытянулась и схватила меня. Только большой и три последних пальца сомкнулись. Все было твердым как камень.

Действуя рефлекторно, я ударил ксенобита по руке, намереваясь ослабить его хватку.

Вместо этого я сломал ему кисть, и окоченевшие пальцы отломились, обнажив внутри только бледный камень - если это вообще можно было назвать камнем. Боль пронзила мою руку, когда когтистый палец Пророка прорезал рукав и порезал меня. С шипением и криком я отдернул руку -

И обнаружил, что сижу в задней части кабины шаттла, а Эдуард смотрит на меня с ужасом и растерянностью на лице. "Лорд Марло?"

"Это ерунда", - сказал я, не желая ничего объяснять.

Но это была не ерунда.

На ладони моей правой руки была кровь.

Предплечье и рука были порезаны, и из них текла красная кровь.

"Это было реально", - прошептал я, с ужасом глядя на рану. "Это было реально?"

"Что было реально?" спросил Эдуард. Офицер-пилот смотрел на нас.

"Видение", - пояснил я, не заботясь о том, знает ли об этом младший офицер. "Трансформация Дораяики почти завершена. Он почти один из них".

Эдуард привстал со своего места, свет отразился от его очков цвета слоновой кости. "Наблюдатель?"

"Да", - сказал я. "С ним Ушара, та, которую нам не удалось убить на Сабрате. Он знает, что "Демиург" у нас. Он знает, что мы убили Кхарна Сагару".

"Как?" - спросил молодой человек.

"Оно может видеть разные вещи, Эдуард", - заговорил я, широко раскрыв глаза и свирепо глядя на него. Я испугался, по-настоящему испугался, впервые с тех пор, как Рагама вернул меня к жизни и моему собственному времени. "Оно может видеть всю Вселенную. Оно притянуло меня туда, где было. Я был на Дхаран-Туне, только что".

Молодой человек отодвинулся назад, произнеся: "Ты так и не встал со своего места".

"Я был на Дхаран-Туне и здесь, разве ты не понимаешь?" сказал я и показал ему свою руку. "Оно порезало меня своей собственной рукой. Видишь?"

Что бы ни сказал другой мужчина, я этого не слышал. Я опустил взгляд на свои ноги.

На металлическом полу кабины, прямо между моими сапогами, лежал изогнутый кусок камня. Скульптурный палец с четырьмя суставами и когтями. Палец сьельсина.

Палец Дораяики.

* * *

Пандус открывался в зеркально-черный трюм, а вдалеке виднелась дверь, похожая на рот огромного человеческого лица.

Я откинул рукав туники, чтобы она не испачкалась, и сжал в кулаке палец Дораяики. Он был твердым и холодным, как мрамор, и гладким, как стекло. За те несколько коротких минут, что он был у меня, он стал своего рода талисманом, напоминанием о том, что кошмар, который я видел, был реальностью.

"Лорд Марло!" Один из бойцов нашего авангарда поспешил ко мне, в маске и доспехах. "Здесь есть большие трюмы, мы думаем, что один из них может вместить всю "Гаделику".

"Очень хорошо, лейтенант", - сказал я. "Попробуйте открыть двери и подайте сигнал капитану Гошалу, если сможете. Вы нашли мостик?"

"Пока нет, милорд", - сказал парень. "Корабль очень..."

Резкий голос оборвал бедного лейтенанта, сказав: "Огромный!"

И еще один: "Огромный, да, и здесь много извилистых путей".

"Много извилистых путей", - согласился первый голос. "Но я знаю их все! Я знаю!"

"Я знаю!" - согласился второй голос.

"Мы знаем, мы имеем в виду!" - сказал первый.

Другие шаттлы приземлились рядом с моим, и с пандуса донесся звон цепей, которые тряслись и дребезжали, когда в поле зрения появился их владелец.

По моему приказу Сироту отмыли от грязи и экскрементов, которые покрывали его бледную, почти синеватую шкуру и спутывали черно-белую шерсть. Короткие белые волосы на одной его голове образовывали нечто вроде ореола из серебристых кудряшек, в то время как длинные черные волосы на другом лице были зачесаны назад. В таком чистом виде я впервые увидел его лица. Лицо по левую руку - беловолосое лицо - было болезненным, бледным и деформированным, его череп был неправильной формы и раздутым под шапкой из чертополоха. Глаза были бледно-голубые, нос изогнут и уродлив, словно лицо какого-то древнего ангела, избитого на ринге. На другом лице на лбу был надет обруч. Его оно забрало - вместе с плащом, покрывавшим его могучие и бесформенные плечи, - из сокровищницы Кхарна Сагары, когда мы вернулись к ее пирамиде, чтобы забрать тело и доставить его и копию Валки обратно на шаттлы. Второе лицо имело профиль, который мог бы украсить многие древние монеты, настолько царственным было его строение: орлиный нос, сильный лоб и квадратный подбородок.

"Сирота укажет вам путь!" - сказало оно, показывая закованные в кандалы запястья - все три.

"Только освободите нас!"

Люди, приставленные охранять существо, с подозрением посмотрели на него и на меня.

Сирота был одет в огромную мантию, накинутую на его слишком широкие плечи. Это одеяние было сшито специально для Кхарна Сагары и имело его цвета. Вся она была из черной парчи, такой тонкой ткани, какую я когда-либо видел, и расшита золотыми змеями-драконами, столь любимыми Вечным.