Без Веры...

… он подмигнул мне! Ей-ей, подмигнул! Что за чёрт…

Душно… по вискам стекают капли, спина и подмышки давно мокрые от пота, сознание временами уплывает куда-то в туманную даль.

«Благодарим Тебе, Создателю, яко сподобил еси нас благодати Твоея, во еже внимати учению, — торжественно выводит священник, — Благослови наших начальников, родителей и учителей, ведущих нас к познанию блага, и подаждь нам силу и крепость к продолжению учения сего…»

Голоса клира вибрируют в храмовом пространстве, пробиваясь сквозь кости черепа, долотом выбивая слова молитвы на поверхности мозга. Душно… идёт торжественный молебен по случаю окончания учебного года.

Вместе со всеми крещусь, даже не пытаясь вникнуть в давно знакомые слова, задевая локтями других молящихся. Очень тесно… и очень тяжело дышать.

Все православные приписаны к определённым храмам, обязаны посещать их под страхом штрафа и телесного наказания, а злостным небытийщикам может грозить каторга или монастырское заключение, что ещё хуже. Правда, относится это только к низшим классам.

Дворянин, если он не состоит на государственной службе, требующей от него быть примером благочестия, может и вовсе не являться на службы и не исповедоваться. Не стоит только публично богохульствовать, да и то…

Большая часть взрослых дворян посещают церкви только по большим праздникам, много вовсе неверующих, не причащающихся годами и отмечающими Рождество и Пасху без религиозного пиетета. Примерно как в будущем отмечают Новый Год — просто некая дата, позволяющая разбавить унылые зимние будни чем-то ярким.

Но это потом… а пока — крестимся, толкаясь и задевая друг друга локтями. Ученики гимназии, независимо от происхождения, обязаны являть собой пример благочестия и бывать на церковных службах не менее одного раза в неделю, регулярно исповедуясь и причащаясь. Неявка без уважительной причины карается строго, а злостным прогульщиками могут даже отказать в аттестате зрелости.

По-настоящему верующих среди нас исчезающе мало. Любой гимназист знает наизусть десятки молитв и может без запинки ответить на вопросы из «Православного Устава», но всё это очень поверхностно.

В разговорах, насколько можно судить, большинство агностики или вовсе атеисты, неприязненно относясь к религии. Но эти же люди, повзрослев, признают «нравственную пользу религии для низших классов», с упорством бульдозера продавливая законы, защищающие православие, и обязывающие быть на исповеди не менее одного раза в месяц.

Не все таковы… но вообще подобное двоемыслие, такие двойные стандарты — норма. Я это хорошо вижу и помню, и много глубже понимаю теперь, почему после Революции православие стало уделом старушек и немногих маргиналов.

Какие там большевики… сами, всё сами! Если религия поддерживается государством и защищается Законом, то стоит Церкви отбросить эти опоры, как она оказывается калекой, не способным даже самостоятельно стоять на ногах [15] .

Молитвы перед важным делом и религиозные обряды, у большинства идёт не от Веры, а от суеверия, от идущего из древнейших времён магического мышления [16] . Для них что поплевать через левое плечо, что постучать по дереву… равнозначно.

15

Ещё раз напоминаю — это другой мир, и даже православие там несколько иное, неправильное и еретическое.

16

Магическое мышление — убеждение о возможности влияния на действительность посредством символических психических или физических действий и/или мыслей.

Душно… в глазах у меня потемнело, и в себя я пришёл только на улице, поддерживаемый под локоть одним из учителей гимназии. Немолодой, но кряжистый и всё ещё очень сильный физически, историк Илья Францевич один из тех, кто пользуется искренним уважением как гимназистов, так и дирекции.

— Пришли в себя, Пыжов? — участливо поинтересовался он, и получив утвердительный ответ, указал на вход в храм. Я чуть помедлил, и педагог одними глазами показал на церковного старосту, молящегося у входа и не забывающего бдеть.

Нашу гимназию не так давно приписали к этому приходу, всего несколько лет как, и прихожане не так чтобы в восторге от нас. Церковь эта историческая, представляющая интерес с точки зрения истории и архитектуры, но не то, чтобы очень большая.

Места всем не хватает, по воскресениям и во время церковных праздников народ давится. Да и несколько сот мальчишек, многие из которых и в церкви ведут себя соответственно возрасту, это несколько не та публика, что радует истовых верующих, которых среди простонародья хватает.

А поскольку прихожане приписаны именно к этой церкви и не могут сменить её, то и возникают порой коллизии, подчас весьма неприятные. Отсюда и вечные контры. Подгадить нам церковный староста, если такая возможность появится, не забывает, и гадит хоть и мелко, но часто.

Что уж там за история приключилась с нашей прежней церковью, к своему удивлению я просто не помню. Как-то эта история мимо меня прошла, бывает и такое…

Киваю понятливо, и снова захожу в пределы церкви, осеняя себя крестным знамением и стараясь стереть с физиономии унылое выражение. Вокруг ученики гимназии, их родственники и обычные прихожане, которым взбрело в головы разбавить наши и без того тесные ряды своими телесами.

Голоса клира, запах ладана, пахнущие потом и нафталином старухи, истово шепчущие молитвы и вбивающие щепоть в тело. Не покидает дурацкое ощущение, что я зритель на скверном спектакле по религиозным мотивам.

Неимоверная скучная и пафосная режиссура, нелепая игра провинциальных актёров, когда хочется в голос заорать «Не верю!» Декорации несколько спасают положение, но и они избыточно роскошны, по-восточному пышны и одновременно примитивны.

Участвовать во всём этом человеку, который в принципе не интересуется религией, и не имея возможности невозбранно уйти, тяжело необыкновенно. А эти взгляды людей, свято уверенных, что они являются посредником между Богом и Человеком, будучи на самом деле посредниками между Государством и Человеком, едва ли имея какое-то отношение к Богу, раздражают донельзя.

В голову лезут непрошенные эпизоды времён не случившейся ещё Гражданской, когда такое вот священнослужители летали с колоколен! Стараюсь выбросить это из головы и вслед за всеми повторяю слова молитвы, крещусь и истекаю потом, стараясь не поддаваться дурноте.

Душно…

… мимо провели одного из малышей, тощенького ушастого мальчишку лет девяти, с обморочно закатывающимися глазами. Торжественный молебен идёт своим чередом.

После службы выходим взмокшие, пропотелые, растекаясь весенними ручейками в разные стороны. Тут же, сообразно возрасту и интересам, составляются партии.

Одни вразвалочку идут в переулок покурить и ломкими голосами обсудить достоинства дам, хвастая выдуманными подвигами на любовной ниве. У некоторых, впрочем, подвиги не выдуманные, но это скорее редкость.

Другие весьма незатейливо сговариваются играть в бабки, играют в казаки-разбойники и сговариваются на летние приключения, свято веря, что вот всё-всё из этого они сумеют воплотить в жизнь. Наивные…

Отдельно второгодники, провожающие бывших одноклассников угрюмыми взглядами, или пытающиеся веселиться с отчаянием смертника. Что ждёт их дома… а впрочем, какая мне разница?