Безумные сказки Андрея Ангелова

— Дороги у вас… — посетовал он. — Трудновато привыкнуть к въездам… — «Москвич» выскочил из болотца и понёсся вперёд. — Оп, и выездам…

А автомобиль уже мчался по сосново-пихтово-ёлочному лесу.

— Возьми, Санёк, мобилу, — Порось подал трубку. — Аккумулятор не садится. Звонит без денег из любой точки мира, хоть с Северного полюса. Когда ящик с костями будет у тебя, наберёшь номер — четыре шестёрки, мы подъедем.

— Я почему-то думал, ваш номер три шестёрки, — ухмыльнулся карманник.

— Кончишь работу, оставишь трубу у себя, — дополнил Хрыщ. — До конца жизни будешь бесплатно звонить.

«Машина нищих работяг» выехала из бора, остановилась на поле.

— Всё, приехали, — объявил Хрыщ. — Выгружайся. Что делать — ты знаешь. Удачи!

— Счастливо, Санёк, — напутствовал Порось.

— Увидимся, — Сидоркин вышел из машины. «Москвич» развернулся и понёсся обратно, оставляя воришку одного посреди высохшей равнины, где только местами пробивались зелёные ростки.

В полукилометре белели стены монастыря, серебрился купол храма. Слева от Божьей обители тянулись поля, на горизонте виднелись строения небольшого городка. Справа шумел лес.

* * *

Саня подтянул драные штаны и уверенной походкой направился к монастырю.

Остановился перед тяжёлыми, обитыми железом, воротами. Постучал. Щёлкнуло окошечко, показалось лицо.

— Здорово, приятель. Позови аббата.

— У нас нет аббата! — писклявым голосом сказало лицо.

— Кто же у вас смотрящий? — недоумевал вор.

— Кто? — удивилось лицо.

— Ну, главный.

— Игумен Феофил!

— Давай его.

— А зачем он тебе? — полюбопытствовало лицо.

Такой простой вопрос вывел карманника из себя:

— Уж не затем, чтобы просто посмотреть на его рожу! Не видишь, я бедный странник! — Сидоркин сунул к окну рваный рукав. — Надоело бичевать, хочу принять постриг.

— Подожди немного, я узнаю!.. — смиренно ответило лицо, прикрывая окошко.

— Может, запустишь?! — Санька стукнул по воротам. Железо отозвалось гулким эхом.

7. Игумен Феофил

Долго ждать Сидоркину не пришлось. Лицо вернулось быстро, отворило ворота и впустило странника.

— Следуй за мной! — пропищал монах и повел воришку через монастырский двор к белокаменному зданию.

Настоятель сидел за столом в небольшой комнатке, тело облегала ряса. На шее, на тонком шнурке, висел крест белого металла. На вид ему было около 50-ти лет, длинные каштановые волосы обрамляли узкое лицо. Серые глаза, растрёпанная борода, нос картошкой.

— Значит, ты желаешь постричься? — мягким баритоном спросил игумен.

Сидоркин кивнул.

— Тебя что-то толкнуло на этот шаг, сынок? Или испытываешь потребность души?

— Да, потребность души, — ответил карманник. Шмыгнул носом и добавил. — И толкнуло тоже… Жизнь поганая, бедность!

Игумен оглядел затрапезную одежду гостя, мятое с похмелья лицо и согласно покивал: — Хорошо, в душу не полезу… Господь всё видит, он наблюдает за нами…

— Что дальше? Берёшь меня в монахи? — нетерпеливо произнёс Сидоркин. — Я очень хочу! — Саня прижал руку к груди. — Хрено-ово мне без Бога!

— Отвыкай от жаргона! — посоветовал игумен. — А звание инока — почётное звание, его нужно заслужить! Я могу принять тебя в нашу дружную семью послушником…

— Послушник — это типа ученика?

— Послушание даётся человеку для искушения бесами! — торжественно изрёк игумен. — Своего рода испытательный срок! Устав монастыря висит на стене в каждой келье… Однако я бы хотел разъяснить кое-какие его положения…

Сидоркин стал яростно мусолить нос.

— Чего нельзя делать, что рекомендуется… — ровным торжественным тоном продолжал святой отец.

— Может потом, аббат! — нетерпеливо крикнул карманник, оставляя свой нос в покое. — Я… э-э-э…

— Я — игумен, прошу называть меня игумен! — поправил настоятель. — Вероятно, тебе не терпится начать трудиться во славу Божью?..

Саня сделал неопределённый жест.

— Я приветствую твой благой почин! — кивнул Феофил, явно считая жест Сани согласием. — Но тебе надо усвоить одну непреложную истину — дух должен преобладать над телом! «Отче наш» знаешь?

— Это молитва? — зевнул Сидоркин.

— Молитва! — подтвердил черноризец. — Тебе необходимо заучить её наизусть и в трудные моменты произносить…

Карманник снова взялся за свой нос.

— Владеешь какой-нибудь специальностью? — расспрашивал далее игумен.

— Специальностью? — вор неожиданно улыбнулся. — А как же!

— И какой? — настоятель потрогал крест на груди.

— Доставляю неприятности людям! — весело заржал карманник.

Игумен строго взглянул на Сидоркина.

Тот резко превратил смеющуюся морду в покаянную рожицу:

— Э-э… кхм… но вот решил завязать со старой жизнью, начать с нового листа. Желаю, чтобы Бог мне в этом помог!..

— Отрадно слышать! — откликнулся святоша. — В добрый путь! Пойдём, я покажу тебе твою новую обитель…

8. Брат Трифон

Игумен и карманник, не спеша, обходили монастырские постройки. Зашли в коровник — приземистое здание метров двадцати длиной. В стойлах стояли штук восемь коров и быков. Двинулись в глубину помещения.

— Говядину мы едим очень редко… В основном, держим скотинку ради молока, иногда продаём бычье мясо. Там, — игумен ткнул рукой в сторону, — есть ещё стайка, где находится молодняк… Вообще, у нас большое хозяйство: коровки, огородик, за стенами обители картофельное поле… Своя пекарня, штук десять курочек…

Вор посматривал по сторонам, с отвращением вдыхая запах навоза. Игумен подвёл его к длинному худому человеку в рясе, с большими карими глазами и жидкой бородёнкой. Тот вилами накладывал сено в тачку, видимо, собирался кормить животину.

— Познакомься, Трифон! — сказал настоятель. — Новый послушник — Александр! Будет трудиться пока здесь…

Трифон воткнул вилы, по-доброму улыбнулся:

— Здравствуй, брат!

— Здорово, бродяга! — Сидоркин протянул руку.

Инок перестал улыбаться, изумлённо посмотрел на игумена, игумен строго взглянул на вора.