Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
– Помню, че… - не переставая жевать, согласился тот.
И Ромка исчез, затерявшись среди толпы.
Несколько минут Женька с Назаром сидели молча.
– Протеиновый коктейль будешь? – наконец спросил он.
Женьке хотелось кофе. И пирожных. И бокал шампанского.
А по-честному - отбивных с картошкой и салатом или, на худой конец, бутербродов с колбасой. Протеиновые коктейли в желаемое меню точно не входили!
Но озвучить реальные желания она не решилась. Не потому, что боялась, что Назар откажется платить – на него и не рассчитывалось: в сумочке была и наличность,
Просто на фоне откровенного культа тела ее гастрономические хотелки казались пошлыми и некультурными. Поэтому Женька лишь сглотнула слюну, наблюдая, как официант несет за чей-то столик огромный, на всю тарелку стейк, и мотнула головой.
Вскоре принесли заказ и Назару – в высоком стакане плескалась мутно-белая жидкость. Новый знакомый достал изо рта жвачку, ни капли не стесняясь, прилепил ее на край стола и начал пить через трубочку содержимое стакана.
Женька от нечего делать незаметно разглядывала людей за соседними столиками и размышляла на тему: «через сколько времени воспитанные девушки могут деликатно уйти со свидания».
Назар был в плане внешности привлекательным. Пожалуй, даже интереснее Ромки. Но никаких эмоций он не вызывал: во-первых, у каждого свой вкус, а во-вторых, внешность – не главное. А главное… И кто ж его знает?
Внезапно Женька заметила Ромку с Аленой, выходящих из кафе.
И эта мышиноволосая нахалка бессовестно висла на нем, прижималась к плечу, заглядывала в глаза, улыбалась! Когтистый зверь уверенно принял боевую стойку и с разгона вцепился…
И мало того, еще и Ромка обернулся возле самого выхода, нашел глазами подругу и подмигнул ей! При этом по-хозяйски обнимая Алену.
Женька фыркнула и гордо отвернулась. Она терпеть не могла идиотских ужимок, которыми в третьесортных фильмах тупые героини соблазняют не менее тупых героев. И уж точно никогда такого себе не позволяла!
Но она еще чувствовала на себе Ромкин взгляд – он обжигал, дразнил, раздражал и одновременно кружил голову. И внутренне изумляясь собственному поведению, Женька томно повела плечом и улыбнулась Назару: откровенно, призывно, многообещающе.
– Прогуляемся? – с легкой хрипотцой произнесла она, облизывая нижнюю губу.
Ромку Женька не видела, но кожей ощущала, что он смотрит. И злится. Сильно злится – по-настоящему, всерьез! И это было так сладко! Почему-то. А еще вызывало чувство вины. Тоже непонятно отчего.
Назар от Женькиной улыбки не смутился. Наоборот, еще раз окинул ее оценивающим взглядом, поиграл мускулами:
– А пойдем. И пофиг, если че.
Глава 11. Ночь между вторым и третьим днем. Зрелища без хлеба
Южная ночь опять получила власть над миром.
Восхитительная, черная, сладкая – как глоток свежезаваренного кофе. В такую ночь хочется мечтать, влюбляться, делиться самыми сокровенными секретами или наоборот – молча созерцать красоты природы: стройные ряды кипарисов, похожих на застенчивых юношей-аристократов, растрепанные макушки пальм, полянку разлапистых кактусов, любопытно выглядывающих из-за камней. А тронь такой – сразу же в руку вопьется целый
сонм мелких колючек.И вдвойне приятнее, когда в этот миг рядом с тобой кто-то приятный: умный и веселый, надежный и заботливый, и… Непременно есть такой на свете!
Но это точно не Назар – с телом легендарного героя древности и с умом аквариумной рыбки-гуппи.
Женька брела с новым знакомым по дальней аллейке пансионатского парка и пыталась разговаривать.
– Назар, ты чувствуешь этот аромат? – восторгалась она, проходя мимо клумбы с непритязательными метелками бело-фиолетовых цветов. – Это пахнет маттиола или ночная фиалка! Она родом из Средиземноморья, и запах мысленно относит туда… к берегам Испании или Италии.
Назар несколько раз шумно шмыгнул носом:
– Не, нормально, че.
– А это лавр благородный! – Женька провела рукой по стриженному в виде аккуратного прямоугольника темно-зеленому кусту и сорвала один листочек: - Из него в древности плели венок для победителей! А мы просто кладем в суп. Символично, правда?
– Так - ниче, - безэмоционально согласился Назар, когда она сунула ему лавровый лист под нос.
– А это платан! – Женька указала глазами на развесистое дерево с широкими пятипалыми листьями и голым стволом. – В древнегреческих легендах он - священное дерево Елены Прекрасной, супруги царя Спарты. А в народе платан называют «бесстыдницей» за то, что сбрасывает кору – будто раздевается перед всеми.
Назар посмотрел на платан, хмыкнул и остановился:
– Тогда давай прямо тут, че.
Он схватил Женьку за плечи – словно железными клещами взялся – и прислонил к платану.
Она попыталась вырваться, но Назар усмехнулся и сдавил ее руки. Несколько секунд просто стоял и смотрел в глаза – надменно, исподлобья. Его дыханье было частым, пахло миндалем и каким-то незнакомым овощем.
– Отпусти! – медленно, но твердо выговорила Женька. – Я не хочу.
– Да ладно тебе, че, - он полез ладонью в вырез платья. – Сама ж заигрывала!
Лапища была огромной и в декольте не пролезла, поэтому он переключился на Женькины ноги: гладил по бедру, медленно поднимаясь выше. Другой рукой Назар продолжал крепко держать ее руки – словно в каменные тиски зажал.
Женька почувствовала дежавю – все было точь-в-точь, как с поэтом. Но если про поэта она точно знала, что уделает его, не напрягаясь, то с Назаром такой уверенности не было. Просто катастрофически не было, от слова совсем.
А еще навалилась обида:
«Ладно бы сама этого качка-обормота по глупости склеила. Но опять Ромка-друг удружил! Второй раз подряд!»
Назар, продолжая шарить у Женьки под юбкой, потянулся к губам.
«Правильно, что от протеинового коктейля отказалось! – пронеслось в голове бестолковое. – Гадость редкостная!»
Но следом пришла и другая мысль – спокойная и отчетливая:
«Если руки использовать нельзя, придется бить ногой. Коленом в пах. Шанс только один, поэтому пинок должен быть мощный и результативный. Эх, чего в школе еще и на футбол не ходить? Отработанный удар ногой сейчас бы пригодился!»
Женька позволила Назару себя целовать и мысленно считала до трех: