Безвыходное пособие для демиурга

Я старался ничего не ляпнуть, не испортить маленький праздник.

И когда мы вернулись ко мне домой, задернули шторы, и упали в объятия друг друга, меня не оставляло ощущение, что я настоящий в это время сижу где-то в пещере и стыдливо отворачиваюсь.

Наверное, так и сходят с ума.

Сначала чувствуют раздвоение тела, потом – души, и в итоге – происходит вполне реальное расслоение личности. И приходит шизофрения обыкновенная. Просто, я продержался дольше всех остальных, попавших в зону действия этой проклятой программы.

Что ж, это был единственный поступок в сложившейся ситуации, воистину достойный мужчины – за ночь сойти с ума.

Спецслужбы оставили бы Леру под наблюдением на тот случай, если лет через двадцать я вдруг вернусь в сознание. Меня поместили бы дурдом, где я вел бы существование овоща, а во снах писал бы свои гениальные романы. В реальности мои закорючки годами бы пытались расшифровать и психиатры, и майоры.

Пожертвовать собой, своим разумом, чтобы оградить Леру? А если это не поможет, хватит ли потом у меня мозгов, чтобы покончить жизнь самоубийством?

Лера прижалась ко мне и уснула.

Бедняжка, она так намучилась за это время!

Я смотрел на Лерины локоны, которые во мраке казались похожими на волны засыпающего безбрежного океана, и думал, что, может быть, истинное счастье и есть осознание того, что ты – не одинок.

Утром за мной придут. Обмануть спецслужбы и «закосить» вряд ли удастся. Выброситься из окна – и оставить Леру одну, без тени надежды? И этим поступком самому подписать Лере приговор? Нет, лучше уйти с солдатами.

Может быть, мою смерть спецслужбам удастся скрыть от родных и от Леры. А там случится какой-нибудь переворот местного значения: свергнут очередного «царька», раскрутят родственников этого мэра или губернатора, и начнутся громкие судебные дела о коррупции. Время пройдет, дело замнут, Леру пощадят. Глеб похлопочет, все-таки, друг.

Уйти в лабораторию, подписать бумаги – а что мне еще остается?

Лера спала. Наивная, похоже, она поверила Петровичу.

Собственно, я бы сам ему поверил, если бы не написал свой роман. Я был таким же, как и Лера сейчас, но до того, как провалился в волшебную пещеру. Теперь я изменился, и не важно: подействовало ли на меня облучение программы, или я настолько вжился в придуманные образы, что разучился верить в бескорыстное добро.

Господи, а ведь меня вернули в реальность, чтобы я не просто попрощался, но и закончил все свои дела. Впереди – целая ночь. Я должен дописать роман. Непременно!

Вот если поубивать их всех, этих чертовых волшебников и инквизиторов, сжечь их в своей книге прямо в главном офисе – поможет ли это в реальности? Испепелит ли фантазия Петровича? Наверное, нет.

В глубине души я понимаю, что мой магистр и генерал-лейтенант – это совершенно разные люди. Ведь инквизитора здесь нет. Нет и тех ищеек, что работали на Орден. Может быть, они никогда не проникнут в этот лаз, потому что бог создает его для писателей, для сказочников, вроде меня, а не для убийц, мечтающих о мировом господстве!

Значит, остается лишь дописать окончание – причем – любое. Оно не сбудется. Зато от меня останется томик, чтобы кому-то скоротать с ним пару вечеров.

И пусть я умру, но мое имя появится на обложке самой настоящей книги. Это будет означать, что, не победив, я не проиграл.

Завтра меня уведут. Там мне, наверняка, разрешат писать. Но…

Но книга была написана в этой комнате, пусть и в ином времени, и потому здесь же я хочу ее и завершить.

А Лера пусть спит. Ведь чем больше я смотрю на нее, тем слабее становлюсь. Я и так уже растерял все свое мужество. Еще немного, и я сойду с ума оттого, что мне оставили право выбора!

Человеку проще жить в жестких рамках, когда любое решение и ответственность за результат всегда лежит на начальнике, боге, да на ком угодно!

Самое тяжелое в жизни – это именно принятие решений.

Лера или роман?

В пещере не было этого выбора. А в жизни он появился. Причем он возник именно сейчас, когда нужно дописать последнюю главу или побыть со спящей Лерой. Почему нельзя получить все сразу?

Не сам ли я себя загоняю в угол, чтобы пострадать там, где это, в принципе, не возможно? Какие могут метания, какой роман, если утром меня заберут навсегда?

Я осторожно приподнял Лерину руку, аккуратно выскользнул из женских объятий и ушел курить на кухню.

Господи, все повторяется! Время и события ходят по кругу!

Конечно, все это уже было. Я также курил и ждал, пока вскипит чайник, чтобы… Чтобы провалиться в иное измерение.

А теперь я словно исполняю обряд возвращения.

А ведь если я снова исчезну: Леру не тронут. Все прекрасно понимают, что я непременно вернусь во второй раз, и именно за ней. И чем дольше я буду в иной реальности писать свои романы, тем дольше проживет здесь Лера.

Однако, второго шанса попасть в пустыню и в пещеру мне не дадут. Это ведь был неудачный эксперимент! Программу снова не запустят, тем более, что, и на этот раз, втянет не меня одного, а еще десяток невинных жертв. Ведь это только я адаптировался, привык к творчеству там, за чертой жизни, лишь я стал литератором-наркоманом, а остальных доза свободы свела с ума.

Конечно, возвращение туда – лучше жизни в сумасшедшем доме.

Но кого еще втянет в эту чертову воронку?

А, может, никакого эксперимента не было? И Петрович – это просто черный маг очень высокой ступени посвящения? И все эти компьютерные программы на флешке Глеба – это настоящее «разводилово для лохов, продвинутых на новейших технологиях»?

В этом есть свой резон: поверить в компьютерную программу, пусть самую невообразимую, намного легче, чем в магию. Нам показывают фантик, оболочку программы, которой не существует, и мы, как существа знаковые, принимаем условия этой игры.

В волшебство невозможно поверить, но секретные исследования военных – это наша данность.

Но что тогда они ищут? Их интересует мозг или, все-таки, повышение иммунитета и выносливости бойца? Или им, на самом деле, тоже нужен алмазный щит?

Впрочем, я ведь его выдумал… Или нет?

Раз Николай Петрович и там, и тут, значит он посланец того, кто боролся с Ра, значит он маг, мечтающий перехитрить вообще всех богов, вот только зачем? Какова его конечная цель: власть над миром, или он хочет над всеми посмеяться?

Налив себе кофе, я вдруг испугался, что снова провалюсь в пещеру и, трусливо загасив сигарету, сбежал вместе с кружкой в комнату.

Нет, я не готов вернуться туда прямо сейчас!

Ведь там остались драться за кусок щита Великий Инквизитор и руководитель военных проектов Ордена. Я вернулся сюда, домой, вывалившись прямо из магического всполоха.