Безумные

Улыбнувшись ей, залпом допиваю виски и закатываю рукава водолазки.

— Я люблю растягивать удовольствие.

— Разве мужчины на это способны? — с явным удивлением спрашивает Каролина. — Вам же только секс и нужен. Круглосуточно. И днем и ночью, и днем и ночью.

— Было бы не плохо, — смеюсь я, заметив, как её плечи напряглись. — Конечной целью моей игры является секс, да. Но! Это не просто движения, совершаемые телом чисто автоматически. Это намного более глубокий, продолжительный и взрывоопасный процесс. Представь, что я собираю бомбу. Целуя девушку, прикасаясь к ней и заставляя её дрожать, я как будто соединяю между собой нужные проводки. В конечном итоге, эта бомба взорвется, и этот взрыв будет катастрофическим.

— Значит, это и есть твоя странность, — констатирует Каролина, робко улыбнувшись мне. — Кто-то обучает, кто-то прячется, кто-то просто спит со всеми подряд, а ты собираешь бомбу. И почему ты это делаешь?

Её искрящиеся глаза с интересом глядят на меня, трогает промелькнувшее в них смятение, но какими бы прекрасными они ни были, я не стану обсуждать с этой девушкой столь глубоко-личное, то, что касается исключительно меня одного. Есть вещи, о которых не так просто говорить даже с самыми близкими друзьями, не говоря уже о человеке, с которым знаком всего ничего.

Кажется, я слишком долго тяну с ответом. Натянуто улыбаясь, Каролина берет в руку бутылку минералки и осторожно слазит со стула, задев бедром мое колено.

— Спасибо за вечер, Макс, — говорит она мне, поправляя цепочку от сумочки. — Мне пора.

Я осторожно касаюсь пальцами её подбородка, заставив смотреть на себя:

— Думаешь, я случайно рассказал тебе о своей стратегии? Учитывая то, что ты уже в моей игре.

— Это было глупо. — Она улыбается мне, старается продемонстрировать спокойствие, но я вижу, как шея и плечи напряглись, стоило мне только прикоснуться к ней. — Я ведь теперь в курсе всего.

— И что с того?

— Извини, Макс, но со мной ты эту свою бомбу не соберешь. На это не повлияет ни твоя харизма, ни твой глубокий голос.

Подарив мне натянутую улыбку, Каролина делает короткий шаг в сторону, но моя рука, что только что держала её остренький подбородок, хватается за женскую кисть. — Каролина, я за две минуты превращу твой мозг в кипящую кашицу. — Ужас! — хмыкает она. — Отвратительно звучит!

— Ладно! — улыбаюсь ей, ослабив хватку. — Я коснусь тебя только губами и скажу лишь несколько слов, и меньше чем за две минуты ты поймешь, как сильно желаешь, чтобы я оказался в тебе.

Она смеется. Ей действительно весело.

— Чересчур самонадеянно!

— И заметь, твое воспылавшее желание ко мне не остудит даже твое «в курсе всего». Ты все равно будешь играть со мной. И я все равно соберу тебя.

— Ты просто безумец!

— Я ведь Безумный Макс, забыла? — смеюсь я вместе с ней. Каждый её взгляд оставляет на мне обжигающий след. — Дай мне две минуты. Всего лишь сто двадцать секунд. Если у меня ничего не выйдет — я умываю руки. С достоинством приму поражение и отстану от тебя. Но! Этому не бывать, — с уверенностью заявляю я, нарочно вовлекая её в игру. — Никогда.

— Вы мужчины такие одинаковые. У вас весь мир вертится вокруг секса, — с улыбкой и легкой задумчивостью произносит она. — И днем и ночью. И днем и ночью.

— Такого как я, ты еще не встречала. Возможно, скоро именно ты будешь думать о сексе и днем и ночью. И днем и ночью. Со мной, разумеется.

Не дав ей возможности что-то сказать в ответ, спрыгиваю со стула и крепче сжимаю женскую кисть. Не знаю, напугана ли Каролина моими слишком резкими действиями и считает ли меня ненормальным, ведь я тяну её за собой без оглядки. Даже если бы хотела вырваться и сбежать от меня, у нее бы ничего не вышло. Не отпущу.

Эта игра обещает стать самой крупномасштабной.

12

Решив, наконец, подойти к нему в баре, я и предположить не могла, что вновь навлеку на свою задницу небывалые проблемы. Илона бы сейчас сказала, что никакими проблемами здесь и не пахнет и настоятельно рекомендовала бы получать удовольствие от ночных приключений. Однако, я еще не совсем свихнулась, чтобы с восторженными глазами и высунутым набок языком соглашаться со всеми предложениями Макса. Нет, нет, я нахожусь в здравом уме, серьезно! И хотя, то, что случилось чуть больше часа назад в игре «Слабо» напрочь опровергает все это, повторю еще раз — я ни за что больше не окажусь с этим безумным парнем один на один, и ни за что не поведусь на его сахарные словечки. Нет, нет и еще раз — нет.

Ладно, хорошо, вполне резонно вновь задать себе вопрос: зачем я к нему вообще подошла? Неужели всетаки где-то глубоко-глубоко в сознании светился слабый огонек надежды на продолжение того безумства, что было приостановлено в самый неподходящий момент? Стоп, стоп, стоп… Надежда? Пф-ф, бред какой! Просто в очередной раз мое любопытство растоптало в пух и прах все то, что делать совершенно, абсолютно и бесповоротно противопоказано. Например, снова (повторюсь!) снова контактировать с малознакомым парнем, который несколько минут назад страстно целовал меня в присутствии как минимум десяти человек. О, боги, и не только целовал… Я должна была слиться с толпой на танцполе, прогуляться или отыскать Илону, но никак не подходить к Максу, чтобы (уже в который раз!) тайно восхищаться его губами и безнадежно пытаться выбраться из омута ореховых глаз.

Меньше, чем за две минуты я пойму, как сильно желаю, чтобы он оказался во мне… Сто двадцать секунд и я буду думать о сексе и днем и ночью. И днем и ночью.

— Идем.

Макс тащит меня за собой, расталкивая всех, кто попадается на пути. Я не давала согласия на этот глупый эксперимент в подростковом стиле, но отчего-то не могу воспрепятствовать его началу. Еще секунду назад пыталась все разложить по полочкам, расклеить разноцветные стикеры, типа: «То, что делать нельзя», «То, что делать категорически нельзя» и даже «ОДУМАЙСЯ, КАРОЛИНА!» — на самый экстренный случай. А теперь же в голове снова бардак!

Мы выходим из зала, Макс делает огромные шаги, так что мне приходится буквально бежать за ним, чтобы поспеть и не свалиться. Уверена, он точно знает, куда идет. Какието парни в клетчатых рубашках и одинаковых синих масках здороваются с ним, но Макс лишь коротко кивает им, поспешно направляясь к конкретной двери. Не могу описать свои чувства, все смешалось. До такой степени происходящее кажется абсурдным, что я начинаю смеяться.

— Веселишься? — с улыбкой спрашивает он, обернувшись.

— Давай-давай, пока можешь.

Наконец, мы останавливаемся у темной двери с белой табличкой «Служебное помещение». Макс с силой опускает ручку и буквально вталкивает меня в слабо освещенную комнату с небольшим диванчиком, письменным столом… Оглядываюсь. Эта ведь та самая комната, в которой он впервые поцеловал меня. Я тогда выскочила отсюда, как ужаленная, и побежала на первый этаж, вызывая по пути такси.

— Знакомое место, да? — говорит он мне, закрыв за собой дверь.

— Это сюда ты приводишь всех своих девушек? — интересуюсь я, увеличивая между нами расстояние. Подхожу к окну с плотными занавесками, опускаю взгляд на темный диванчик с декоративной подушкой и гадаю, как много их было здесь.