Бессмертный пони. Заметки участкового терапевта
Шрифт:
Не морщить нос от бабкиных слёз.
Не потакать глупым просьбам.
Делать назначения ультимативно.
Быстро уходить.
Ох и не нравилось это ей!
Долго баба Ада думала, как мне шах и мат сделать.
И додумалась.
В очередной раз придя к ней, я застала в гостях соседку. Амелия Павловна – Божий одуван с лёгкой деменцией и вечной улыбкой – подносила к губам бабы Ады стакан с водой. А та – приседала с руками, вытянутыми вперёд.
– Что это за гимнастика? – удивилась я.
– Это всё, чтоб таблетку Вашу гадкую проглоти-и-ить! –
– Изжога, чай, – с улыбкой прокомментировала Амелия Павловна.
– Вот, – кипела баба Ада, обращаясь как бы не ко мне. – Навыписывала мне! А что – сама не знает!
– Да что там в наши годы? – блаженно улыбалась Амелия Павловна. – Жива, да и хорошо!
В общем, Амелия Павловна поддержала меня, и тяжёлой артиллерии из неё не получилось.
В следующий раз, едва я порог переступила, баба Ада выбежала на лестничную клетку и отчаянно замолотила в соседскую дверь…
– Чё? Пришла врачиха? – прокаркал прокуренный женский голос за моей спиной.
Следом за бабой Адой в тесную прихожу ввалилась пышная девушка с крашенными чёрными волосами и неоново-оранжевыми коготками, вся в автозагаре и распахнутом леопардовом халатике. У таких в кармане непременно пачка тонких сигарет, а муж – где-нибудь в Умёте или Ударном. Или в Магадане, если не слишком повезло. Клянчит деньги, изредка присылает нажёванные из хлеба розы и ласково называет в переписках «малая»… Серьёзная, короче, дама: настоящий боевой танк.
Девушка сурово глянула на меня.
Ничего не сказала.
И пошла контролировать процесс осмотра бабы Ады.
Осматривала я старушку с ног до головы. Всегда. Включая ненавистную всеми терапевтами глубокую скользящую пальпацию живота по методу Образцова-Стражеско, пальпацию отёков и осмотр щитовидной железы.
– Не так слушаете, – то и дело раздавались суровые замечания боевой девушки. – Нужно дольше!
– Вы, наверное, преподаватель по пропедевтике? – съязвила я.
– Поговори мне тут ещё! Лечить не умеешь! Обследовать не умеешь! Микроинсульт пропустила! Назначаешь всегда какую-то ерунду, которая не помогает!
– Современный мир предлагает множество альтернатив, – заметила я. Мой голос набирал обороты. Орать я умела хорошо. – Не устраивает? Есть частные клиники.
– А ей жить на что? Ча-а-астные… Тьфу, б**!
– Можете сами в поликлинику приходить и посещать другого терапевта.
– Как она дойдёт-то?!
– Вот если Вы так переживаете за неё, могли бы раз в месяц помочь и сопроводить её до врача.
Баба Ада с блаженным удовольствием на круглом лице наблюдала за нашими перепалками.
А потом – устроила свои традиционные: "это – не надо, это – не вкусно, это – не хочу, это – дорого, а это не проходит у меня через горло". Да так качественно, что леопардовая девица обалдела и стукнула о пол отвисшей челюстью.
– Извините, – сказала она тихо уже у выхода. – Она просто меня очень просила на Вас повлиять. Мол, не делает ничего…
Через пять лет леопардовую красавицу заберёт цирроз…
Специально ли делала
всё это баба Ада?Не думаю.
Ведь, если присмотреться к ней, можно было найти и плюсы.
Самозабвенно заботливой баба Ада была всю жизнь. Иногда даже личные потребности стороной обходила. Но ради родных порвала бы последнюю ночнушку на бинты.
С тех пор, как любимая долгожданная дочь погибла в автокатастрофе, а послеинсультный лежачий деда Митя ушёл в лучшие места, заботиться, забывая о себе, стало не о ком. И смысл жизни бабы Ады, вместе с точкой приложения энергии, потерялся.
Был, правда, ещё сын. Но жил не так, как бабе Аде угодно было. Мамкиной удушающей заботы шугался, как огня. Да так не ладил с нею, что, изредка позвонив, кидал трубку среди разговора. А в гости вообще старался не приходить: не отпустит ведь!
Есть люди, которым позарез нужно быть нужными. А когда не пригождаются – медленно, но верно уходят в себя. Наверное, это акцентуация, которую нужно лечить; один из сторон треугольника Карпмана. Но раньше-то об этом не знали! Раньше это нормой считалось!
Баба Ада как раз такой и была. Никому не нужна – зачем тогда жить-быть?
Оттого упала баба Ада в депрессивную пустоту. И проваливалась туда с каждым днём глубже и глубже.
– Ну, вот что мне для Вас сделать? – возмутилась я, в очередной раз придя к бабе Аде не знаю зачем. – Поговорить с Вами?
– А о чём говорить?
– Ну, не знаю. Подумайте. Что Вам интересно? В чём для Вас смысл жизни?
Баба Ада достала из складок кресла кнопочный телефон и протянула мне. Пригладила растрёпанные кучерявые волосы и выдавила, залившись слезами:
– Серёже позвони.
– Какому Серёже?!
– Сы-ы-ыну!
Найдя в списке контактов заветное имя, я набрала номер.
Длинные гудки…
– Опять не берёт, – разозлилась баба Ада. – Мать не нужна совсем! Как нашёл свою сектантку, так и испортился…
– Сектантку?
– Евангелистку, или католичку какую-то. Старше него на пять лет, с двумя детьми. Ещё одного своего родили, так нет, ей мало! Ещё двоих усыновили! Совсем на шею Серёженьке сели!
– Так дело-то хорошее, благородное…
– Да он вкалывает теперь на них день и ночь! И обо мне забыл!
– А жена его что, не работает?
– Да так, ерундой мается: поваром что ли…
– Ничего себе "ерундой мается"! – возмутилась я. – А Вы бы на выходные взяли и внуков в гости пригласили! И сами бы отвлеклись, и детям интересно с бабушкой встретиться.
– Видеть их не хочу, – сквозь зубы проговорила баба Ада. – Чужие они.
– Может, к психотерапевту Вам? Таблетки выпишет?
– Да что я, чокнутая что ли, химозу эту глотать?!
Разговор был исчерпан.
Пустота накрывала бабу Аду всё сильнее.
Вот, она уже и готовить перестала, и мыться, и убираться. Всё соцработник за неё делала. А однажды – при соцработнике отказалась из ванны вылазить. Пришлось экстренно вызывать сына. Сын орал, что его сорвали с рейса, но всё же приехал, и бабу Аду из ванны достать помог.