Без имени

Он словно читает мои мысли, поскольку я планировала уничтожить Совет, а затем исчезнуть. Я протягиваю руку, но прежде чем пожать его, останавливаюсь.

– Вы не рассказали, что именно собираетесь с ними сделать.

– Это не твоя забота, - его властный тон, дружелюбная улыбка и пристальный взгляд говорят мне о том, что я играю в опасную игру.

– Вы такой же, как она, - мужчина вопросительно приподнимает бровь, - моя мать.

Он терпеливо ждет, что я продолжу осуждать его, но это было бы ошибкой. С такими людьми нужно всегда быть начеку. Я еще раз обдумываю наш разговор и принимаю решение, о котором, возможно, пожалею в будущем.

– Можете делать с членами Совета все, что хотите, я помогу вам добиться их полного поражения, но вы должны гарантировать мне безопасность. Власть интересует меня в последнюю очередь, единственное, что я прошу, это собственную свободу. Вы и ваши люди позволите мне скрыться после того, как я выполню вашу просьбу.

– Теперь ты должна сделать все, что в твоих силах, - мы скрепляем наш уговор рукопожатием.

В течение следующего получаса Джеминг и Никита посвящают меня в планы Мятежников. Они не вдаются в детали, но у меня складывается приблизительная картина действий. Мятежники хотят напасть на членов Совета, когда те будут в сборе, но они не знают, когда это случится и где. Так же на макете они показывают расположения мест, в которых с ними можно связаться, чтобы передать информацию или получить задание.

– Ты все поняла?

– Сблизиться с Дмитрием, что тут может быть непонятного, - отвечаю я, думая о выполнении плана.

Мне придется притвориться его другом, а, возможно, даже влюбить в себя. Джеминг говорит, что такая связь гораздо крепче, а проделать этот трюк с Дмитрием не составит труда. Невольно я сравниваю себя с Алексом, кто два года назад сделал то же самое со мной. Он завоевал мое доверие, не приложив особых усилий. Если быть честной, то я и не сопротивлялась. Люди склоны к вере в лучшее, надежда живет в нас до самого конца, и именно благодаря ей, мы не рассыпаемся на части, когда теряем все, включая собственное сердце.

– Готова вернуться?
– спрашивает Никита, на что я киваю. Я надеюсь, что возращение в Зимний дворец будет безболезненным, но внутреннее чутье подсказывает, что я заблуждаюсь.

– Я должен тебя вырубить, поскольку тебе нужно алиби. Мы отвезем тебя обратно, оставим неподалеку от того места, где забрали.

– А если меня не найдут?

– Наши люди присмотрят за тобой, до тех пор, пока тебя не обнаружат, - Никита подходит ко мне ближе, ее глаза блестят, уверена, что ему доставит неописуемое удовольствие взять на до мной реванш за нашу стычку во время рейда комиссаров.

Я делаю глубокий вдох и зажмуриваюсь, готовясь к удару.

– Еще увидимся, - Никита издает короткий смешок, а затем я чувствую внезапную боль, словно моё лицо разбили на части.

Я просыпаюсь от необузданной жажды, не сомневаюсь, что могла бы осушить озеро. Я пытаюсь открыть глаза, но поддается только один, второй отек от удара. Виски пульсируют от боли. Все тело ноет, а голова раскалывается, кажется будто по мне проехался танк. Вокруг тёмно, и я не сразу понимаю, где нахожусь. В нос ударяют запахи стирального порошка и свежести, ноги путаются в шелковых простынях. Я вожу ладонями по ним, чувствуя каждую царапину от падения.

На лице появляется глупая улыбка, когда я припоминаю, в результате чего получила удар по лицу, мне удалось договориться с Мятежниками. Я провожу рукой по волосам и облегченно вздыхаю, с трудом верится, что я смогла добиться встречи с ними.

Звук шагов заставляет меня забыть обо всем. Я напрягаюсь, дыхание учащается, сердце бьётся чаще. Я прислушиваюсь, в темноте невидно лица, но в стороне мелькает силуэт. Я не двигаюсь, человек приближается.

Не теряя времени даром, потихоньку приподнимаю простынь до уровня груди. Шаги тяжелые и, судя по силуэту, это мужчина. Не хочу думать о том, что это может быть Дмитрий. Он бы не стал подкрадываться. Тревожное чувство растекается по телу, как кровь по венам.

Прежде чем мужчина успевает подойти слишком близко, я накидываю на него простыни, и это сбивает его с толку. У меня нет сил на борьбу, поэтому я просто отталкиваю его и перекатываюсь на другую сторону кровати. Встаю, хватая с тумбочки пистолет, и направляю прямо на него.

– Не двигайся!
– я практически ничего не вижу, но мой голос, к удивлению, звучит очень уверенно.

– Почему ты всегда лезешь в драку?
– подает голос Алекс.

Я немного успокаиваюсь и опускаю оружие, но не убираю его.

– Что ты здесь делаешь?
– говорю резче, чем мне бы хотелось.

Алекс отбрасывает простыни и хлопает в ладоши. Загорается один из светильников. Из-за света, ударившего в лицо, я стону и зажмуриваюсь единственным целым глазом до тех пор, пока не привыкаю к освещению.

Безлицый стоит, скрестив руки на груди. На нем серые спальные штаны и футболка, волосы в беспорядке, а под глазами тёмные круги. Я смотрю на него, и сердце в груди больно сжимается. Прошло так много времени с тех пор, как мы находились так близко друг к другу наедине при свете луны. В голове проносятся воспоминания. Мне кажется, будто не было предательства и смертей. Словно сейчас мы находимся в Содержательном доме, и между нами все по-прежнему. Я верю, что на его лице вот-вот появится улыбка, а голубые глаза будут смотреть на меня так, будто я что-то значу для него. Я удивляюсь сама себе, когда понимаю, что помню, какие мягкие на ощупь его волосы, сладкие на вкус губы и болезненные на вид шрамы.

– Хотел узнать все ли с тобой хорошо, - голос Алекса звучит неуверенно, будто он сомневается, можно ли ему находиться здесь и дозволено ли разговаривать со мной. Его ответ заставляет моё дыхание участиться. Я кладу пистолет на тумбочку, в страхе, что от дрожи в теле смогу случайно нажать на курок.

– С каких пор тебя заботит мое состояние? Если я не ошибаюсь, вы с Марго хотели, чтобы Элеонора отправила меня куда-нибудь подальше.

Алекс не удивлён, что Дмитрий рассказал мне о просьбе поддержать их затею и избавиться от меня.

– Я повторю свой вопрос, - обхожу угол кровати, Алекс двигается мне навстречу. Мы останавливаемся напротив друг друга. Я смотрю на него снизу вверх, но при этом не чувствую себя неловко.
– Что ты здесь делаешь?

Алекс сверлит меня взглядом, не могу с точностью сказать, о чем он думает, но напряженные скулы и играющие желваки не предвещают ничего хорошего. Безлицый молчит минуту или две или больше, но когда он открывает рот, чтобы заговорить, я перестаю дышать.

– Я хочу, чтобы ты уехала, - не могу сказать, что удивлена его заявлению, меня скорее терзают догадки. Я не совсем понимаю, почему они так отчаянно желают, чтобы я оставила Столицу.

Усталость даёт о себе знать, по моему лицу расплывается улыбка, я привстаю на носочки, ровняясь с ним ростом. Алекс напрягается, но не двигается, пришла его очередь затаить дыхание.

– Нет, - шепчу ему в губы, - я больше никогда не позволю тебе или Марго испортить мою жизнь, - мои руки упираются в его грудь, чуть отталкиваю его от себя.
– Уходи.

Алекс награждает меня многозначительным взглядом, затем поворачивается спиной и покидает комнату, не сказав не слова. Я стою, глядя ему вслед, даже после того, как он ушел. Может, мои воспоминания живы, но голова все ещё на плечах. Я больше никогда не сделаю то, о чем просит Алекс. Старые раны можно залечить, но на это требуется много времени, мои часы все ещё тикают.