Бессмертные

— Прости, но я убила зверя, который ранил тебя, и оставила там… Не могла позволить ему жить.

Тон Розали заметно переменился, когда речь зашла о медведе: понизился на октаву и приобрёл зловещие нотки. Для Эмметта её голос по-прежнему оставался райским наслаждением, однако ему казалось, что резкие изменения произошли в самой девушке.

Эмметт считал Розали ангельским созданием, даже если она не являлась оной. Пока огонь прожигал каждую кость, орган, мышцу, ткань и клетку, лишь её голос помогал сохранять рассудок. Эмметт колебался на краю безумия от ожогов, заполонивших всё тело. Только холодные руки и успокаивающий голосок Розали сохраняли его здравомыслие.

На задворках сознания Эмметт удивлялся, почему она не отходит от него, ведь лежит он уже несколько дней. Точное время было для него не известно, однако все мучения заняли долгие часы. В глубине души Эмметт был извечно благодарен, что ангел по имени Розали не отлучается от него.

Девушка продолжала говорить с ним и успокаивать, пока волны агонии и страдания накрывали с головой. Она рассказывала, что является вампиром, как и вся её семья. Эмметт был уверен, что это сон, и не представлял их в роли монстров. Он видал вампиров и чудовищ в кино, но никак не мог вообразить себе на месте одного из них Розали. Пока шло время, Эмметт неустанно прокручивал в голове картинки с нашедшим его ангелом, которого ему довелось украдкой лицезреть.

Розали объяснила, что все члены её семьи — Карлайл, Эсми и Эдвард — были обращены в разное время и довольно молодыми. Рассказала, что они не убивают людей, как монстры из книг и кино; фактически все мифы о вампирах оказались неправдой. Большинство из этих легенд были выдуманы для запугивания людей. Также она упомянула, что они очень опасны и контролировать себя очень сложно.

— Мы, как можем, стараемся влиться в общество. В том году я пошла в школу… Ох, никогда бы не подумала, что буду молить об учёбе! Это оказалось здорово после целого года пребывания исключительно в стенах дома, — с печалью признавалась Розали. — А, забыла тебе сказать… Мне жаль, Эмметт, но тебе придётся год держаться вдали от людей. Изоляция убережёт тебя от… инцидентов. Но такой парень, как ты, справится, — мягко утешала она. — Ты оправдаешь все ожидания. И надеюсь, что тебе понравится жить с нами. Я этого очень хочу. Мы сделаем всё, чтобы помочь тебе в первый год, клянусь. Я всегда и везде буду рядом, Эмметт. Если понадобится, мы будем выводить тебя на охоту пять раз в день! Ты же охотился, когда я нашла тебя, верно? — Розали погладила его руку своей холодной гладкой ладонью.

В комнату кто-то тихо вошёл, его пружинистые шаги приближались.

— Он слышал, как я вошёл… Чувства совершенствуются. Ещё немного, — раздался голос. Эмметт узнал его.

— Да, это я, — подтвердил Эдвард и встал рядом.

«Сколько ещё?» — мысленно спросил Эмметт. Боль, возрастая, изнуряла, и отсчитывать время становилось теперь невозможно.

— Не знаю. Недолго.

— Что такое? — спросила Розали.

— Интересуется сколько осталось терпеть… Ему тяжело.

— О, Эмметт, — тихо взвыла Роуз, опуская холодный лоб на его руку. Парень застонал и вздрогнул от прикосновения.

— Ты продолжишь свою болтовню?

Послышалось шипение и следующий за ним смех Эдварда.

— Он не против. Может, стоит привести его в порядок хотя бы немного…

Хлопнула дверь, и через несколько минут в комнате раздались другие шаги — лёгкие и почти мелодичные.

— Держись, дорогая, — произнёс женский голос. Эмметт предположил, что то была Эсми, представленная как мать Розали.

— Спасибо, — мрачно буркнула девушка.

— Что-то случилось?

На какое-то время наступила тишина, а затем Розали тихо вздохнула.

— Терпеть не могу смотреть, как он страдает. Наверное, то же самое испытывал Карлайл, когда ты обращалась. Это пытка для меня… Я помню детали — ровно столько, сколько пытаюсь навсегда стереть из памяти.

Эмметт сосредоточился, пытаясь вырвать сознание из лап боли, которая медленно стала отступать от пальцев рук и ног.

«Конец? Неужели и правда всё заканчивается?»

— Поскорей бы завершилось обращение… Надеюсь, он не возненавидит меня после пробуждения, — шептала Розали, поглаживая большую ладонь Эмметта.

— Всё будет отлично, Роуз. Умой его, а я позвоню Карлайлу в больницу. Он будет рад вернуться домой и увидеть улучшения, — сказала Эсми.

Розали стала протирать обожжённое тело холодной тряпкой. Она осторожно смывала все следы крови и грязи с лица и шеи, опускаясь ниже — к торсу. Эмметт старался сфокусироваться на прохладе воды, что остужала пылающую грудь, к рваным ранам которой направлялся весь поток обжигающей смеси из конечностей.

Сердце бешено забилось, стоны агонии рвались из груди. Эмметт стал биться и изворачиваться, чтобы унять палящие муки, пока биение не вышло из-под контроля.

— Карлайл! — завопила испуганная Розали.

Эмметту казалось, что слух и обоняние обостряются с каждой прошедшей секундой. Он слышал малейшее движение, каждый вдох, каждый шаг и даже треск сверчков за окном.

Огонь рванул в грудь, устраняя на своём пути последнюю линию обороны. Эмметт сжал челюсть. Биение сердца стало запинаться, и единственная мысль поддала его панике: «А вдруг это была ложь? Вдруг что-то пошло не так?»

Эдвард метнулся к нему и принялся переубеждать:

— Нет, Эмметт… Всё идёт как надо. Ещё несколько минут… Ты справишься. Осталось немного.

Тело ломило. Сердце выбивалось из груди. Отдавалось в уши. Мучительный огонь, обволакивая, не давал ему выхода. Пламя посылало импульс за импульсом к разъярённому органу. Они крушили и сжигали, раз за разом штурмуя сердце. Грудь сломила ужасающая боль, а затем что-то дрогнуло. Последний удар. Всё стихло.

Четверо людей тяжело вздохнули в предвкушении, и в комнате повисла гробовая тишина. Он почувствовал холод затвердевшего тела.

Эмметт открыл глаза.

***

Несколько мгновений новорождённый лежал на спине, наслаждаясь облегчением и сохраняя безмолвие. Он пытался проверить, вернётся ли огонь при движении или же нет.

— Боль прошла, — раздался голос.

Грозно шипя, Эмметт подпрыгнул в оборонительный полуприсед. Операционный стол Карлайла от резкого движения заскрипел и рухнул на пол. Новорождённый, переместившись в другой конец комнаты, приготовился к атаке.

«Вау! Как такое возможно? Как я так быстро переместился? Словно железный кузнечик. Святые угодники…» — беспорядочно метались неясные мысли, не задерживаясь надолго в голове.

— Эмметт, — медленно позвал Эдвард и, выставив руки перед собой, подошёл ближе. — Эмметт, ты проснулся. Боль прошла. Помнишь нас? Мы разговаривали с тобой во время обращения.

Эмметт стоял как вкопанный; ноздри улавливали мельчайшие запахи, а взгляд бешено метался по комнате.

«Сладкий аромат, приятный… Специи, дождь, цветы, свежее печенье, недавно подстриженная трава, кожа…»

Голова вертелась в поисках новых запахов. Всё было таким чётким, ясным, кристально чистым. Эмметт словно впервые мир увидел. Он выглянул в окно, и ничто не могло укрыться от его взгляда даже вдалеке: каждая травинка, жучок на земле, молекулы испаряющейся в туман воды. Окинув себя взглядом, Эмметт увидел изодранные и окровавленные синие джинсы, только рубашки на нём не было.