Беспощадный дикарь

Оорло сжимается. Черт. Все во мне бунтует, я не хочу терять ее. Не так. Никогда.

Признание в том, что чувствую к ней, вырывается на поверхность, но я проглатываю его обратно, я должен уважать ее выбор.

— Я никогда не хочу отнимать это у тебя, — бормочу. — Я не держу тебя здесь в плену.

На мгновение она выглядит такой потерянной, что это съедает изнутри. Моя упрямая, непокорная девочка провела слишком много лет под чужим контролем, и я сглатываю, горло работает, когда сокращаю расстояние между нами. Сожаление имеет кислый вкус, задерживаясь в глубине рта как напоминание обо всем, что я разрушил ради призраков, которые не заслуживали яростной преданности.

Мэйзи касается моего лица, и я закрываю глаза, глубоко вдыхая, чтобы навсегда запомнить ее сладкий, успокаивающий запах.

— Возьми мои ключи. — Она слегка вздохнула, услышав мое предложение. — Не хочу, чтобы ты чувствовала себя в затруднительном положении. Он твой до тех пор, пока он тебе нужен. Поезжай.

Через весь город, через всю страну, езжай куда хочешь, маленькая ромашка.

— Хорошо. — Она звучит так же расстроено, как и я. — Спасибо.

Ее прикосновение исчезает с моей щеки, и я уже скучаю. Мэйзи роется в кровати в поисках одежды, своей обуви. Ключи звенят по комнате, звук зловещий и окончательный.

Я все время держу глаза закрытыми, потому что не могу смотреть, как она уходит, не тогда, когда это моя вина.

Как только слышу, как она уезжает на своей машине, я опускаюсь на пол, прислоняюсь к спинке дивана и смотрю в пустоту. Энергия вытекает из моего тела, словно медленно истекаю кровью, ожидаю, что посмотрю вниз на пыльный бетон и найду лужу крови, но там ничего нет.

Просто боль, как чувство пустоты, вырезанное в моей груди.

32 МЭЙЗИ

Странно вести матово-черный Charger Фокса. Окна починили, но я все еще слышу звук разбившихся заднего и стекла со стороны водителя, который раздался в выходные.

Мышцы в животе напряглось, и я сосредоточилась на размеренном дыхании, потирая большим пальцем кварцевую вставку в моем медном браслете. Как только сердцебиение успокаивается, выхожу из машины и поднимаюсь по ступенькам в квартиру Теи и Коннора, не взяв с собой ничего, кроме телефона, потому что я оставила все у него, как будто собиралась вернуться.

Вот только его переоборудованный склад — последнее место, где я хочу быть сейчас.

Мне нужно привести в равновесие свою голову и сердце, пока не попала под чей-то контроль, не могу перепрыгнуть из правил моих родителей в его правила.

Сначала я несколько часов ездила по окрестностям, остановилась на тихом травянистом поле, чтобы посмотреть, как закат скрывается за скалистыми горами, пока медитировала. Природа обладает магической силой, и сидение здесь меня успокаивало. Как только тепло летнего дня улетучилось, я написала лучшей подруге, и она приняла меня с распростертыми объятиями, потому что мы всегда прикрываем друг друга.

Тея и Коннор живут в шикарной, новой части города в многоквартирном доме, построенном рядом с торговым районом в центре Риджвью. Черные металлические перила, ведущие к их дому, имеют современную натянутую проволоку.

Впустив себя с помощью ключа, который дала мне Тея, я кричу: — Не раздевайся!

Смех Теи раздается из кухни, ее любимого места в дома, она высовывает голову из дверного проема и приветливо смотрит. Мое сердце замирает при виде ее рыжих кудрей, собранных на голове, с развевающимися локонами, обрамляющими лицо.

— Думала, у тебя нет проблем с наготой, — говорит она, когда я снимаю туфли в прихожей, наслаждаясь ощущением прохладного кафельного пола на босых ногах.

Я не могу позволить ей и Коннору наслаждаться их личным временем как молодоженов, по крайней мере, они приняли меня на каучсерфинге с распростертыми объятиями. Я определенно не могу вернуться домой.

Не только потому, что не знаю, как буду смотреть в глаза брату, зная, что я частично виновата в том, что у него украли футбольный проект колледжа. Мне все еще противно от того, что мы с Фоксом узнали о родителях, и я не хочу видеть ни одного из них. Ни за что не отдам себя обратно в их лапы, чтобы они снова пытались меня контролировать. Никогда.

Мысли о них только напоминают мне то, что я обнаружила ранее днём и что вывело Фокса из себя. Как бы ни злилась, что он скрывал от меня то, что сделал с Холденом, мое сердце тяжело для него. Это был дерьмовый способ узнать, что его родители были такими же порочными, как и мои.

— Не знаю, тела — это совершенно естественно. — Мы идем на кухню, и я смотрю на свое любимое тесто в миске, провожу по нему пальцем и засовываю в рот, пока Тея смотрит. — Но я не хочу входить в твой дом и смотреть, как Коннор трахает тебя, детка. Я бы предпочла быть главной в этом шоу, а не смотреть на него.

Ее щеки приобретают красивый розовый оттенок, и она деловито раскладывает ингредиенты. Я притворно вздыхаю, и мое настроение поднимается, когда она издает крошечный писк.

— Ты ведь так и сделала, когда я написала сообщение, что приеду сюда, не так ли? — Когда она открывает и закрывает рот, бросая взгляд своих голубых глаз на дверной проем, я киваю. — Так и знала. Извини, что прервала.

— Все в порядке. Ты знаешь, что наша дверь всегда открыта для тебя. Хочешь, я приглашу всех остальных? Мы можем устроить вечер.

— Нет, пожалуйста. — Часть непринужденной бравады исчезает, и я провожу руками по лицу. — Может быть, мы с тобой останемся ненадолго вдвоем?

— Конечно, Мэйзи. — Тея обходит гладкий белый остров и обнимает меня. — Коннор в душе, но он может пойти к Девлину, если тебе это нужно.

— Спасибо.

Волна благодарности накатывает, я так рада, что у меня такие замечательные друзья, и даже немного жаль, что я так долго держала их в неведении. Прошло всего чуть меньше двух недель с тех пор, как я переехала жить к Фоксу, но то, как много пропустила после того, как меня затянуло в его темный мир, ударяет как удар.

— Как дела в пекарне? — Открытие на этой неделе. Боже, я была такой дерьмовой лучшей подругой. — Все готово?

Тея загорается. — Да. Я чертовски нервничаю, но Коннор отвлекает меня всякий раз, когда сбиваюсь с мысли.

Я ухмыляюсь, глядя на влюбленный изгиб ее рта и отрешенный взгляд, который на мгновение наполняет ее глаза. — Могу поспорить, что так и есть.

После того, как выливает тесто на противень и ставит его в духовку, она моет руки и я наблюдаю, прислонившись к стойке. Она вытирается, затем кивает в сторону гостиной.