Беспощадная истина
Шрифт:
Итак, я попал в уже третий по счету реабилитационный центр в Финиксе. Он представлял собой небольшой дом, где проживал парень, который и заведовал этим центром. Парень был настоящим мерзавцем, который изо всех сил старался воспользоваться мной в своих интересах. Я там подружился с одним классным парнем из Бруклина, хотя и итальяшкой. Это был один из тех чуваков, которые живут по принципу «От винта! Понеслась!» Широкая улыбка, неуемная энергия. Если бы не он, меня бы вытурили оттуда намного раньше. Но остальные опасались меня. Парень, который заведовал этим местом, вышиб меня оттуда под тем предлогом, что я забыл запереть свои лекарства.
В тот момент я мог бы запросто сказать: «Да пошли вы все! С меня хватит!» Но к этому времени мы с Мэрилин слишком сблизились и уже имели друг перед другом определенные обязательства. Поэтому Мэрилин с моим адвокатом провели изыскания и вышли на доктора
323
«Уандерлэнд» («Wonderland») в переводе с английского – «Страна чудес».
В отличие от других реабилитационных центров, где я уже успел побывать, «Уандерлэнд» был реальной действительностью. Здесь не существовало традиций штата Аризона: нам была предоставлена определенная свобода. Нам не приходилось иметь дела с людьми, осуждающими нас. Здесь были очень интересные люди, не боявшиеся сложных парней вроде меня. «Уандерлэнд» относился к тем качественным реабилитационным центрам, которые были созданы для обеспечения детей элиты: «звезд» кино, банкиров, ну, и все такое. Пребывание там было похоже на жизнь в большом особняке, как раз к которой я и привык. Стоило это непомерно дорого, но я думаю, что для меня было сделано исключение, поскольку в то время денег у меня не было.
Я сразу же влюбился в это место. Я чувствовал, что оно может спасти меня. У меня была своя собственная комната, и я был окружен всеми этими классными парнишками, которым на тебя не наплевать. Отсюда было рукой подать до старого дома Марлона Брандо и до того места, где Джек Николсон жил в течение многих лет. После того как я устроился, я начал ходить на собрания анонимных алкоголиков и наркоманов. Нам там позволяли самостоятельно ходить в город, необходимо было только вернуться к определенному часу.
Однако через несколько недель в умонастроениях администрации наметились некоторые перемены. Потому что я был осужденным преступником третьего уровня и был обвинен в изнасиловании, администрация стала опасаться моего совместного пребывания с другими пациентами. Если бы вдруг что-нибудь случилось, можно было бы подать в суд на любого, включая штат Калифорния. Я подозреваю, что Шейла устроила мою задницу в это место, воспользовавшись своими связями, но теперь было совершенно неясно, смогу ли я остаться. Однако я к этому времени подружился со всеми этими парнишками, и они взяли на себя ответственность за меня. Каждый вечер я ходил в город и приносил для всех мороженое. На собрания анонимных алкоголиков и наркоманов я приносил печенье и молоко. Так что мы действительно жили там одной семьей. В конце концов, было организовано собрание, на котором каждый должен был высказать свое мнение, например: «Майк должен остаться. Не выгоняйте Майка». Все высказались в мою пользу, и я остался.
Я всегда гордился своей дисциплинированностью, но лечение от пристрастия к «коксу» было, блин, весьма болезненным. Во время этого лечения ко мне вернулась вся боль, полученная мной на боксерских поединках. «Кокс» и спиртное были для меня чем-то вроде новокаина. Когда я прекратил принимать их, у меня обострился артрит. Я чувствовал себя калекой, я не мог нормально ходить, у меня сильно болели ноги. Даже сейчас я до сих пор вынужден делать укол кортизона каждый раз, когда меня скручивает боль.
В «Уандерлэнде» я вел исключительно правильный, строго выверенный образ жизни. Порой там бывали искушения. Так, на лечении вместе со мной находилась одна известная молодая актриса. Каждый вечер она выезжала в город со своими друзьями. Приезжали четыре или пять лимузинов и «Тигуанов» и забирали их. Это была целая колонна. У нее был черный парень, который организовывал для нее шоу, и однажды вечером он пригласил меня поехать вместе с
ними.– Нет, я не могу. Если даже меня просто сфотографируют, как я тусуюсь с этими ребятами, я прямиком загремлю в тюрьму, – ответил я ему.
Мне страшно хотелось поехать, во мне еще осталось желание погулять, но я сопротивлялся ему. Надо сказать, что эти детишки нарушали правила сплошь и рядом. Один богатый паренек смог тайком пронести в свою комнату пятьдесятидюймовый телевизор с плоским экраном, чтобы играть в видеоигры. Его застукали за этим делом и выгнали из центра.
Через некоторое время я вошел в ритм этой жизни. Я активно посещал собрания анонимных алкоголиков и наркоманов. Я лучше, чем кто-либо, проходил реабилитационную программу «12 шагов» [324] . Я был образцом пациента, осуществляющим эту программу. От каждого пациента требовалось, чтобы он посещал одно собрание в день, я же посещал три или четыре собрания. Когда примерно через три месяца после того, как я попал в этот центр, ко мне приехала Мэрилин, я взял ее на одно из моих собраний на Сансет-стрип [325] . Вначале я обошел всех с корзиной, чтобы собрать пожертвования для кофе и чая. Затем, когда собрание закончилось, я убрал стулья, вымел и вымыл пол. Когда я делал все это, у меня было хорошее настроение.
324
Реабилитационная программа «12 шагов» – одна из наиболее эффективных программ помощи людям, попавшим в наркотическую и (или) алкогольную зависимость, разработанная в США в 30-е годы XX века.
325
Участок бульвара Сансет (около 2,5 км), проходящего через западную часть Голливуда, известный своими бутиками, ресторанами и клубами.
Я испытывал противоречивые чувства в отношении всего этого. Многие мои герои оказывались неудачниками, когда им приходилось устраивать свою жизнь, но в своей области они были чемпионами. Их хотели перевоспитать и вылечить от пристрастия к алкоголю и наркотикам, чтобы спасти их, но зачастую без алкоголя и наркотиков они утрачивали свои замечательные качества. В моей жизни все были счастливы, когда я был трезв, но я сам при этом чувствовал себя несчастным. Я хотел просто умереть.
Однако, когда я размышлял об этом, у меня перед глазами всегда была Мэрилин.
– О чем вы говорите? Вы должны проходить программу реабилитации! – кричала она. Она превращалась при этом из симпатичной светловолосой леди в какого-то дьявола. Этой леди было судьбой предназначено войти мою жизнь. Когда ты погряз в своих грехах, ты не способен осознать, что ты болен и насколько ты болен. Например, я сам считал, что любая болезнь вылечивается плаcтырем или капельницей. У меня не было ни малейшего понятия о том, что такое болезнь психики.
С учетом моей известности вначале меня направили на закрытые собрания анонимных алкоголиков и наркоманов. Побывав на них, я был шокирован. Я встретил там кое-кого из числа самых громких имен в мире. И они также были обрадованы, увидев меня: они-то ведь думали, что я очень крутой. Меня спрашивали: «Майк, вам нужны деньги?» И кто-то из них клал деньги на мой счет. На этих собраниях я уяснил для себя следующую вещь: если ты употребляешь наркотики, то об этом узнают все. Однажды я встретил на закрытом собрании всемирно известного актера, одного из самых знаменитых. Он поприветствовал меня и сказал: «А мы ждали здесь вас. Я уже и местечко для вас забронировал».
«Но откуда, черт побери, он знает, что я употребляю наркотики?» – подумал я. Однако если ты их употребляешь, то каждый, кто также делает это, знает, что ты их употребляешь. Мы полагаем, что нас никто не видит, но мы прозрачнее, чем считаем.
Я понял, что собрания за закрытыми дверьми – это не мое. И я стал ходить где-то четыре раза в день на обычные собрания. Парни, которые проходили закрытые программы реабилитации, относились к числу элиты, поэтому у них была их собственная программа. Мне же было необходимо пройти программу Билла [326] . Я должен был проходить ее вместе со всеми остальными обычными пациентами.
326
Билл, или Билл Уилсон, или Уильям Гриффит Уилсон (1895–1971) – сооснователь международной программы «Анонимных алкоголиков и наркоманов» по оказанию взаимопомощи в лечении соответствующей зависимости.