Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
Женька испуганно умолкла.
– И где эти дерущиеся? – недовольно пробурчал с соседней аллеи молодой мужской голос. – Давно разбежались, наверное.
– Разбежались – значит, повезло… - философски пробормотал второй голос, явно принадлежащий мужчине постарше. – А поймаем – завтра администратор выкинет из пансионата за грубое нарушение правил. Блондинка говорила, они где-то тут, за поляной кактусов.
– Валим! – коротко бросил Ромка, подхватывая Женьку под колени и крепче прижимая к себе.
Женька уткнулась ему в плечо. Ромка пах кровью и потом.
«А ведь я тоже дралась, - пришло на ум нечто абсолютно глупое. – По-настоящему! И победила! Интересно, я тоже теперь пахну по-особенному?»
Женька осторожно потерлась носом в локтевом сгибе своей руки – но ничего экстраординарного не уловила. Только привычный, сладковатый с прохладой, аромат любимых духов.
«Наверное, это только у мужчин бывает, - обиженно подумала она. – И где справедливость?»
Назар кивнул Ромке и молча исчез за пышными кустами с ярко-желтыми пахучими цветами. Кажется, это растение называется карагана?
Ромка с подругой за плечами, побежал по газону в противоположную сторону – к пальмовой роще. Стриженый ковер травы пружинил под его ногами, делая движения бесшумными, только сердце колотилось, как угорелое. Женька прижалась к нему и вдыхала-вдыхала-вдыхала тот самый запах, который от быстрого бега только усилился. И жмурилась от удовольствия.
Но, ступив на дорожку, покрытую мелкой тротуарной плиткой – точь-в-точь рыбья чешуя – Ромка остановился.
– Сусанина, сколько ты весишь? – недовольно буркнул он, переводя дыхание. – Для такого всадника особый конь нужен! Тяжеловоз!
Женька невольно улыбнулась. Несмотря на стройную фигуру, «перышком» она никогда не была.
Вспомнился висевший в детстве на стене календарь с лошадью породы «першерон» - красивым, сильным животным, обладающим крепким телом и широкими, массивными ногами. Настоящий рыцарский конь – тяжеловоз, способный нести всадника, закованного в латы.
Ромка на першерона не тянул. Он, если уж принимать подобную аналогию, был скорее арабским скакуном.
Между тем мужские голоса были слышны все ближе и ближе. Очевидно, говорящие свернули на аллею, где стояли Ромка с Женькой, и должны были вот-вот показаться из-за поворота.
– Все! Сил нет! Используем обманный маневр! – Ромка шагнул к ближайшей скамейке и поставил Женьку на землю.
Лавочка была вычурной – каменная, в форме лежащего в засаде льва, сверху с деревянным сидением. Фонарь рядом не горел, наоборот, росшее за скамьей плакучее дерево с длинными зелеными стручками – отдаленно похожее на иву – создавало тенистую завесу.
Ромка плюхнулся на скамейку и, притянув Женьку к себе, скользнул руками вниз по платью.
– Илларионов, вообще чокнулся? – зашипела она, вырываясь. – Ты что себе позволяешь?
– Женек, ты мне друг?
– отрывисто прошептал Ромка. – Прикрой, пожалуйста! Если охрана увидит мою рваную рубашку и разбитую рожу – завтра же вылечу из пансионата. Сто пудово. А я ведь за тебя заступался! По-честному.
–
Угу. Ты из тех, кто сначала сам создает проблемы, а потом мужественно их преодолевает! – язвительно фыркнула Женька. Но затем добавила уже нормальным тоном: - Как тебя прикрыть?– На коленки сядь. Не так – лицом к лицу.
Женька обалдела от подобной перспективы, но шаги охранников слышались совсем рядом, и она, плюнув на все, забралась к Ромке на колени. На самый край. Сумочку бросила рядом на скамейку.
– Блин! Неудобно как! – поерзав, возмущенно пожаловалась Женька. – Сейчас упаду!
– Сусанина, не позорь меня! – беззвучно рассмеялся Ромка и притянул ее ближе. – Ногами обопрись о скамейку. Коленки подними выше! За шею обними. Удобно? Чего зажалась так – никто тебя не трогает! Вот. Умница.
И, мягко уткнувшись лицом в вырез ее платья, пошептал блаженно:
– Хорошо-то как… в смысле - полная конспирация.
Женька со злости вцепилась в Ромкины волосы, но на аллею как раз вырулили злополучные охранники. И она шумно выдохнула и просто закопалась пальцами в его шевелюру.
Впрочем, Ромка не наглел – не прижимался, рук не распускал и ничего совсем уж неприличного себе не позволял. Дышал разве что часто – но то мелочи.
Стрижка у Ромки была интересная – затылок почти выбрит, а над ушами более длинные пряди спускались лесенкой. Волосы на ощупь казались мягкими и слегка завивались на концах, отчего легко накручивались на палец.
И это было так… умиротворяюще? Об остальном Женька просто запретила себе думать.
Охранников действительно оказалось двое: молодой – высокий и поджарый, и пожилой – коренастый, с уже наметившимся пивным животиком. Оба в черной форме с нашивками на груди и рукавах, смешных кепках с короткими козырьками и летних облегченных берцах.
«Жарко им, наверное», - пронеслось у Женьки в голове сочувственное.
– Все, эту аллею последнюю проверяем – и на пост! – проворчал тот, что постарше.
– Согласен! – бойко отозвался молодой. – Я даже кофе из-за этой кипешной блондинки не допил. И бутерброд только раз кусанул. И вообще, нет тут никого!
При слове «бутерброд» Женьке снова нестерпимо захотелось есть. Но в глаза ударил свет фонарика и она, поморщившись, уткнулась в Ромкино плечо.
– Гляди-ка! – радостно пробормотал молодой охранник. – Парочка! Прямо в парке обжимаются. Еще чуть-чуть и перейдут к конкретике! Может, шуганем? Развратные действия в общественном месте – тоже грубое нарушение правил!
– Да успокойся ты, Игорек, - мягко осек его пожилой. Затем забрал фонарик и выключил: - Пусть себе – дело молодое. Завидуешь что ли?
– Конечно, завидую! – со смехом признался молодой. – Телыча что надо – и сверху и снизу.
Женька на этих словах возмущенно засопела, но Ромка успокаивающе погладил ее по руке:
– Обманный маневр удался! Ты – молодец!
Охранники отпустили еще пару пошлых шуточек и скрылись в глубине парка.
– Пойдем? – выждав минуту, осторожно произнесла Женька. – Они уже далеко.