Бестия. Том 2
Шрифт:
По приезде в Лас-Вегас он настоял, чтобы Лаки посетила салон красоты при отеле — там ей сделали прическу. Парикмахерше были даны строжайшие указания. Лаки посмотрела — и ужаснулась. Локон к локону, волосок к волоску. Кошмар! Джино сказал, что она прекрасно выглядит.
Он лично выбрал для нее розовое платье с оборочками вокруг шеи и на подоле. Ничего более омерзительного она в жизни не видела. Фу! А Джино повторил, что она — просто картинка.
Лаки молниеносным движением разорвала обертку и открыла выложенную бархатом коробочку. Ах! Бриллиантовые сережки! Она в неудержимом порыве обняла отца
Он засмеялся и отстранился.
Наконец-то сбываются ее мечты! Лаки казалось, что она вот-вот лопнет от напора чувств.
— Отличные сережки, — одобрил Марко.
Девушка гордо приложила их к ушам.
— Сходи в дамскую комнату, полюбуйся на себя в зеркале, — посоветовал Джино.
Она сорвалась с места.
— Вы ей уже сказали? — спросил Марко, провожая ее взглядом.
— Не так сразу. Нужно подготовить почву.
— И как, вы думаете, она это воспримет?
Джино откинулся на спинку кресла и неожиданно пустыми глазами взглянул на своего помощника.
— Мне наплевать. Это делается для ее собственного блага. Когда-нибудь она скажет мне спасибо.
Марко не очень уверенно кивнул.
— Может быть.
— Точно, — припечатал Джино.
Бетти Ричмонд была полностью одета и готова начать вечер. Ее муж Питер все еще торчал перед зеркалом.
— Поспеши, — укорила она. — Ты же знаешь, как я ненавижу опаздывать. Особенно на свой собственный вечер.
— Вечер Джино, ты хочешь сказать?
— Мой вечер!
Питер поправил галстук и состроил гримасу.
— Знаешь старую поговорку: с кем поведешься, от того и наберешься? Вот, моя милая, что нас ожидает.
— Не забудь, Питер: не кто иной, как ты, всю жизнь водился с кем попало, — едко заявила Бетти. — Иначе мы не оказались бы по уши в дерьме.
— Ради Бога…
— Хватит. Я не намерена опаздывать.
В дамской комнате Лаки внимательно рассмотрела бриллиантовые сережки. Потрясающе! Она вынула из сумочки расческу и энергично заработала ею, возвращая волосам менее прилизанный вид. Жалко, с платьем ничего не поделаешь. Она скорчила рожицу своему отражению в зеркале, а затем показала язык. Ничего! У Марко хватит ума видеть не только то, что на поверхности!
Лаки заторопилась обратно, к их столику, за которым почему-то прибавилось народу — зато Марко исчез. Она протиснулась на свое место рядом с Джино и, оглядевшись, узнала кое-кого из знакомых. Правда, были и незнакомые, в основном почтенного возраста: дамы, увешанные бриллиантами, и мужчины с торчащими изо рта сигарами. Лаки скользнула взглядом по всему залу и узнала Элвиса Пресли, Тома Джонса, Тину Тернер и Ракель Уэлч. «Просто не верится!» — шепнула она Джино.
— Я рад, — весело ответил он, — что тебе нравится.
Вошли сенатор Ричмонд и его супруга. Лаки приходилось видеть их фотографии в популярных журналах. На этих снимках сенатор обычно занимался каким-либо активным видом спорта: играл в поло, греб на каноэ или участвовал в гонках моторных лодок. Он сильно загорел и весь лучился здоровьем. То же можно было сказать и о его жене.
Джино поднялся, чтобы приветствовать их.
— А это моя дочь Лаки.
Сенатор энергично пожал
ей руку, а миссис Ричмонд оглядела с головы до пят. Затем появился какой-то долговязый балбес, и Джино добавил: — А это Крейвен Ричмонд. Он будет сегодня твоим кавалером.Прежде чем Лаки успела отреагировать, Джино вышел из-за стола, уступая свое место Крейвену.
— А ты, папочка? — спохватилась она. — Разве ты не посидишь с нами?
— Я подойду позже, детка. Развлекайся.
Ей бы следовало знать: это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой!
Не вечер, а сплошное занудство. Окруженная со всех сторон вышедшими в тираж знаменитостями, Лаки одним глазом косилась на Джино, занявшего вместе с почетными гостями столик в центре, а другим шарила по залу в поисках Марко, но он так и не появился. Ничего удивительного, что представление оказалось скучнейшим. Ни рок-звезд, ни приличной музыки — одно старичье, за которое Лаки не дала бы десяти центов, но которое, однако, то и дело вызывало у почтенной публики бурю аплодисментов.
Еще этот Крейвен! Внимательный, вежливый… ЗАНУДА! Один из тех дебилов, для которых у них с Олимпией было до черта кличек.
По окончании представления Джино устроил небольшой сабантуйчик для своих. Лаки не удалось ни отделаться от Крейвена, ни подобраться к Джино, а когда она наконец увидела Марко, он был занят разговором с какой-то девицей — Лаки с удовольствием убила бы ее! Так что ей теперь хотелось одного: смыться.
— Я устала, — сказала она Крейвену.
— Я тоже.
— Пойду прилягу.
— Позволь проводить тебя до лифта.
«Позволь проводить!..» Ну, хоть ты волком вой!
Он довел ее до лифта.
— Как насчет того, чтобы завтра поиграть в теннис?
— Не знаю, как долго я буду спать.
— Я позвоню в десять часов. Тогда и условимся.
— Я… э… — она никак не могла придумать отговорку.
Крейвен наклонился и целомудренно чмокнул ее в щечку. Дылда. Чертов идиот!
— До завтра, — сказал он. — Не волнуйся, все будет хорошо.
Лаки вошла в лифт и поспешила нажать на кнопку закрытия дверей. Болван! Что он имел в виду — «Не волнуйся, все будет хорошо»? Хорошо бы им больше никогда не встречаться!
Очутившись в своей спальне в роскошных апартаментах отца, Лаки первым делом стащила с себя это жуткое розовое платье, швырнула его в угол ванной и принялась разгуливать по комнатам в одних трусиках. Она не признавала бюстгальтеров из-за малой груди и любви к свободе.
Лаки подошла к трюмо и стала кривляться, подражая шоу-герлс. Выходило довольно смешно. Подумать только — некоторые таким образом зарабатывают на жизнь. А как быть, когда потеряешь форму?
Пошарив в дорожной сумке, она нашла и тотчас нацепила на себя не слишком чистые белые джинсы и рубашку с короткими рукавами. Посмотрела на часы: половина первого. Первая ночь в Лас-Вегасе, к тому же у нее день рождения. Черта с два она ляжет спать — во всяком случае, сейчас!
Лаки взяла из ящика письменного стола Джино двадцатидолларовую купюру, взбила пару подушек у себя на кровати и накрыла одеялом, чтобы казалось, будто она спит. Сунула в карман ключ от номера и отчалила.