Безвыходное пособие для демиурга
Шрифт:
Вибрация моего голоса столкнулась с какой-то иной волной. И мне показалось, что я слышу рокот.
Серега побледнел. Наверное, он уже увидел ее стражей.
Я же пока слышал лишь хрипение коней, гортанные команды, лязг ятаганов.
В памяти всплыло странное слово: Дешт-и-Кипчак. Мне казалось, что это – имя степи.
И тут я их увидел. На меня неслась орда кочевников. Они были под черным знаменем. Я вздрогнул. На полотнище были изображены человеческие глаза.
Господи, значит они, действительно, знали о ней! Тогда, при Чингизидах.
И вдруг на одном из столов-валунов
Серега заскулил. Он тоже увидел фолиант и уже не мог оторвать от него взгляда.
– Серега, стой!
Но парня трясло как в лихорадке. Я видел как светящаяся человеческая фигура меняла цвета: серый, черный, красный, фиолетовый, синий, красный… Серега боялся, но безумно хотел обладать этой книгой. Ее зов оказался сильнее доводов разума. И Серега шагнул за белую черту защитного круга.
– Аргын! – бухнуло у меня в ушах.
И светящаяся фигура Сереги сломалась пополам, рухнула в бездну, рассыпалась пеплом.
Теперь я точно знал, кто хранил ее все эти годы. Кто-то из казахского племени Аргын. Он недавно умер и не успел передать свою тайну наследнику.
Я знал, что иезуиты уже взломали двери, что они в читальном зале, что на меня направлены автоматы и посохи. Но я не видел своих врагов.
Впрочем, я не видел и ее.
Дешевая мистификация, на которую клюнул мой напарник, не могла быть ею!
И тут ударил колокол.
Время пришло.
Место, где стоял Серега, полыхнуло сиреневым пламенем. А в третьем, пустом круге, появился человеческий силуэт. Я понял, что это – душа последнего хранителя книги.
Я выкинул руки вперед, и из моих пальцев вылетел черный шар.
Непрошеный гость не стал защищаться. Мой шар просто не долетел до него, он растаял. Мертвец был сильнее меня.
Я снял талисман и зажал его в кулаке. Теперь я увидел, кто это был: старик с глубоко запавшими бесцветными глазами. Он был сед, у него была длинная редкая борода.
Я вдруг подумал, что в этом кроется какой-то тайный смысл. Всю жизнь этот человек был черноволосым, а под старость стал белым. Из тьмы жизни он перешел в свет смерти. Или наоборот. Не важно. Может, в этом и кроется смысл Дао.
Азиаты постигают мудрость при жизни. А мы, европейцы, лысеем от страха перед химерами, век учимся, но так и умираем слепыми.
– Зачем ты привел алчущих? – спросил меня старик. – Время еще не пришло.
– Я и сам алчущий. – усмехнулся я.
– Я отдам книгу только мудрому.
– Единоверцу? – уточнил я.
– Мудрому. – повторил старик.
Я вдруг обиделся: «Значит, я – дурак?»
Я хотел сделать шаг вперед, но понял, что это – ловушка. Книга знает все наши слабости, Она играет нами, как кошка мышью. Она проверяет, можно ли использовать меня для достижения ее собственных целей, ведь она – не просто книга, не собрание священных писаний, она – живое, мыслящее и коварное существо. Люди нужны ей для воплощения ее же идей. Без магов – она умрет.
И вдруг все исчезло: и защитные круги, и старик. Я остался один в пустой ночной библиотеке. И не было здесь ни бандитов, ни иезуитов, ни
тамплиеров, ни магов-самоучек. Никого!На одном из столов лежало черное знамя племени Аргын. Но книги на столе не было.
И вдруг я понял, что Вольдемар не открыл ее физически, он просто случайно сорвал с нее печать. И она ответила ударом. Значит, она там, на полке, среди обычных книг.
Я хотел шагнуть вперед, через труп Сереги, но вдруг опомнился. Это был очередной морок. Нельзя двигаться с места. Ни в коем случае! Обряд еще не завершен. Шаг за круг – и смерть неизбежна.
Я опять надел талисман, зажмурил глаза и запел заклятие перемещения предметов. Я чувствовал, как лоб мой покрылся испариной, как одежда прилипла к позвоночнику. Я слышал грохот. Мне казалось, что вокруг меня заметались огненные светлячки, но я не двигался. Грохот усилился.
Когда все стихло, я открыл глаза. Книжная полка была передо мной.
Я скользил взглядом по корочкам томов. Мухтар Ауэзов, Сабит Муканов, Сакен Сейфулин, Габид Мустафин, Хамза Есенжаков, Дихан Алиев, Баурджан Мамыш-Улы, Сабыр Шарипов, Ноки Моноркен, Татави Ахтанов, Ильяс Есенберлин, Какишев Турсунбек…
Тома были расставлены в случайном порядке. Я не мог уловить системы: ни алфавитной, ни хронологической. И все это были казахские авторы. Наверное.
Значит, я ошибся. И погубил Серегу. Теперь смерти мне уже не избежать. Из библиотеки меня не выпустят. Об этом почему-то совсем не думалось, когда мы сюда бежали.
Все было напрасно. И она останется здесь, со сломанной печатью.
Проклятье!
Свечи, наверное, догорают. Моя магия слабеет. Пора возвращаться в мир людей. На дыбу иезуитов или, если повезет, просто под дуло автомата.
А если я сейчас найду ее, то что? Отдам в обмен на жизнь?
Исключено. Тогда убьют сразу.
Использую, чтобы прикончить врагов? Но тогда я стану ее рабом.
Как там сказал старик: «Я отдам книгу только мудрому»…
А мудрость в том, чтобы отдаться течению, не грести против потока.
Значит, выход один: использовать ее и знать, что потом она использует меня. Это – единственный способ вынести ее отсюда, не отдать в лапы других Орденов. Цена, конечно, высокая, но кто не рискует, тот не пьет шампанского. По крайней мере, у меня будет надежда на то, что когда-нибудь в будущем я смогу выйти из-под ее власти.
И снова где-то далеко ударил колокол.
Мое время кончалось. Сейчас она опять станет невидимой. Я упустил свой шанс!
И вдруг меня осенило: в имени Ноки-Моноркен стоял незамеченный маленький дефис. Это было одно слово. Фамилия. А имени не было.
Она!
Я выхватил книгу и чуть не ослеп, от вспыхнувшего сияния. Конечно, это – она!
Ноки-Моноркен.
Если прочитать наоборот: Некрономикон. И как я сразу не догадался?
Книга была обычная, в черном переплете. Без всяких глаз, свастик и гексограмм. Просто томик, даже без золотого тиснения. Но это была она!
Снова ударил колокол. Мое время вышло. Защитная магия начинала таять. Сейчас меня увидят! Неизвестно, смогут ли они отобрать ее у меня, не исчезнет ли она при нечестивом прикосновении. Но рисковать я не мог.