Безоружные

– Мур!

Вокруг творилось что-то невообразимое. Всё пришло в движение, казалось, даже пол с потолком. Конкурс красоты опять сменился боями без правил. Теперь уже по-настоящему жестокими, потому что в этом раунде сошлись противники, не знающие страха и жалости. Местному боссу показалась отличной идея протестировать своего бионика, натравив его на собрата. И факт: этот тест убьёт одного из них.

– Тут такое дело, Кэс. – Арчи наклонился, чтобы поднять меня на руки. – Дорогу к нашему дому знаю только я.

Глава 32

Я очнулась в кресле, привязанная к нему ремнями безопасности.

Мур всё-таки угнал машину, подумала я, рассеянно глядя за окно. Я никогда раньше не видела небо таким необъятным и ярким…

– Мне приснился странный сон, - прошептала я. – Будто мы встретились с Арчи. Он был жив и с ногами, но я почему-то начала его обвинять. Если бы мы встретились на самом деле, я бы попросила у него прощение… обняла его… я была бы так рада… Но там я чувствовала лишь злость. Он мне наркотик в выпивку подсыпал, представляешь? Арчи, конечно, всегда был с причудами, но не поступил бы так с девушкой.

– Прости, Кэс. Это лестно и вместе с тем мучительно знать, что ты так хорошо обо мне думаешь. Я только и делаю, что разочаровываю тебя, да?

Я повернула голову на этот голос и закричала.

Это был не сон! И это не машина, а самолёт!

Дёрнувшись, я уставилась на ремень безопасности, но когда собралась его расстегнуть, оказалось, что моя левая рука зафиксирована у подлокотника. В сгиб локтя была воткнута игла, а под потолком висела капельница.

– Что… что это?

– Просто физраствор.

– Вытащи это из меня.

– Не бойся, Кэс…

– Вытащи!

Арчи кивнул кому-то, и мне сразу полегчало от мысли, что мы здесь не одни. Стюардесса убрала капельницу и обработала место прокола.

– Мне нужно в туалет, - я обращалась к ней. – Тут же он есть, да?

Она посмотрела на Арчи и лишь после очередного кивка помогла мне встать и проводила до кабинки.

Да кто он, блин, такой?! Почему ему прислуживает такая красотка? Откуда взялся этот самолёт? Почему он «особый гость»? Какое он вообще имеет отношение к Рэмире? И то, что произошло ночью…

Я пыталась вспомнить подробности, но так и не смогла. Что я говорила? Как оказалась здесь? Что случилось с Муром?

Запершись в кабинке, я первым делом задрала футболку. Верёвки были на месте, и теперь, подвигав плечами и шеей, я почувствовала онемение и ноющую боль. В такой ситуации это даже радовало. Как если бы эта портативная клетка была моим убежищем, а не тюрьмой. Стоп-сигналом. Лентой, предупреждающей о том, что за ней находится запретная зона или, может даже… частная собственность.

Я намерено долго приводила себя в порядок, всё никак не решаясь выйти и признать, что Арчи жив. И я у него в заложниках. Не знаю, что волновало меня больше. Я не смела даже мечтать об этой встрече, а даже если бы мечтала, то никак не могла бы представить, что первым делом захочу сбежать.

В этом смысле Арчи всё продумал: если где я и стану его слушать, то только на летящем самолёте. Но это работало и в обратную сторону. У меня к нему тоже была целая куча вопросов. И выстроив их в голове по порядку, я вышла из кабинки.

– Ты уже делал такое раньше? – Я села на прежнее место, напротив него. И, кажется, он был рад разговору на любых условиях.

– Что именно?

– Наркотики. Ты…на… насиловал женщин?

– Нет. Никогда, клянусь! – выпалил Арчи и тут же добавил: - Мне не отказывали.

Ну ещё бы.

– Ты так изменился, - вздохнула я, и он отвёл взгляд.

– Я знаю, тебе нужно время, чтобы простить меня за всё, в чём я накосячил. Честно, я меньше всего хотел, чтобы наша встреча прошла вот так.

– Я не о том. Ты изменился внешне. Стал таким… высоким.

– Чудеса современной медицины. – Он похлопал себя по коленям. – Такая операция и реабилитация после неё стоят баснословно, да и специалистов, которые готовы за это взяться и гарантировать успех, можно пересчитать по пальцам.

– Так это не протезы?

– Нет. Они настоящие. Мои. В смысле, сделаны из образцов моей крови, мышечных и костных тканей.
– Я нахмурилась, и Арчи неловко усмехнулся.
– Кажется, для тебя это не такая уж и хорошая новость.

– Ты… Ты даже не представляешь, как я счастлива видеть тебя живым и здоровым. Это похоже на благословение. Только теперь я поняла, что такое настоящая свобода. До этого? Она всё больше тяготила, чем приносила облегчение, - проговорила я, не зная, куда деть руки от волнения. Поправила волосы, скрестила их на груди, потом поскоблила пальцем подлокотник… честно, лучше бы они так и оставались прикованными. – Но всё это время я очень плохо думала о твоём отце. Я решила, что он запер тебя в дурке специально, чтобы самому распоряжаться твоим наследством. А он всё-таки вылечил тебя…

– Нет, Кэс! – перебил меня Арчи.
– Это сделал не он. Он меня бросил там. А ещё подписал разрешение на экспериментальное лечение. На мне проводили испытания новых лекарств, ставили опыты, запирали... Я даже не знаю, сколько точно времени прошло, прежде чем за мной пришли люди деда.

Я не знала, что на это ответить.

Надо мной, по крайней мере, не издевались. Даже заботились в какой-то мере… Психологи, охрана и уборщики на Дне были адекватными людьми, в то же время Арчи окружали сплошные психи – и врачи, и пациенты. Я ни в коем случае не пыталась таким образом оправдать Виктора, просто на его фоне мистер Шелл выглядел куда большим злодеем.

– Ты не говорил, что у тебя есть дедушка.

Арчи отвернулся, и я поняла, что затрагивать эту тему было для него даже болезненнее, чем говорить об отце, но для меня он сделал исключение.

– Я его даже толком не помнил. Мы жили отдельного, когда же он приходил, прислуга всегда уводила меня в другую комнату. Думаю, он нас ненавидел. Мою мать - так точно.

– Твоя мама…

– Была его дочерью. У него было двое детей: она и её младший брат. По многим причинам он больше времени уделял наследнику… и, чёрт, ему не позавидуешь. Дядя Джеймс никогда не пытался спорить с боссом, а вот моя мать – постоянно. И замуж за моего отца она вышла затем, чтобы деда достать. Он был против этого брака и в итоге сделал всё, чтобы они разошлись. Я тогда ещё совсем сопляком был. Знаю только, что после развода отцу ничего не перепало, потому что у матери были на руках доказательства его измены. Но по документам он значился моим родителем, поэтому, когда мама умерла, он был первым в очереди на опекунство.