Беспощадный дикарь

Игнорировать ее было глупо, но трахать ее с ненавистью — гораздо лучше.

Мои руки тянутся вниз по ее бокам и ласкают ее задницу. Эти штаны для йоги греховны, как блядь, облегающие и не оставляющие ничего для воображения. Я провожу языком по нижней губе и представляю, как сдираю их с нее зубами.

— Черт, маленькая ромашка, — говорю я прокуренным тоном, пока руки бродят по ее телу, захватывая каждый сантиметр. — Ты выросла.

Мэйзи поднимается на носочки, наклоняя голову, она хочет поцеловать меня. Сквозь дымку похоти я закрываю глаза на то, как колотится мое сердце при виде сбывающейся старой мечты.

Я останавливаю до того, как ее губы коснутся моих, удерживая шею и челюсть. В ее золотистых глазах мелькает разочарование, но это не романтическое воссоединение давно потерянных друзей. Это все физическое, вот что, черт возьми. Ухмыляясь, отклоняю голову в сторону и закрываю рот вокруг ее точки пульса, терзая шею, пока она не прижимается к стене, издавая тихие звуки, которые сводят меня с ума.

Несколько человек уже видели нас, сплетенных вместе, но мы слишком поглощены всепоглощающим потоком потребности, чтобы остановиться и прорванная плотина, которая удерживала нас от этого, топит нас. Гнев, столкнувшийся с похотью, — это пьянящая смесь. Единственное, что смутно осознаю, это то, что мы не можем делать это в коридоре на домашней вечеринке, но не могу оторваться достаточно долго, чтобы отвести ее в укромное место. Издав рык, я поднимаю ее на руки, она вскрикивает и цепляясь за мои плечи, когда я по-хозяйски хватаю ее за задницу.

Кто-то завывает, как койот, что бы это ни означало.

Я захожу в первую попавшуюся комнату — ванную. По сравнению с остальным домом, она не такая уж большая, но мне все равно. Манящее маленькое чудовище в моих руках впивается ногтями в кожу, и это возвращает все мое внимание к ней.

Мы опрокидываем декоративную корзину с полотенцами для рук, теряясь в буре друг друга. Это жестоко, страстно и чертовски увлекательно. Я бросаю ее, прижимаю бедра к столешнице и возвращаюсь к покусыванию и посасыванию ее шеи. Она выгибается против меня, доказывая, на что годятся эти часы йоги. Мысль о том, что мои следы будут по всей ее шее, заставляет меня упереться эрекцией в ее живот.

Мэйзи тянет меня за волосы и обхватывает мою ногу, зарываясь с криком в мою грудь. — Мне нужно, чтобы ты…

Прежде чем она успевает договорить, я запускаю руку в леггинсы, и мои пальцы скользят по ее киске. Я не теряю времени на то, чтобы подразнить, погружаю палец внутрь и откидываюсь назад, чтобы посмотреть, как мои пальцы проникают сквозь тонкую ткань ее брюк и как это заставляет ее рот раскрыться в придыхательном стоне.

— О боже! — Мэйзи двигается навстречу моей руке и просовывает свою под мою рубашку, чтобы погладить пресс, она спускается вниз к моим черным джинсам, к моему твердому члену. Когда она потирает его, мои глаза закрываются, и я прижимаюсь к ней. — Мы могли бы заниматься этим весь год, ты, упрямый придурок. Если бы ты просто поговорил со мной. Мы потратили столько времени впустую.

— Заткнись, — жестко приказываю я, вводя пальцы с достаточной силой, чтобы заставить ее втянуть воздух. — Никаких разговоров.

— Ты говоришь, — дразнит она с блеском в глазах.

Я замедляюсь на секунду, взгляд скользит вверх и вниз по ее телу, прежде чем встретиться с глазами. — Ты хочешь, чтобы я заставил тебя замолчать, или ты просто надеешься, что накажу этот рот, заставив тебя подавиться моим членом?

— Обещания, обещания, — фыркает Мэйзи.

Нахальный маленький сорванец.

Хотелось бы, чтобы у нас было больше времени для исследований. Ломать, пока она не покорится, — это то, что я хотел бы делать снова и снова.

Край моего рта приподнимается. Это единственное предупреждение, которое она получает, прежде чем я ввожу еще один палец в ее киску и жестко трахаю своими пальцами. Она вцепилась в мою рубашку и схватилась за край стойки, но смогла удержаться, откинув голову назад и издавая слабые крики, когда ввожу пальцы. Я неумолим, не останавливаюсь, пока ее глаза не переходят на мои и зрачки расширены от возбуждения.

— Черт, прямо здесь, я… — Она прерывается с придушенным звуком, и ее киска сжимается на моих пальцах.

Раньше я думал, что знаю все любимые звуки и лица, которые она издавала. Но наблюдение за тем, как она кончает, с легкостью занимает первое место в списке любимых, и меня еще больше бесит, что мы никогда не сможем иметь это снова. Мы были созданы друг для друга, но она все испортила.

— Повернись.

Глаза Мэйзи вспыхивают. С самодовольной улыбкой я беру за подбородок теми же пальцами, которые минуту назад зарыл в киску и касаюсь ее губ большим пальцем, и она облизывает его. Тот факт, что ей нравится грубость, нравится моя требовательность, заставляет меня застонать.

— Повернись, блядь.

Рывком поворачиваю ее тело, не дожидаясь, пока она это сделает. Одна из моих рук пробегает по задней части ноги, а моя рука обхватывает ее плечи, чтобы прижать спину к своей груди. Я резко хватаю ее за задницу и погружаю свой член в ее спину, желание, которое испытываю, переполняет меня. Мои прикосновения блуждают по телу, сжимая ее шею, затем опускаясь к талии, когда я пыхчу у ее виска и прижимаюсь к ней.

Я ненавижу Мэйзи, но, Боже, я так сильно хочу трахнуть ее. Нет ничего, чего бы я хотел больше в эту минуту, чем погрузить свой член в ее киску и заставить кричать мое имя.

Двигаясь, чтобы крепче обхватить ее, я опускаю голову ей на плечо. — Я мог бы трахнуть тебя прямо сейчас, и ты бы позволила мне, не так ли, — урчу я в шею, наслаждаясь тем, как ее тело вздрагивает от прикосновения к моему. — Так и думал. Пусть это будет уроком, потому что этого никогда, блядь, не случится. — Она застывает в моих объятиях, когда тон становится жестоким. — Это ничего не меняет, я все еще ненавижу тебя.

Не знаю, шокировал ли я ее, заставив наконец замолчать, или отшатывается от презрения в моем голосе, но она остается неподвижной, пока я расстегиваю молнию на брюках и вынимаю член. Стон вибрирует в моей груди, когда я накачиваю себя, прижимая кончик прямо к ее заднице. Проходит совсем немного времени, и жар в моих кишках сворачивается в тугую спираль, когда наступает оргазм. С хриплым звуком я кончаю, окрашивая ее задницу, держа ее за бедро так сильно, что остаются синяки.

Она молчит, пока я, спотыкаясь, отступаю назад, прислоняясь к стене, чтобы перевести дух. В зеркале над прилавком вижу розовость ее щек, ресницы опущены, чтобы провести по ним взглядом и мой взгляд падает на ее штаны для йоги, испачканные спермой.

Это чертовски красивое зрелище, которое будет гореть в моем мозгу еще долго после того, как сломаю ее. Оттолкнувшись от стены, я оставляю ее думать, как привести себя в порядок, и выхожу из ванной на вечеринку. Проходя через переполненный зал, я получаю локти и ухмылки от других парней, которые поначалу настороженно относились к моему присутствию здесь.

— Принесите этому человеку пива, он только что развратил ханжу из йоги, — говорит один из них.

Вслед за этим раздаются аплодисменты.

— Черт, брат, сначала Дженна, потом Мэйзи Лэндри за одну ночь? — Другой парень хлопает меня по плечу, наклоняясь. — Дженна тоже не вернулась на вечеринку. Что ты делал, чтобы получить такую выносливость?

— К черту это, я хочу услышать о Мэйзи. — Первый парень пихает мне в лицо пиво, которое я не беру. — Эта йога горячая штучка. Она была гибкой?