Беспокойные дали

— Ты понымаешь, дарагой, он нэ может ехат. У нэго сломася насос.

— Какой насос? — возмутился Андрей.

— Нэ знаю! Только он ехат нэ молжет.

— Он же жулик и вымогатель. Он требует доллары или курсантскую одежду.

— Нэ знаю! Этого он нэ говарыл.

Поняв бессмысленность дальнейшего препирательства, Андрей сказал:

— Хорошо, черт с ним, с этим жуликом, но помоги нам добраться до училища.

Милиционер молчал.

— Ты учти — я везу иностранцев. Могут быть большие неприятности. Тебе это надо?

— Нэ надо, буркнул страж порядка. — Через двадцать минут здэс будэт проезжать автобус с рабочими на Серебровские промыслы. Я тэбя с ними отправлю.

…Едва курсанты погрузились в пропахший нефтью и крепким табаком автофургон нефтяников, как водила погрозил в их сторону кулаком, захлопнул капот своего автобуса, вскочил в кабину и дал по газам. Взревел и милицейский мотоцикл. Участники ночного инцидента, набирая скорость, разъехались в разные стороны, каждый по-своему переживая случившееся.

5

Вскоре после Нового года отправили Платонова в Москву для согласования размещения сомалийских курсантов во время зимних каникул в общежитии столичного вуза. Попутчик по купе одногодок Андрея, радушный и предупредительный аспирант института биологии Академии Наук Азербайджана Алик Кулиев, ехал в столицу на научный семинар, который должен был проходить на ВДНХ.

Чем больше Платонов вживался в быт, традиции и устои бакинцев, тем больше они нравились ему. Подкупало их жизнелюбие, открытость, готовность прийти на помощь в любую минуту. Они легко взрывались эмоциями но, быстро успокаивались, переходя на миролюбивый тон. И даже восточная склонность к плутовству была у них какой-то по-детски простоватой. Андрей часто с улыбкой вспоминал ночной инцидент с автобусом. Так откровенно попасться на примитивную уловку прожженного шоферюги мог только славянин.

Алик Кулиев, узнав, что Андрей ещё не решил с местом своего базирования в столице безапелляционно заявил:

— Чего там решать. Давай вместе поселимся. В гостинице, рядом с ВДНХ, на участников семинара забронированы места Мой коллега не смог поехать, и ты за него вполне сойдешь.

Так Андрей оказался в районе двух достопримечательностей столицы: Выставки Достижений Народного Хозяйства и величественного монумента «Покорителям космоса», в цоколе которого размещался мемориальный музей космонавтики.

Платонов любил музеи. Их торжественная тишина, гулкость залов, специфический «музейный» запах, каждый раз создавали в его душе особый настрой, будоражили воображение, давали простор фантазии и домысливанию ситуаций, в которых некогда бывали и действовали представленные на обозрение экспонаты. Но раздражали бесконечные шаркающие группы праздных обывателей с чирикающими экскурсоводами. Они мешали сосредоточиться, осмыслить и почувствовать дух времени и замыслы творцов раритетов. Поэтому он старался посещать музеи в ненастные дни, в начале недели, в утренние часы — когда меньше всего посетителей.

Был вторник. На улице мело. Мороз по-российски крепкий и колючий, леденил щеки, покалывал уши. В музее не было ни души, и Андрей не спеша, перемещался от стенда к стенду, внимательно разглядывая экспонаты. Вот знаменитая девятка — первая советская ракета с жидкостным двигателем совершившая успешный испытательный полет в августе 1933 года. Её фотографии он часто встречал в литературе по истории космонавтики, а вот «живьём» увидел впервые.

Подумалось: — Какая же она маленькая, и простенькая на вид. Сегодня в авиамодельных кружках девятиклассники делают намного совершеннее… А ведь, сколько труда и изобретательности в неё вложено, сколько сомнений, споров и амбиций было перемолото, чтобы вот эта дурнушка полетела…

— Ну, что вы скажете об этом изделии молодой человек? — услышал Андрей чей-то голос за спиной.

Обернулся. Перед ним стоял, улыбаясь, пожилой человек невысокого роста. Короткая стрижка «бобрик» молодила его лицо. Серый, тщательно отутюженный костюм придавал мужчине академическую строгость. На левом лацкане поблескивала звездочка Героя Советского Союза.

— Современные ракеты смотрятся солиднее, — смущенно ответил Платонов.

— Ваша правда, — кивнул собеседник. — Но если бы вы знали, как гордились своим первенцем Михаил Клавдиевич Тихонравов и его сотрудники и сколько им пришлось с ней повозиться, чтобы она полетела! Один только сгущенный бензин, чего стоил.

— Какой, сгущенный бензин? — удивился Андрей.

— А вот такой, — ответил собеседник.— В этой ракете впервые в мире было применено не обычное жидкое углеводородное горючее, а доведенный до консистенции вазелина бензин. Эта идея пришла Николаю Ивановичу Ефремову — заместителю Тихонравова. Использование сгущенного горючего было заманчивым прежде всего потому, что существенно упрощалась система подачи его в камеру сгорания двигателя. А это, сами понимаете, и выигрыш в весе и увеличение полезной нагрузки, которую ракета может поднять. Словом идея супер. И такой бензин изготовили в Баку.

— Как? Где? Кто? — удивился Андрей.

Собеседник понял, что ему попался любознательный слушатель.

— Вижу, вас заинтриговала эта история? — спросил мужчина со звездой Героя. — К сожалению, подробностей этого дела я не знаю, но кое-что могу рассказать.

Они проговорили часа два. Приветливый собеседник оказался директором мемориального музея. Он всю жизнь отдал авиации и по сей день, был в неё влюблен, как пылкий юноша. Узнав, что Платонов тяготеет к ракетной технике, особенно к реактивным двигателям, одобрил это пристрастие:

–У вас молодой человек, неподдельный интерес к истории отечественной ракетной техники. Это замечательно. Надо знать свою историю. Помнить людей стоявших у истоков каждого ремесла, каждого дела. История — это фундамент общества. И чем прочнее фундамент, тем надежнее здание, возведенное на нем. Страна, в которой народ не знает и не уважает своей истории, обречена на прозябание и деградацию…

Помолчав, добавил:

— А по сгущенному бензину вам может многое рассказать сам Николай Иванович Ефремов. Кстати он и проводил первый пуск девятки семнадцатого августа 1933 года. Тихонравов был в это время в отпуске. Правда, Ефремов в последнее время часто побаливает. Годы берут своё. Но эпопею с бензином вспоминать любит. Вот вам его адрес и телефон. Позвоните или напишите ему, я думаю, это для него будет приятно и он охотно ответит на все ваши вопросы. И ещё, — директор посмотрел на Платонова испытывающее:

— В сентябре у вас в Баку будет проходить четырнадцатый Международный астронавтический конгресс. Ожидается прибытие на него ведущих ученых в области космонавтики практически со всего света, будут и конструкторы ракет и космонавты. Ожидаем прибытие и американских астронавтов. Во всяком случае, Томас Стаффорд дал согласие.

Стаффорд? — удивился Платонов. — Это тот самый, который летал вокруг Луны?

— Тот самый, — кивнул собеседник. — На конгрессе будет и секция истории исследования космического пространства. Так, что если есть желание поучаствовать, оставляйте свои координаты, и я попробую включить вас в список участников. Всю остальную информацию получите по почте.