Безудержная любовь

Закрыв кран, я повернулся к ней лицом. Прижался губами к ее губам, и тепло разлилось по моему телу.
– Спасибо. Хочешь подняться наверх и позволить мне развязать твой топ зубами?

Она рассмеялась.
– Вот почему я его надела.

На следующее утро я проснулся от множества сообщений от Ксандера.

Чувак. Лесопильный склад. Сегодня.

Я буду у тебя дома в четыре. Мы можем поехать вместе.

Никаких отговорок. ТЫ ПРОИГРАЛ.

Должно быть, мой стон разбудил Веронику, потому что она повернулась на бок и посмотрела на меня.

– В чем дело?

– Мой брат просит меня пораньше закончить работу и отвезти его на склад лесоматериалов за дровами для бара.

– А ты не можешь?

Я выдохнул и почесал живот.
– Мне не нравится оставлять отца одного на работе.

– Хм, - она прижалась ближе.
– Что, если я приглашу твоего отца пойти со мной на фермерский рынок сегодня днем?

– А ты бы пошла?

– Конечно! Я была бы рада его компании. Но согласится ли он?

– Думаю, он согласится, - я на секунду задумался.
– Может ты подойдешь и спросишь его лично? Не думаю, что он смог бы тебе отказать.

– Каков отец, таков и сын, - она хихикнула, быстро поцеловала меня в грудь и спрыгнула с кровати.
– Я собираюсь позаниматься, а потом приведу себя в порядок и заскочу на место работы. Можешь прислать мне адрес?

– Да, - я смотрел, как она одевается, и мне хотелось затащить ее обратно в постель.

Я практически слышал, как тикают часы, отсчитывая время, проведенное вместе.

Она появилась во время обеда, когда мы с папой ели сэндвичи в тени на крыльце дома нашего клиента.

– Привет, - крикнула она, прогуливаясь по подъездной дорожке.
– Как дела?

– Вероника!
– папа, как и ожидалось, был рад ее видеть. Он поднялся на ноги и разгладил рабочую рубашку Two Buckleys на своем внушительном животе.
– Что ты здесь делаешь? Ты пришла повидаться со мной?

– Вообще-то, да!
– она улыбнулась ему во всей красе своих вишневых губ, а затем одарила меня легкой, загадочной улыбкой.
– Привет, Остин.

– Привет, - я откусил еще кусочек от своего сэндвича, жалея, что не могу съесть ее на обед. Сколько еще осталось до отхода ко сну?

– Джордж, Норин из библиотекеи рассказала мне о фермерском рынке, и я планирую отправиться туда сегодня днем. Я подумала, может, вам с Ксандером понравятся какие-нибудь свежие продукты?

– Ну, конечно! Разве это не мило с твоей стороны?
– отец засунул большие пальцы под подтяжки.
– Я уже много лет не был на рынке.

– Почему бы тебе не пойти со мной?
– предложила она.
– Я совсем одна, так как дети уехали, и я бы была бы рада компании.

– Я бы с радостью, дорогая, но у меня много работы.

– Давай, пап, — сказал я.
– Мы уже почти закончили. Я закончу.

– Ты уверен?

– Да. И раз уж я заехал за тобой утром, почему бы тебе не поехать с Вероникой сейчас?

– Думаю, я смог бы, - сказал он.
– Если ты справишься без меня.

– Я в порядке, - за его спиной я показал Веронике большой палец вверх.

– Ты готов?
– спросила она его.

– Думаю, да, — ответил он, запихивая остатки ланча обратно в свой многоразовый пакет.
– Может быть, если у нас будет время, мы заглянем в парикмахерскую. Во вторник после обеда Гас всегда как следует бреется, и мы посмотрим, нужно ли ему или Ларри что-нибудь на рынке.

Я был на сто процентов уверен, что его мотив зайти в парикмахерскую был скорее в том, что Гас и Ларри увидят его с Вероникой, чем в том, что он предложит купить для них фасоль и кабачки. Пряча улыбку, я помахал им на прощание, когда они направились обратно по подъездной дорожке, а Вероника подняла солнцезащитные очки и подмигнула мне через плечо.

Мое сердце замерло на следующих нескольких ударах.

– И что?
– спросил Ксандер, как только мы выехали на дорогу. Он оставил свой внедорожник у моего дома, чтобы мы могли проделать тридцати мильную поездку на моем грузовике, что означало, что я застряну с ним на следующие полчаса.

– И что?

– Так как у тебя дела с Вероникой?

– Хорошо.

– И это все? Хорошо?

– Да.

– Значит ли это, что все еще в силе?

– Это значит то, что значит.

Он хлопнул меня по плечу.
– Не будь придурком. Как все прошло в Чикаго? Она забрала свои вещи?

– Нет. Но я все-таки дал по морде ее бывшему.

– Мило, - Ксандер выглядел впечатленным.
– И что теперь?

– Теперь ей нужно купить новую одежду.

– Я имею в виду, что теперь будет с ней? Она останется в Гавани вишневого дерева?

– Только на лето, - сказал я ему.
– Осенью она вернется в Нью-Йорк, - сказав это, я понял, как мне ненавистна сама мысль об этом.

– Почему?

– Она скучает по своей жизни там.

– Ты не можешь убедить ее остаться?

Я нахмурился.
– Зачем мне это делать?

– Не знаю. Потому что она тебе нравится?

– Я знаю ее меньше месяца, Ксандер. Мне не следовало бы даже связываться с ней.

– Но это так. Она первая женщина, которая тебя зацепила.

– Мы просто друзья.
– я пожал плечами, желая, чтобы он был не прав.
– Мы хорошо проводим время вместе. Но когда в воскресенье дети вернутся домой, это должно прекратиться.

– Почему?

– Ты серьезно?
– я стрельнул в него взглядом.
– Потому что трахаться с няней — или с кем — то еще - в присутствии детей - это ненормально.

– Она тоже так думает?

– Да.

Он покачал головой.
– Я не понимаю.

Конечно, он не понимал. Когда Ксандер видел что-то, что ему хотелось, он всегда добивался этого.
– Послушай, если бы я встретил ее при других обстоятельствах, возможно, пошел бы по этому пути, посмотрел, к чему это приведет, но сейчас между нами все закончится, когда вернутся дети.

Он на мгновение замолчал, и шум шин по шоссе заполнил кабину. Затем он спросил: - Ты действительно так думаешь?

– Что думаю?

– Что если бы ты встретил Веронику при других обстоятельствах, например, если бы она была просто девушкой, которую ты увидел однажды вечером в «Сломанной спице», ты бы пошел по этому пути? Потому что я в это не верю.

– Почему бы и нет?

– Не знаю. Я просто не понимаю. Почему-то у тебя всегда находится причина, по которой ты в конечном счете не можешь сделать то, что сделало бы тебя счастливым.