Беспокойные дали
Шрифт:
— В самолете разберетесь с местами. Бегом в автобус у центрального подъезда! — крикнула кассирша.
Едва группа вошла в салон, за ними тут же захлопнули входную дверь, и трап отъехал от самолета…
…Было два часа ночи. Платонов отвел курсантов в зал ожидания «Интуриста», а сам направился искать телефон, чтобы сообщить в училище о своем прибытии. Но такового в округе не оказалось. Пришлось обращаться за помощью к дежурному администратору аэрофлотской гостиницы.
Дежурный по училищу, выслушав доклад, осчастливил:
— Транспорта нет. Ждать до утра. Прибудет начальник училища — даст
Платонов даже психанул:
— Как я все это объясню курсантам? Мы за свои деньги прилетели из Минвод, а тут двадцать минут езды до училища и нет транспорта!?
На что дежурный невозмутимо ответил:
— А кто вас заставлял лететь за свои деньги? — и повесил трубку.
Внутри у Платонова все клокотало. Он швырнул трубку на рычаги аппарата и выскочил из гостиницы.
Навстречу ему бежал Рахмани. Увидев расстроенного командира, посочувствовал:
–Что, опять трудно!?
Платонов расстроено махнул рукой
— Приказано утром добираться в училище городским транспортом.
— А не надо нам ждать утро. Мы уже нашли автобус.
— Что за автобус?
— Левый! Тут местный привез какую-то тетку с мешками. Вот мы его и перехватили.
— И сколько же он с вас заломил?
— Нисколько. Сказал, что всё равно пустой едет в Говсаны.
Это объяснение насторожило Платонова. Чтобы ночью водитель за просто так повез, да ещё иностранцев?
— По-моему он либо что-то темнит, либо вы что-то не так поняли…
Но тут раздался нетерпеливый гудок, и Рахмани с Андреем побежали к автобусу. Курсанты уже разместились в салоне, и едва они заскочили на подножку, водитель дал газ…
В Говсанах автобус затормозил возле мрачного дувала. Водитель выскочил из кабины и громко забарабанил в неприметную калитку.
За забором послышались шаркающие шаги, скрипнул отпираемый замок, и в проеме показалась сонная голова старика:
— Ты Аббас?
— Я, — ответил водитель, — Давай быстро, мне некогда.
Калитка захлопнулась. Старик пошаркал в дом. Потом калитка снова приоткрылась, водитель схватил у старика небольшой баул и вернулся в кабину. Засунул его под сидение и тронул автобус.
Но поехали они совсем не в ту сторону, куда следовало.
— Э-эй, хозяин, — похлопал водителя по плечу Андрей, — Ты куда едешь?
— Нэ волнуйся, — успокоил тот, — заберем бабушку с корзинами на базар.
Минут через пятнадцать у обочины показался силуэт старухи с корзинами. Погрузив её, двинули дальше. В темноте безлунной ночи было трудно ориентироваться, да и ехали они какими-то переулками. Наконец, автобус выскочил на трассу. По неясным силуэтам нефтяных качалок справа, Андрей понял, что Зых далеко в стороне.
Водитель обернулся. На его небритой физиономии, пришлепнутой большой шерстяной кепкой, играла дьявольская улыбка разбойника.
— Слушай ты нэ будешь возражать, если я забэру ещё плэмянницу с мужем? Им позарез надо на вокзал
— А где они?— спросил Платонов
— Там, — неопределенно махнул куда-то в ночь азербайджанец.
Андрей прикинул, что, скорее всего они находятся где-то в районе Баладжар, а это совсем далеко от училища. На дворе
ночь. Трасса пустынна. Курсанты дремлют. Выбора нет.— Валяй! — махнул рукой Платонов. — Только быстро.
После племянницы с мужем, пришлось подбирать по дороге и «друзей» водилы, которые возвращались из гостей. Потом сели просто попутчики. И когда автобус неожиданно оказался на привокзальной площади, он напоминал Ноев ковчег.
Все «родственники» и друзья, шумно прощаясь с водителем, совали ему деньги, которые он, не считая, ловко рассовывал по карманам…
Когда, наконец, все вышли, азербайджанец вспомнил, что на Баилове уже час как ждет его брат.
— Ему нужно на работу на кислородный завод, — пояснил он, — это ж рядом с училищем.
Пришлось соглашаться и на этот крюк.
Минут через десять автобус остановился около трехэтажного здания в военном городке флотилии. Водитель вытащил из-под сидения баул и скрылся с ним в ближайшем подъезде. Вернулся быстро, довольный.
— Брат уже уехал, — осклабился он. — Теперь прямо на Зых.
В Черном городе, примерно на половине пути до училища, водитель внезапно затормозил.
— Э, командыр, выйдем на минуту, поговорить надо
На улице, прикрыв дверцу и, воровато оглядевшись по сторонам, хотя кругом была непроглядная тьма и безлюдье, азербайджанец, тихо прохрипел:
— Давай по дэсять долларов с брата!
— Что-о-о? — протянул Андрей, — Какие ещё доллары? Ты, что спятил? Ты же обещал курсантам довезти бесплатно!
Водитель расхохотался.
— Вай-вай, какой глупый человэк! Кто же ночью возыт бэсплатно, да ещё на Зых?
— Но у нас нет таких денег, — развел руками Платонов.
— А зачем тогда садился в автобус? — нахмурился водила. Потом махнул рукой:
— Ладно, рады тэбя дарагой! — так и быть, — довэзу. Но с одним условием: пусть твои курсанты дадут мнэ двэ пары джинсов, тры футболки и двэ пары кроссовок.
— Да ты что! Грабить собрался сволочь? — заорал Андрей.
— Иш ты, какой горачий, — покачал головой джигит. — Нэ хочишь платить — иды со своими курсантами пэшком.
Он открыл дверь и прокричал:
— Выходы! Далшэ не поедэм. Автобус сломался!
Ситуация складывалась аховая. Кругом ни души. Начало пятого. Курсанты, узнав в чем дело, стали возмущаться. Кто-то предложил отдать азербайджанцу шмотки, которые тот требовал, но Платонов категорически запретил. Приказал всем сидеть в автобусе, и не вступать ни в какие переговоры с водителем.
А тот демонстративно копался в моторе, не обращая внимания на них…
Минут через двадцать послышался стрекот мотоцикла. Платонов вышел на середину трассы, размахивая руками. Ослепив светом фар, мотоцикл резко затормозил. За рулем был милиционер. Платонов рассказал, что произошло. Милиционер с важным видом выслушал. Сказал «подожди!» и направился к водителю автобуса. Сначала они говорили тихо. О чем — понять было невозможно, поскольку говорили на своем языке. Потом, все распаляясь, перешли на крик, отчаянно жестикулируя и тыча руками то в сторону Платонова, то друг в друга, то в сторону курсантов в автобусе. Потом водитель юркнул в кабину, выскочил и нервно сунул что-то милиционеру. После этого тот ещё более важный, чем прежде, вернулся к Платонову: