Безмолвная

Интересно, штрафы как тут принято отрабатывать? Полы после уроков мыть, или двор мести? А может, жвачки от парт отскребать? И вообще, схватить минус триста баллов за раз — это много, или пустяки? Надо будет у Манхи спросить, когда планшет взад верну'

Свои невесёлые мысли, насчёт бодро начавшегося учебного года, я, по укоренившейся привычке, подпитываю видами из окна, возле которого, за свободную парту, меня усадил Каманах. И, по той же привычке, перестаю обращать внимание на присутствующих. Они мне не интересны.

Местный же плебс, отложив волнительное обсуждение пожаловавшей к ним красотки, заканчивал решать какие-то задачи по алгебре, выведенные аккуратным почерком на доске. И я решал. Пытался, точнее, но сразу бросил. Задачи с квадратными уравнениями, что в школе щёлкались мною как орешки, за два года службы были напрочь выбиты из головы тяжелым солдатским сапогом.

Помнится, после армии, я поступил в «Киновидеотехнический» техникум, что находится на улице Правды. На заочное отделение. И сломался об первое же задание. Было ощущение, что ко мне в руки попал манускрипт с древнеегипетскими письменами. Загадочный и нечитаемый. Тогда то и стало понятно, что вся школьная программа, по точным наукам, в основном, канула в лету. Я не помнил ни-че-го! А все попытки восстановить толику утраченного заканчивались головной болью. Что купленный диск с математикой для чайников, что звонок брату, бодро оканчивающему свой техникум… Всё напрасно. Как будто и не учился вовсе.

— Может, ЛиРа продемонстрирует нам решение задачи номер пять и номер шесть? — возвращает меня к реальности голос учителя. Оглядываюсь по сторонам. Оказывается, пока я ворон считал, весь класс успел сдать свои листки, и сейчас, жаждал узнать насколько у них всё плохо. Учитель Каманах, вызвал к доске трёх добровольцев, одним из которых решил назначить меня. Видимо, в отместку за свой позор.

«А он в курсе, что Лира — немая? Ещё попросит устно обосновать решение задачи — конфуз выйдет. А вдруг, не в курсе, что делать?»

Нужно было как-то выкручиваться из положения, и уже вставая из-за парты, я не придумываю ничего умнее, чем написать на доске предупреждение, насчёт моего недуга. И будь что будет.

«А что с уравнениями делать то? Немой не немой, но от возложенной задачи это не освободит. Ой, не так я себе триумфальный выход представлял. Совсем не так. Угораздило же меня вляпаться! Может, слепым прикинуться? Смешно… Если б не было так грустно»

В безмолвном отчаянии плетусь на экзекуцию, а в голове вертится одна единственная мысль: «Да как же вы решаетесь — квадратные уравнения?! Как решаетесь!!!»

Конец одиннадцатой главы.

Продолжение следует…

Глава 12

Глава 12

Выстроившись в ряд, по школьному коридору вышагивают три девочки. Их школьная форма лишь напоминает таковую, большинством элементов отличаясь от единого образца, хотя, возьмись ЮнДжон сделать им замечание, мол, так одеваться не положено, оно, вряд ли было бы справедливым. Школьный устав, девчонки, не нарушали. Собственно, он уже пытался, но не найдя за что зацепиться, отступил, взяв троицу на карандаш и выжидая повода поставить местный бомонд на место. Ждать он умел. Местный же «бомонд», по мнению большинства учащихся, состоял сплошь из писаных красавиц, со своей, негласной королевой.

Замашки у троицы были соответствующие. Высоко задрав горделивые носы, они проходили по коридорам словно грейдер сквозь снежный завал — попробуй не уступи дорогу — сметут! А утопить в нечистотах, неосторожно попавшего, под этот отвал, для них было делом привычным и приятным. Благо, современные технологии позволяли это сделать в несколько тапов по экрану смартфона. Если, их жертва оказывала сопротивление, в ход могли быть пущены любые грязные приёмчики. Они, легко могли подговорить своих воздыхателей навешать тумаков школьнику, отказавшемуся уступить место в очереди в столовой или, использовать собственные ногти, хорошо полосующие нежную, девичью кожу, если объектом их внимания оказывалась школьница. Конечно, за любую драку на территории школы, грозило исключение, но, при наличии единственного, открытого, выхода за её пределы подловить клиента не составляло труда. Свидетели скорых расправ старались помалкивать, боясь прослыть стукачом, и впасть в немилость троицы, да и всего коллектива, заодно.

Большинство девчонок, в школе, втайне, мечтали походить на них, не говоря уже о том, чтобы подружиться. А парни, дрались за возможность понести их учебники. В общем, всё, как в любой школе, развитого, демократического общества.

Этим утром, на их пути не повезло оказаться невысокой, полноватой девочке, в одиночестве стоящей возле двери в учительскую.

— Эй… Манхи, ты, что тут делаешь? — прочитав имя на бейджике, обращается к ней та, что посередине. — Ты что, забыла? Ты должна была принести нам рамён. Сегодня, твоя очередь идти за ним.

— СоМин, привет. Девочки, привет, — заискивающе отвечает она троице. — Н-но, сейчас ещё не обед.

— Ну и что? — мы хотим есть! Не сидеть же нам на уроках голодными. Верно? — Девицы, по обе руки говорившей, согласно кивают.

— Но я… я тут…

— Что — ты тут? Сопли не жуй! Хочешь учителю пожаловаться или с нами подружиться?

— Нет, что ты, СоМин! Конечно, хочу подружиться!

— Тогда, беги за рамёном. У тебя есть двадцать минут до начала уроков — успеешь.

Видно, как Манхи колеблется. Она, бросает взгляд то на закрытую дверь то на девчонок, и никак не может решиться — остаться дожидаться подругу или покинуть свой пост. Такая нерасторопность приводит СоМин, привыкшую к мгновенной реакции на свои капризы, в бешенство.

— Ну всё, толстуха, ты напросилась! — сверкая яростным взглядом карих глаз, делает местная принцесса шаг в сторону замешкавшейся. Этого оказывается достаточно для, и без того, перепуганной Манхи.

— СоМин, пожалуйста! Я сейчас всё принесу, — надрывно пищит она, едва сдерживая подступившие слёзы. — Я бы-ы-стро-о. — Манхи, словно профессиональный спринтер, срывается с места, и с завидной прытью скрывается за дальним поворотом коридора. СоМин, проводив ту взглядом, поворачивается к своим подругам:

— До чего же тупая корова! Мой отец, про таких, всегда говорит: «Для них, лучше кнута, нет на свете пряника». Идёмте, девочки.

* * *

Манхи, не любила конфликты. Она, в своём возрасте, справедливо полагала, что если её ругают, то — за дело. Вот и сейчас, со всей прыти несясь к ближайшей забегаловке, за рамёном для старших учениц, она проклинала себя за проявленное неуважение, чуть было не обернувшееся, для неё, катастрофой. Попасть в немилость к СоМин, означало — стать изгоем. Большего ужаса она и представить себе не могла. Разве что, ужаса от нападения северян, который пережила её новая сестрёнка. Садахам поведал ей об этом, сам узнав из подслушанного разговора взрослых. ЁнСо, им, строго настрого запретила расспрашивать Лиру об обстоятельствах её травмы и того, откуда она родом. Манхи не смела ослушаться хальмони, но любопытство брало своё. А узнав от брата подробности, она, ещё больше стала переживать за подругу, перенёсшую столько невзгод.

Став в конец длинной очереди, — «О божечки, откуда здесь с утра столько народу? Я же на урок опоздаю!» — она, не прекращала думать о том, что поступила очень нехорошо, оставив Лиру одну. Учитель Каманах, наверняка, сам проводит её в библиотеку и в класс. Но она, приехавшая из страны, где детей в школах — со слов орабони — водят строем и не разрешают общаться между собой, даже на переменах, сейчас, совсем одна, среди незнакомых мальчиков и девочек. И никого, кто мог бы поддержать, поблизости!