Без права выбора

— Где пес?

— При чем здесь он?

— Сотвори из эши собаку, сынок. Дай полюбоваться.

Граф прочистил горло и отошел к камину. Отвернулся, уперев руки в бока. А Сиера тем временем взглянула на меня с куда большим интересом.

— На чем нас прервали? Ах, да. Я спрашивала, как ты, моя девочка, согласилась стать лифарой.

Сказать правду или солгать? Мне ничего не стоило раскрыться перед женщиной и показать, насколько Агфар поступил бесчестно. Но не будет ли это выглядеть клеветой или нытьем? Вдруг они в превосходных отношениях — и любое обвинение сына будет воспринято любящей матерью крайне негативно? Да и, с другой стороны, нужно ли посвящать еще одного человека в мои проблемы?

Я пожала плечами, ничего не ответив. Мне ни к чему новые союзники или враги. Пусть не впутывают меня в свои семейные распри. Я тут вообще лишняя — временное явление, о котором через пару месяцев забудут.

— Хорошо, — нахмурилась Сиера на мое молчание. — Сынок, тогда ты скажи мне, зачем сделал эту юную особу своей лифарой.

Он резко обернулся. В непонимании встретился со мной взглядом, словно ожидал, что я выложу его матери все подчистую.

— Ты уже заключил с ее отцом сделку? Ты хоть с одним из отцов ее заключил?

— Прошу, не вмешивайся в мои дела, — предостерегающе произнес Агфар.

— Считаешь, что я должна остаться в стороне, когда мой сын творит здесь такое? Ты знаешь, как мы с Уэнтэрном относимся к устаревшим традициям. И сомневаюсь, что ты в одночасье забыл все мои наставления. Сынок, — смягчилась графиня, — ответь.

— Что ты хочешь услышать? — заметно расслабился мужчина и даже опустился в кресло. Провел ладонью по волосам. Взглядом предложил сесть и мне, но я отказалась.

Еще понадеялась, что вот-вот смогу уйти. Да, любопытство толкало остаться и послушать Агфара, однако его слова вряд ли будут мне по душе. Я не хотела жестокой правды. Просто внутри меня еще цвели те белые розы. Нежные, красивые и тем не менее опасные.

— Извините… — начала я, вознамерившись покинуть гостиную.

— А вот и наш чай! — обрадовалась Сиера, не позволив договорить.

Служанка внесла поднос. Поставила его на низенький столик, отчего мне пришлось отойти от него и упереться ногами в диван. Словно поняв мой неудавшийся порыв сбежать, мать Агфара подошла ко мне и села, тут же предложив занять место рядом.

— Не стой, моя девочка.

— Прошу меня простить, но я сегодня… — начала, проводив взглядом служанку.

— Лисая, не заставляй повторять дважды, — властным тоном произнесла графиня.

«Да хоть трижды!» — возмущенно подумала я и натянуто улыбнулась, вот только заметила, как Агфар предостерегающе покачал головой. Выдохнула. Села.

Женщина потянулась за чашкой. Добавила сахара, начала увлеченно размешивать, выдерживая паузу. Звон, создаваемый ее действиями, нервировал и бил по оголенным нервам — она намерено испытывала наше терпение.

— Почему ты отказываешься сотворить собаку? — все же заговорила Сиера. — Раньше пес всегда следовал за тобой. Однако после вашего с Илинаей возвращения я ни разу его не видела.

— В нем нет нужды, — мрачно произнес мужчина.

Она поджала губы и повернулась ко мне.

— Как ты относишься к поступку моего сына? Своему ребенку позволила бы сделать кого-нибудь лифарой и поселить в собственном доме?

— Мне сложно ответить на ваш вопрос, миледи. Думаю, только став матерью и попав в подобную ситуацию, можно со всей уверенностью сказать, позволила бы я или нет. Однако, — я прочистила горло, набравшись решительности, — если бы сын был достаточно взрослым, он вряд ли нуждался бы в моем участии.

— То есть положительно, — сделала вывод Сиера.

— Я так не сказала, — возразила, сжав левой рукой пальцы правой. Как же тянуло сейчас добавить, что моего мнения все равно никто не спрашивал. Так какая разница? Я ведь даже не соглашалась!

— А будь ты на месте Илинаи, как бы восприняла появление в доме лифары?

Я вздохнула, опустила глаза.

— Но я не на ее месте. Лишь ей одной знать, как она это воспринимает.

Графиня со звоном поставила чашку на стол. Раздраженно мотнула головой.

— Мне интересно лично твое мнение, девочка. Хватит увиливать. Так и скажи, что тебе не нравится быть лифарой моего сына. Что его поступок нужно подвергнуть осуждению и немедленно исправить это недоразумение. Где твое кольцо или серьга? — сердилась Сиера. — Агфар, ты скрываешь ее ото всех? Запугал бедную девочку, приказал прятаться от мира людского. Айна, неужели я вырастила сына эгоистом?! Ты подумал хоть об одной из них? Представь, как страдает Илиная! У нее в доме поселили более молодую и красивую, как показатель, что скоро придется уступить ей место. А эта малышка не может выразить своего мнения, потому что боится тебя.

— Надеюсь, это все претензии? — грубо отозвался мужчина.

— Нет, я только начала, — тем же тоном ответила его мать. — Сотвори собаку. Немедленно!

На скулах Агфара заиграли желваки. Он потер подбородок и поиграл костяшками пальцев, сдерживаясь от резких высказываний.

— А зачем? — решила я отвлечь Сиеру, чтобы случаем не разразился скандал.

Женщина посмотрела в окно, за которым уже сгущались сумерки. Уголки ее губ дернулись вверх.

— Наверное, ты не знала, да и откуда, но мой младший сын родился с переизбытком эши. Ему с детства было сложно управлять даром, поэтому практиковался днем и ночью, пока мы не нашли временное решение — создавать собаку.

— Это лишняя информация, — вставил слово граф.

Она мотнула головой и продолжила:

— Кое-как удавалось справляться, но дар периодически выходил из-под контроля. К слову, сделать обычный твердый предмет несложно, — тут над ее рукой появился пепельно-серый цветок, который раз качнулся, будто от дуновения ветра, и растаял. — Но для сотворения животных нужна пассивная концентрация, которой добиться непросто. К тому же есть своеобразный недостаток. Существа из эши выдают истинные эмоции хозяина, — понизила она голос до шепота и игриво дернула бровями.

— Значит, вы хотите меня проверить? — догадалась я. — То есть понять отношение милорда ко мне?

— Нет, это невыносимо, — проворчал граф и поднялся.

Подошел к окну, сложил руки на груди. Видимо, ему не нравилось, что кто-то узнал о нем чуть больше положенного. Словно жизнь — это сплошной набор тайн. И ими нельзя ни с кем делиться! Я сильнее сжала свои пальцы, напомнив, кем являлась для этого человека — временным препятствием на пути к чему-то лучшему, перед которым не имело смысла раскрываться.