Беспощадный дикарь
Шрифт:
— Да, — говорю я, растягивая слова в ленивой тягучести. — Ты лучшая.
— И не забывай об этом.
— Никогда, — клянусь я.
33
ФОКС
Темнота опустилась на склад, прежде чем я двинулся с места, где потерял сознание.
Я могу потерять все снова и снова. Месть поставила меня на этот путь, и если бы я не пошел по нему, то никогда бы не узнал правду о своих родителях и о том, что с ними случилось. Это привело обратно к девушке, которая всегда заставляла мое сердце чувствовать себя цельным.
Она никогда не говорила, что мы расстались, даже оставила почти все вещи, но тупая боль в груди постоянно напоминала о ее отсутствии, как только я предложил ей ключи от Changer.
На подоконнике возле кровати стоит ряд кристаллов, которые она выстроила в ряд. Я поднимаю розовый, который выглядит так же, как и другой браслет, который она носит, затем кладу его на место. Проводя пальцами по волосам, пока они не стали торчать во все стороны, и вздыхаю.
Следовало рассказать ей все с самого начала, как только снова доверился ей и впустил в дом. Я идиот, раз скрываю то, что сделал. Последний секрет, который я скрывал от нее, не должен был выйти наружу, потому что мне было больно, и я терял контроль.
Прошло два дня с тех пор, как Мэйзи ушла, и каждая минута была мучительным пятном ненависти к себе, я доводил свое тело до предела, чтобы отключиться, а потом просыпался в холодном поту посреди ночи от кошмара, кровать была чертовски пуста. Что бы ни делал, мои демоны все равно приходят за мной. Я продолжаю. Все для того, чтобы не бегать и не умолять ее посмотреть на меня, увидеть то чудовищное, что сделал.
Удержать ее было несбыточной мечтой. Знал, что я тот, от кого ей следует бежать, но все равно поглотил ее в свою тьму.
За то короткое время, что была здесь, она наполнила это пространство своим светом, но теперь оно кажется таким же пустым, как и я. Скучаю по ней, по ритму дыхания, когда она останавливается, опускается и занимается йогой в любое время суток. По ее телу рядом в постели, по забавному изгибу уголков рта, когда я краду кофе, который она никогда не может допить. Черт возьми, яркий взгляд, наполняющий ее глаза, когда говорит о том, насколько Калифорния похожа на дом, по которому она не знала, что будет скучать, хотя была там всего один раз.
Когда Мэйзи снова ворвалась в мое сердце, она собрала меня воедино. Я был сломлен годами, поврежден до невозможности, но она сделала все лучше, заставила хотеть большего от своей жизни. До тех пор, пока это означает, что она будет рядом со мной. Я хочу, чтобы она осуществила все свои мечты.
От вида однокомнатной квартиры у меня сжался живот, вокруг одна разруха. Впервые за долгое время я не хочу этого. Ничего из этого.
Подхожу к кухонному уголку в углу и беру в руки скрученный металлолом. Мои пальцы следуют за изогнутой формой, и если прищуриться, то можно увидеть форму цветка. Я не знала, что это такое, когда делал его — одна из тех работ, в которых следовала инстинкту, а не плану.
Я делал ее. Создавал то, что чувствую к ней.
Сглотнув, я положил ее и убрал разбитые кружки и миску, которая разбилась, когда бросил сделанную вещь через всю комнату. Закончив с этим, я перехожу на диван, прихватив с собой абстрактный металлический цветок, изображающий мою девушку, ставлю на журнальный столик и провожу взглядом по его форме, видя изгиб ее улыбки, изгиб спины, неописуемое и неосязаемое чувство ее возбуждения, когда она сидит на заднем
сиденье моего мотоцикла.Неудивительно, что я последовал тяге к творчеству, добровольно оставив ее в своей постели, чтобы выбросить это из головы и был одержим, пока она не спустилась по лестнице. Я наклоняюсь вперед и обхватываю ее рукой, представляя, что это она под моей ладонью.
Каждая вещь была вложена в это произведение, и чувствую себя голым, глядя на него.
Черт, я больше не могу жить без нее. Я не хочу. Учиться этому в последние десять лет было худшим видом ада.
Мэйзи вернула то, чего у меня давно не было, напомнив сердцу, что оно все еще может биться и чувствовать — и это всегда было для нее. Она — это она для меня. Я не могу отпустить ее без борьбы.
Она — то, что сейчас для меня важнее всего.
Не призраки моих родителей.
Не ее родители, которые обрекли меня на жизнь, полную ужасных кошмаров, пустоты, лишенную всего, жизнь, к которой приложили рук мои собственные родители. Но они не смогли отнять у меня все. Я боролся, выжил и нашел путь обратно к ней.
Ты и я, вот как это должно быть. Ее голос эхом звучит в моей голове как говорили это друг другу в детстве. Мы не родственные души, не судьба — ничего поэтического в этом нет. Но мы подходим друг другу.
Я выживал раньше, но не жил, пока Мэйзи Лэндри снова не стала моей.
Мои руки сгибаются по бокам. Почему я сижу здесь и притворяюсь джентльменом, хотя на самом деле это не так? Я не хороший человек. Мэйзи — моя ромашка, и я собираюсь бороться, чтобы доказать это.
Решимость поселяется в костях, и я хватаю ключи от мотоцикла, одновременно поднося телефон к уху. Как только звонок соединяется, начинаю говорить, не дожидаясь приветствия.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, — говорю я, перекидывая ногу через кожаное сиденье. — И нужно, чтобы это было сделано вчера.
Большой палец проводит по гладкому материалу, все вокруг напоминает мне о ней.
Смех Колтона проникает в телефон. — Нарушение правил уже вошло в привычку. Если Рэн узнает об этих долговых расписках, он не будет счастлив.
Этот парень не был счастлив с тех пор, как его свет покинул этот мир. В нем не осталось ничего, кроме жестокости.
— Мне все равно. — Мой голос не дрожит, когда я отдаю все, что у есть, чтобы сделать это правильным для нее. — Я заложу всю свою жизнь, если придется, в качестве платы.
Колтон ворчит, потом замолкает, когда понимает, что я абсолютно серьезен и через минуту он спрашивает: — Что тебе нужно?
Включаю зажигание мотоцикла, мысленно отмечая все известные мне поля полевых цветов. Начну с той, что у нашего дерева, где я нашел фиолетовые ромашки десять лет назад.
— Приемная комиссия Холдена Лэндри и футбольный драфт. Отмени это, сотри доказательства шантажа, которые мы послали.
— Зачем? — протянул Кольт. — Это противоположно тому, над чем ты работал.
— Это важно, — огрызаюсь я. Сделав паузу, чтобы сделать глубокий вдох, как Мэйзи показывала мне на этой неделе перед своим отъездом, я понижаю голос. — Пожалуйста, Кольт. Просто помоги мне с этим. Если не исправлю это…
Я не заканчиваю, отгоняя эту мысль. Жизнь без Мэйзи — это не то, о чем собираюсь думать, а значит, неудача неприемлема.