Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта

– Про принцессу я как-то не думал, - Ромка спрятал камешек, которым добывал огонь, в карман. – Меня поведение солдата напрягло. Он же пообещал старухе, что принесет огниво? А сам не отдал, начал доставать «зачем оно тебе?», а потом и вовсе голову отрубил. Разве так можно с мирным населением? Ну и пусть – ведьма! Она же ему не угрожала. Нет, мне про нашего солдата сказка больше по душе.

– Которая про кашу из топора? – Женька послала Ромке одобрительный взгляд – с его мнением по поводу сказки Андерсена она была согласна: - Так наш солдат тоже бабку обманул!

– Не обманул. Поставил на место и хитростью вынудил поступить по-человечески. Еще и накормил при этом. Кстати, Сусанина…

Ромка потянулся к сумке, дернул за молнию и вытащил оттуда темный пакет:

– Я, конечно, не солдат, да и ты уж точно не бабка, но… Есть хочешь?

– Да!! Зверски!! – вырвалось у Женьки, причем так откровенно и необузданно, что сама удивилась: - Ромочка, солнышко, ты взял покушать?!

– Конечно, взял, я человек опытный – и покушать, и попить, - он жестом фокусника раскрыл пакет, наполняя воздух вожделенными запахами свежей выпечки и копченого мяса: - Твои любимые круассаны – с ветчиной. Но там и сладкие есть, отдельно завернуты, со сгущенкой.

Женька ухватила круассан и затолкала в рот целиком. Она глядела на Ромку так, словно над его головой только что воссиял нимб, а за спиной прорезались ослепительно белые крылья.

– Ромочка… ты… - восторженно пробормотала она. – Ты просто волшебник! Дай поцелую что ли…

И от души чмокнула в щеку.

– Спасибо, конечно, - хитро улыбнулся Ромка и опять полез в сумку. – Но этим самым не отделаешься, с тебя настоящий поцелуй.

Он вытащил небольшой походный термос и открутил крышку:

– Чай горячий будешь?

– Да!!

– А с коньяком? – он извлекая на свет небольшую пластиковую бутылочку.

– Чай с коньяком?! Никогда не пробовала. Даже не слышала, если честно. Кофе с коньяком только знаю.

– Чай с коньяком не хуже, - весело пояснил Ромка, налил ей в крышку-кружку чай и добавил в него коньяка из бутылки. – Когда промерз, самое оно. Впрочем, горячая вода с коньяком тоже годится.

Женька взяла кружку двумя руками и осторожно сделала глоток. Удивительно, но сочетание сладкого чая с коньяком не было противным, наоборот – дарило приятную горчинку, точь-в-точь, как любимое имбирное печение.

По телу побежало приятное тепло, и Женька окончательно согрелась. Она беззастенчиво умяла еще с пяток круассанов с ветчиной и только потом почувствовала смущение.

– Ром, прости! Тебе один круассанчик всего остался.

Ромка сидел рядом и с улыбкой наблюдал, как она ест. Потом поднял с земли брошенное Женькой огниво и начал вертеть его в пальцах.

– Доедай! В отличие от некоторых я был на завтраке. И перед выездом в буфете перекусил, пока буфетчица тормозок упаковывала. Сладкие пробуй – только для тебя и брал. Сам сгущенку не люблю, на десять лет вперед наелся.

Он открутил пробку на термосе, налил подруге еще чая. И с загадочной улыбкой опять добавил коньяка.

Женька послушно выудила из пакета сладкий круассан, отправила в рот, запила чаем.

– Ромка, как с тобой все-таки хорошо! – с блаженной улыбкой пробормотала она. – Накормил, напоил.

– Осталось спать уложить, - рассмеялся он и легонько обнял Женьку за плечи. – И будет все, как в сказке. Хочешь узнать, как со мной хорошо на самом деле? Прямо сейчас?

Женька вздрогнула и встретилась с ним глазами. Взгляд у Ромки был покровительственный и слегка ироничный. А еще в нем разгоралось то самое пламя…

– А как же Алена?! – вырвалось у нее само собой.

– Зачем нам какая-то Алена? Что мы – маленькие, сами не справимся?

Его руки скользнули вниз по спине, губы коснулись плеча, обжигая горячим дыханием.

Женька сжалась и оглянулась вокруг, ища…

– Ром! Ты мне про огниво не все рассказал! – заметила она на камне спасительную вещицу. – Толком ничего не поняла, если честно!

– Женек, я все объясню… - жарко шептал он, осторожно забираясь ладонями под майку. – Расскажу, покажу… Потом.

Женька накрыла ладонями его руки, останавливая, и твердо посмотрела в глаза:

– А мне надо сейчас! Немедленно. Конкретно и со всеми подробностями. Если не расскажешь – умру от любопытства! Прямо здесь. Илларионов, ты что – смерти моей хочешь?!

Ромка замер, вгляделся в ее глаза и вдруг улыбнулся – немного грустно, но по-доброму:

– Не хочу! Хотя мою прабабушку звали Ядвига. Понимаешь, о чем я?

Он убрал руки и потянулся за огнивом, взял его, взвесил на ладони:

– И чего ты хочешь знать, Сусанин-герой? Если тебе действительно интересно.

– Интересно, - почти честно подтвердила она.
– Только не про это, современное, а про то – самодельное. Что за камушек? Почему нож? И отчего оно загорается?

Ромка вытащил из кармана тот самый желтый камень:

– Кремень. Минерал, разновидность кварца, состоит из кристаллического и аморфного кремнезема. В огниве оттого вторая часть часто кремнем и называется, но дед говорил «чиркало», я и привык.

Женька протянула руку, и Ромка положил ей кремень на ладонь. Она провела по нему пальцами – камень был удивительно гладкий и приятный на ощупь - ковырнула ногтем:

– Крепкий камушек.

– Еще бы! Если железо царапает, выбивая из него искры. Не зря говорят «не человек – кремень», про твердость характера. Железо не обязательно, я бы и двумя камнями огонь добыл, как в первобытном обществе. Но это долго, устала бы ждать.

– Значит, чиркало и кресало… - задумчиво проговорила Женька.

Костер почти догорел, но был уже не нужен. В очаге неспешно тлели угли, от них вверх поднималась полоска белесого дыма и, минуя ветви дерева, уходила в небо.

– Да, - Ромка все еще держал в руке современное огниво. – Ты, дитя цивилизации, наверное, и слов таких не слыхала!

– Про кресало слышала, от бабушки. Но никогда не видела, это точно. И не знала, для чего используется.

– Бабушка у тебя походница? – улыбнулся Ромка.

– Нет. Верующая она была, в церковь ходила. Когда-то мы пекли на Пасху куличи, и я спросила, почему так говорят «воскресение»? От слова крест? А она ответила, что от слова «кресало». Но что это такое объяснит потом, а то куличи сгорят. Так и не объяснила.